Сегодняшние дети болеют неинтересно

Вот Матвей, например, затемпературил в школе, пошёл разбрызгивать соплями по стенам. Уйти нельзя — родители должны прийти и забрать. За руку отвести в постель, выдать таблетку, налить компота Нос промыть солёной водой, сосудосуживающие дозировано, чтобы не вызвать привыкания. Антибиотик по назначению врача. Комнату проветривать, влажность поддерживать, лишний раз не кутать. Помнить, что через неделю должно само пройти. Ну или через 7 дней.
А как мы болели, помните? Никаких тебе вирусов, сразу понятно, что это ты застыла, ибо вчера каталась с горки до мокрых трусов через все рейтузы и «простые» колготки. Простые — это которые жуткого серо-бежевого цвета и немного колются. Сейчас таких не делают, а тогда у всех девчонок были цветные на выход, их только с платьями носить, а под штаны гулять — исключительно простые, заштопанные на пятке и с намечающейся дыркой на большом пальце.
И вот полились сопли, ты зашлась ночью кашлем, покрылась крапинками пота. Мама встала в стойку, потрогала тебя и включила режим «больничка». Режим подразумевает в первую очередь пузатый круглый ингалятор «Ромашка»: ты засовываешь лицо в пластиковый шар, а снизу кипит вода, в которой развели вьетнамскую звёздочку. Пары выжигают нос, горло, глаза и весь кожный покров лица. Если не «Ромашка», то кастрюля с картошкой. Тебя накрыли одеялом и сунули моськой в кастрюлю с кипятком. Темно, жарко, но вылезать нельзя — там мама. Картошка выжигает даже то, до чего не добралась звёздочка — лёгкие, печень и почки.
Ты тут же чувствуешь, что резко начинаешь выздоравливать. Но мама не сдаётся — кладёт тебя на живот и подозрительно дзынькает какими-то стекляшками.
— Банки! — понимаешь ты.
Банки ставит только отец. Надо поджечь смоченную в спирте тряпку, намотанную на палку, сунуть этот факел в банку, нагреть до состояния плавления, а потом с разгона вогнать в твою щуплую детскую спину между острых лопаток.
— Чпок! — банка всасывается как пиявка.
— Чпок! Чпок! Чпок! — папа работает быстро, и через минуту ты уже не ты, а концептуальный ёж со стеклянными иголками.
Везите на выставку современного искусства. Но тебя не везут, тебя сверху закрывают двумя одеялами и приказывают не двигаться.
Нет, банки не причиняют боли, просто интересно, сколько отчпокнётся. Надо, чтобы хоть одна, но точно не много, потому что, если много, то тебе вдогонку поставят горчичники, а вот они уже жгут будь здоров.
Если вдруг к утру ты до сих пор кашляешь, хоть и стараешься заставить себя делать это куда-то внутрь, если ты не успела стряхнуть градусник до приличных 36,6, то идёт 2 раунд. Во 2 раунде заявлено парить ноги. В целом это очень даже ничего, потому что разрешают смотреть телик, но опускать ноги в жерло вулкана — мука. Опустила и не шелохнёшься, ведь станет ещё горячее. И только привыкнешь, отвлечёшься, расслабишься, мама уже спешит с чайником подлить горяченького. Пятки вылезают сморщенными, и ты смотришь на них удивлённо — как у старенькой бабушки, честное слово.
На ночь тебя уложат спать в отцовских носках, куда ранее насыпали раскалённую на сковороде крупную соль. На груди нарисуют йодовую сеточку. Напоят чаем с лимоном. Разрешат съесть банку малинового варенья.
Вот тут-то ты окончательно поправишься, и на следующий день обязательно снова пойдёшь на горку в тех же колготках и рейтузах — они тоскливо ждут тебя на чугунной батарее. И снова промокнешь, может быть. Но не заболеешь — болеть положено в нашем детстве нечасто, желательно 1 раз за зиму. Потому организм уже пережил режим «больничка» и ему дешевле как-то не кашлять и не сопливить. Если умереть, то по-тихому, пока родители не догадались.
А современные дети болеют неинтересно. Не так мучительно, но очень скучно, без картошки, вьетнамской звёздочки и соли в носках.
Леля Тарасевич
Худ. Настасья Чудакова
Ссылка для друзей: https://t.me/+fUTq-V0SjOBlOTFi