Как убрать шум в ушах

Злыдня

-Чтоб тебя! Усатый паразит! Валентина с силой ударила по столу крупной ладонью, смахнула раздавленного таракана и невозмутимо продолжила хлебать щи, вытерев руку об платье. Антонина вздрогнула, чудом удержала кастрюлю в руках, споткнулась от испуга. -Тьфу ты, Валька! Быка можно было прихлопнуть от такого удара! Аж сердце чуть не выпрыгнуло. Молодая женщина не обратила внимания на ворчания матери, с хрустом отломила от буханки свежего хлеба краюху, рассыпав по столу крошки, макнула его в чашку со сливками, которые мать только что вынесла из сеней и смачно откусила хороший кусок. -Опять весь день голодная ходила. И зачем упахиваешься так? Больше мужика работаешь. А все и рады небось, раз Валюха одинокая, то нужно на ней как на лошади ездить! -Что прикажешь мне делать? На печи дома валяться? Хоть на поле себя займу, отпущу семейных баб пораньше, им есть куда торопиться. -Чай и ты не старуха, вон какая красивая, сильная баба, замуж еще можешь выйти. -Хватило мне уже, буде. Да и кто возьмет, четвертый десяток разменяла. Валентина ушла от мужа несколько лет назад, оба оказались норовистые, горячие, часто до драк доходило. Супружник хотел управлять женой, крутить на свой манер, а Валюшка не той породы оказалась, мигом показала кто в доме хозяин. Так может и прожили бы свой век, к старости угомонились — одни они такие что ли? Но беда была в том, что обычно после скандалов бит оставался муж Валентины, вечно с фингалами ходил, говорят прятался от неё в сарае, да потом в бане ночевал, боялся под горячую руку попасть. Какой мужик это потерпит? Кончилось тем, что чуть не прибила однажды Валюха мужа, за то что запереть её пытался, а сам уйти на гармони играть, с неженатыми парнями хороводиться да якшаться. Валя дверь выломала, собрала нехитрые пожитки, да и вернулась к матери. -Боюсь, натворю делов, угроблю еще ненароком недоумка, мне потом отвечай за него. -Ох, доча, женихов-то всех распугала только. Ну чего стенать коли дома уже, найдется и тебе кусочек счастья. Не стала матери говорить, что в сердце печаль осталась, да не по мужу бывшему, а по тому, что деток не народилось за три года совместной жизни. Замуж за этого непутёвого вышла только из-за этого, думала сразу же родит себе сыночка, а лучше двух мальчишек, друг за другом. Будет их воспитывать в любви, ласке, настоящих мужчин вырастит и не хватит у неё времени с мужем спорить. На кой он сдался, когда рядом с ней два любимых ангелочка будут рядом, всё её время занимать. Пока жила с мужем, еще надеялась, что вот-вот пошлет боженька ей кровиночку, сыночка крепкого да здорового, но с каждым годом понимала, что ждать нечего от этой семьи, проклял их кто-то, сглазил. А уж как к матери вернулась, так и чего-то оборвалось внутри, уже точно знала, не исполнится её мечте заветной. С болью в душе смотрела на мальчишек, что бегали по улицам - чумазые, сопливые, горластые, летом в одних трусах, полинялых и пыльных, приглашала домой, угощала конфетами, нежно вытирала носы, щеки своим подолом, слушала их мальчишеские истории, в уме подсчитала, сколько могло бы быть её родным сыновьям. "Старшему десять лет, а младшему может лет семь, не больше. Уже к школе бы готовились, книжки читали бы. Я бы им курточки бы стирала, гладила бы рубахи. Не судьба" А уж Зинаиде завидовала черной завистью, не могла скрыть своего сожаления- бабёнка с ноготок, ни рожи, ни кожи, по хозяйству ничего не кумекает, а такое счастье привалило - три сына на свет родила. Один, старший, уже большенький, лет двенадцать ему, а тут еще и двойняшей пару лет назад явила на свет. И ладно бы путная была - не пойми как готовит, около дома