Иль умер я для вас, иль вовсе не рождался? Но сердце не приемлет тишину. Ведь я так ясно помню, как след мой пробивался Сквозь травы, с них сбивая тумана седину. Заря меня ласкала незримыми руками, Кукушка куковала много лет. Я шёл травой нехоженной да полем с васильками, И васильки головками кивали мне вослед. Зачем же ты родила меня, родная мама, Среди полей пшеничных в безоблачный рассвет? Зачем меня ты кутала в пелёнки из тумана И с молоком давала мне солнца яркий свет? Ты колыбель плела мне из гибких лоз тончайших, Под голову ложила мне радуги дугу. И ты меня крестила в купели глубочайшей Из родников хрустальных в берёзовом лесу. Ты мне рубашку шила из бересты прозрачной, И месяц вместо свечки нам в горнице светил. Ой мама моя, мама,- навек покой утрачен С тех пор как я, родившись, на мир глаза открыл. Ах детство моё детство с цветами-васильками Да с росами на сказочном лугу. Зачем топтал те травы я босыми ногами, Зачем лицом в них падал, споткнувшись на бегу? Но как прекрасно было упасть лицом в те травы И оросить его живой водой! Ах детство мое детство, невинные забавы, Твой след во мне остался душою молодой. Я умереть не в силах - но лучше б не рождался! Ведь сердце не приемлет тишину. И след мой босоногий во времени распался. И не сбивать уж с трав мне тумана седину.