Папе моему исполнилось тогда 99 лет… 9 мая… Он с 1922… Так уж получилось… В канун праздника и дня рождения говорю ему: «Папа, давай, я тебя помою». Он руки ко мне протянул почти сразу же: «Давай, сынок». Папа мой уже года три не ходит. Совсем. Лежит всё… Но как же хорошо, что он до сих пор у меня есть. Нет, неправильно: хорошо, что я есть у него. Даже не представляете, какое счастье в 57 чувствовать себя младшим, «папиным сынком». Да какой же я счастливый!.. Беру его на руки, бееережно беру… Несу в ванную. Там сажаю на лавочку такую специальную, для него купленную, раздеваю. Папа мой – ещё ого-го! Тело белое, как бумага, старчески худое, а на груди ещё волосы курчавятся, седые совсем. И на
КОГДА ЗА ТЕБЯ КТО-ТО МОЛИТСЯ...
(Важно! Обязательно прочти!)
Мне встречались такие семьи, в которых какая-нибудь бабушка высохшая, лежит себе — как одуванчик. Внуки, правнуки ее любят. Ест она как птичка. Поклюет чего-нибудь и с какой-то книжкой лежит, читает. Псалмы какие-то там. Про себя что-то мурлычет. А вокруг все «бегают». Дети — на учебу. Правнуки — в садик. У тех — бизнес. Те — на отдых. У всех все хорошо. Все бабушку любят. Бабушка лежит, никому ничего не делает в принципе — ни хорошего, ни плохого. Просто лежит с книжкой.
Потом бабушка умирает. Ее отпевают. Предают ее земле. Совершают по ней «девять дней», потом «сорок дней». И к сороковому дню приходят внуки, дети и говорят. «