всё бурьяном поросло, вечно своему муженьку в рот заглядывает, угодить пытается, а дети сами по себе растут, обделенные материнской лаской. Забежала как-то утром переполошенная к Антонине, чуть не плача поведала, что Буренку свою проворонили -ушла в лес, и сгинула там, уже второй день ищут(Валентина не удивилась, какая хозяюшка, такая и корова) Пока жаловалась на свою беду, забылась, перешла к местным сплетням. -А слыхали, у Зайцевых какое горюшко случилось? -Сноха, говорят, у Ильинишны почила. Жалко девку, совсем молодая еще была. Они на том конце села живут, ничего не знамо толком про них. Зинаида восприняла слова Антонины как искренне приглашение, скинула калоши в сенях и бесцеремонно вошла в избу. -Мне про них Василий рассказал, он с тем Зайцевым в одной бригаде работает. Уух чего болтают про них, хоть стой хоть падай. Валентина не любила сплетен, налила чашку чая незваной гостье, и стала вытирать со стола, с намерением скорее покинуть болтливую женщину и выйти во двор. Зина развалилась на скамье, отхлебнула горячего чая, вприкуску с малиновым вареньем и закрыв глаза покачала головой. -Вкусное варенье у тебя, теть Тонь, что ни говори! И дома у вас покойно, тихо, ушам приятно, не то что у меня постоянно гвалт стоит, хоть святых выноси. Антонина уже пожалела, что бы слишком уж приветлива с соседкой, ругала себя за длинный язык и настраивалась на долгую болтовню. "И не боится ведь малышню оставлять на долго, вот ведь, неуемная" -Мать Лешки, ну свекровка усопшей, говорят злыдня самая что ни на есть настоящая. Она жену сына на тот свет спровадила, ну не своими руками, а делишками грязными - голодом морила, обессиленную заставляла пахать за троих а еще судачили, что в одном исподнем, зимой на улицу выпроваживала, пока сына дома не было. -Матерь божья! Как так можно, измываться! Неужто правду говоришь? -Чистая правда! Видно разум повредился у старухи. Сейчас, поди и внуков изведет, в край. Мать при жизни еще как-то оберегала их, за свой счет подкармливала, а сейчас неведомо, какой от Алешки будет догляд за ними. Валентина всю ночь не спала, ворочалась, думала над тем что сказала вчера вечером соседка Зинаида. Из головы не выходил тот овдовевший мужик и его осиротевшие мальчишки. Утром, едва только Антонина проснулась, не успела глаза продрать как следует, да зевнуть по-человечески, как увидела перед собой дочь, бодрую, да с глазами горящими. -Ты чего, Валюш? Чего не спится тебе? Сон что-ли дурной видела.. -Глаз сегодня не сомкнула, Мама. Сегодня же отправляйся, к Зайцевым, спроси, не хотят ли меня к себе, женой Лешки взять? Детям уход нужен, женская рука. Антонина резко проснулась, пришла в себя и в испуге приложила ладони к груди. -Ты глухая вчера была, али что? Не слыхала разве, что прежнюю жену его мать заморила голодом, а может и вовсе отравила! Не думай даже, не пойду. Своими руками не поведу дочь на плаху. -Не пойдешь, так сама спрошу, не постыжусь. Хотела все правила соблюсти, чин по чину. Мечтала о сыне, а там их двое, сам бог велит мне счастья попытать. Заплакала Антонина, стала обещать дочери, что сегодня же пойдет по селам, присмотрит хорошего мужа для неё, только к Зайцевым, где злыдня Ильинишна! -Как ты не понимаешь? Не мужа ищу, а деток своих нашла, душа к ним просится, сердце за них болит. -Ты даже не видела детей этих, дурёха! Может не по нраву тебе будет чужие сопли вытирать, да штаны мокрые сушить? А может еще своих родишь! -Как дети могут быть не по нраву? Валентина встала, накинула на себя рабочую одежду и отправилась на совхозные конюшни, где работал Алексей Зайцев. Запах навоза, силоса и лошадиного пота смешался, витал по всей округе, обволакивал