Вильям Похлёбкин (1923—2000)

«Появление с середины 50-х — в начале 60-х годов совершенно новых, ранее неизвестных населению пород морской рыбы и абсолютное неумение использовать её рационально и кулинарно грамотно, ещё более усугубило плачевную ситуацию в рыбной кулинарии...
Между тем в 60-е годы по весьма низким ценам в продаже постоянно находились такие деликатесные породы рыб, как нототения (хищнически выловленная за 5-6 лет совершенно бесследно), сквама, замечательная исландская и шотландская (красная) сельдь...
Никакой просветительно-кулинарной работы с населением о том, что и как можно готовить из этой рыбы, к сожалению, не велось.
И период, который мог стать началом нового расцвета русской рыбной кулинарии, прошёл даром, не оставив в бездарных, обленившихся и забывших свои национальные традиции, равнодушных ко всему массах ни малейшего следа...
Какие вкуснейшие, изысканные блюда я тогда готовил!
И всего за какие-то ничтожные 80 копеек или 1 руб. 15 коп.!
Сейчас, в конце 90-х годов, нечто в пять раз более худшее можно получить у «Максима» или в «Метрополе» только за 100 долларов! Конечно, нототении вам не подадут и за 300 долларов. Её нет, и я лишь во сне могу вспоминать её неповторимый вкус, ещё более нежный и душистый, чем у осетрины!
А вот в 60-х годах нототению не брали, а брали (вот идиоты!) — тощего невкусного хека, только из-за того, что он по внешнему виду был похож на пресноводную рыбу, а нототения — не была.
Как это было по-русски: не суть, не сущность была важна людям, а видимость!
И именно эта психологическая черта русских конца XX века стала причиной всех бед страны: как мотыльки, люди не раздумывая полетели на яркий новый, ещё не проверенный «свет» «демократии» и сразу же… сгорели, причем увлекли в этот пожар всю страну. Ибо привлекло «яркое и красивое внешне», а о том, что в своей сути — это гнилое и вредное, — даже не подумали.
Так было и с морской рыбой: колючки и тёмный цвет кожи людей беспокоили, а о том, какого вкуса мясо — они и знать не хотели. Но ведь кожу и колючки сразу же выбрасывают после разделки, а мясо готовят и подают на стол.
Но даже в такой простой ситуации люди не смогли разобраться, что же важнее — кожа или мясо?!
Так чего же было ждать от такого народа?
Как он мог разобраться в политиках?
Конечно, выбирал по внешним признакам: статный рост, красивая укладка седых волос, манеры «своего мужика в доску». А о том, что скрывается под этой укладкой волос, какова сущность этого человека, совершенно не думали.
Надо ли после всего этого удивляться, что не заметили нототению?»