Валентину, щекотал ноздри. Она неуверенно шагала по земляной насыпи, между стойлами, боязно было, что тряслись руки и шумело в ушах. Не боялась что опозорит её мужик, засмеёт перед другими работниками, да пусть хоть плюнет в неё, ни сколько не страшно. Страшно было, то что даст от ворот поворот, не позволит Валентине для мальчишек своих стать матерью. Она уже представляла их — совсем малыши, по разговорам, несмышленыши, небось даже не поняли, что мамка их преставилась, сидят сердешные, молочком пахнут, сладко так, будто ангелочки, глазенки потирают кулачками, слезки по пухлым щечкам размазывают, ждут когда их кто-то приласкает, приголубит. Алексей стоял почти по колено в навозной куче, откидывал лопатой за изгородь, то и дело поправляя сползающую кепку. На крупном носу выступили капельки пота, брови были задумчиво нахмурены, обветренные губы сжаты в упрямую тонкую линию. «Нет, такой точно смеяться не станет, хмурый какой. Хотя, с чего бы ему веселиться, жену схоронил, небось думает, как одному с пожилой матерью пацанов поднимать.» Сама была не мелкая, да как к Алексею подошла поближе, подивилась, какой могучий мужик, сильный. На Валентину внимания не обратил, даже взглядом не окинул, продолжал орудовать огромными ручищами, только желваки ходили туда-сюда. Женщина окликнула его, сунула руки в карманы фуфайки и сходу начала трудную беседу. -Алексей, про твою беду знаю, не буду вокруг да около ходить — хочу детям твоим матерью стать, да женой тебе. Я хоть и не юная девица, уже годков достаточно, но если в дом молодку приведешь, детей твоих навряд полюбит, своих народит, а этих будет гнобить, обижать. От меня такого не станет, вот не сойти мне с этого места! Только твоих мальчишек будем в любви, да в сытости растить. Ни один мускул не дрогнул на его лице, встал как вкопанный, оглядел Валентину и дальше продолжил свое дело. Она немного потопталась, не зная как быть дальше — вроде и не отказал, раз молчит, так и не согласился, лишь угрюмо посматривает. Стала разворачиваться, расстроенная, да обратно вернулась, за локоть Алексея схватила. -Коли надумаешь, завтра приезжай за мной. Дом за ручьем, третий стоит, синий такой, с петушком на крыше. Я сутра на всякий случай буду готовая. С вечера собирала Валентина свои вещи, под причитания матери. Ночью опять не спалось, всё думала — приедет али нет? Несколько раз вставала, зачем-то смотрела в окно, шумно вздыхала и опять ложилась. Антонина ворчала сама себе, была сильно недовольна, обижена на дочь. Восприняла это как камень в свою сторону, мол не смогла подыскать путного человека, пришлось бедной девочке идти за кого попало. Вслух молила бога о том, что бы Алексей не приехал за ней, хотя была почти уверена, что прибудет с самого утрища, еще бы — Валюха баба видная, красивая, крепкая, хоть по дрова с ней, хоть на хоровод. Да любому молодчику ни разу неженатому она бы за радость сошла бы, сокровище, а не девка. Бурчала себе под нос, тоже не могла уснуть. -Вот я дурная старуха! Нет чтобы сразу же пристроить деваху, сосватать удачно, пока не остыло, так нет, пожалела дочу, пусть думаю с мамкой поживет, в себя придет… Кто же мог знать? Алексей приехал рано утром, на стареньком колхозном тракторе, уже издали оповещая о своем появлении громким тарахтением. Валентина вскочила, похватала вещи и бегом выбежала к воротам, за ней следом нехотя шла Антонина несла пуховый платок и новенькие калоши. Мужчина был хмур и угрюм, так же как вчера, кивком головы поприветствовал новоявленную тёщу и помог Вале поднять котомки. По обычаям, молодые должны были посидеть в доме невесты, угоститься тещиными блинами да жареными потрохами, но судя по взгляду зятя, он и не думал заходить, скорее торопился увезти Валюшу. Пожилая женщина и не особо хотела привечать неприветливого мужчину, грубого, и молчаливого словно пень в лесу. Проводила взглядом уезжающий трактор, всплакнула и пошла в сторону избы. -Накопал тут, окаянный, своим трактором… Валентина всю дорогу ехала молча, боялась разозлить мужа, да и не слышно было бы ничего, от шума мотора. В душе ликовала, но виду не подавала, не могла поверить своему счастью, что прижмет сегодня к груди мальчишек, расцелует, ночью расскажет сказку, споет колыбельную, но сначала сготовит им кашу на свежем молоке, сдобрит маслицем, проверит, чтобы было не горячо, покормит сынков своих нареченных и долго будет благодарить бога за посланную ей благодать. Мужчина высадил Валю у своих ворот и уехал, а Ильинишна, мать Алексея встретила сноху на крыльце, сразу указав на сарай, даже не спросимши имени. -Приехали? Вот и славно. Корова еще не доена. Валентина не стала спорить, поставила вещи свои прямо так, во дворе, взяла подойник и отправилась в ту сторону, куда указала свекровь. Подоив корову, собралась войти в дом, да встала в проходе -путь преградила свекровь. -А воду в баню кто натаскает? Мне прикажешь? -Я еще и баню не видала, где стоит не знаю. Мне бы мальчиков увидеть, да глоток чаю сделать. -Успеется. Валентина стала злится, но сдерживала себя, ее не хватало, чтобы в первый же день выгнали её из дому. Натаскала воды полные баки, затопила, намыла там полы, собрала малину на варенье и уже ближе к вечеру, наконец-то зашла в дом. Рассчитывала на тарелку похлебки, всё же весь день бегала, умаялась, думала свекровь хоть что-то приготовит, но она сидела на стуле, обиженно поджав губы. Перед ней стояло корыто с обломками костей и прочей требухой для собак. -Прежняя жена быстрее управлялась по хозяйству. Ты как бочка нерасторопная. Немного пошевелись и сготовь ужин для мужа своего. Валя, обычно никогда не лезла за словом в карман, могла и ударить при нужном случае - тут растерялась, свекровь будто специально делает всё, чтобы прогнать жену сына. "Ты погляди-ка, и правда, злыдня. Недаром первая жена занемогла, с такой и вдохнуть не поучится. Но я хитрее, без злости эту крепость одолею" -Ну, мама, раз варить, так варить, пойду платье сменю. Зашла в другую половину и чуть не ахнула - в углу комнаты сидел крохотный мальчик, будто ему и не три года вовсе, а лишь полтора - худой, бледный, несуразный, голова большая, ножки кривые. Сидит, безропотно покачивает люльку, а глазища огромные и такая тоска в них бездонная, такая печаль, что Вале стало больно в горле, от жалости к этому человечку. Испугалась, что болен мальчуган, есть его что-то изнутри. Подошла поближе, глазам не поверила - в люльке без движения лежал ребенок, глаза пустые, под глазами и у носа синева, только прерывистое дыхание говорил о том, что в нем еще теплится жизнь. -Мать честная, у вас что с детьми? Доктора нужно звать, того гляди дух испустит младенец-то. -У них наследственное, от матери гнилой здоровье досталось. Коли приберет господь, на то его и воля. Подивилась Валя словам старухи, пошла в сени, молока взять, что утром надоила. -Надо нагреть и с медом мальцам дать, потом папка старшего в бане напарит, а уж маленького я сама паром веничным обмашу, хоть чуточки дышать легче станет. Где молоко, мама? -Нет его, соседям продала. -Как же так? Дети сутра не кормлены? В своем ли вы уме? -Не тебе тут порядки устанавливать! Ну ка, живо варить, иначе вылетишь отсюда! Валя решила сварить похлебку из мяса, картошки и лука, скорее покормить сытным варевом детей, но когда свекровь подвинула ей таз с голыми обрубками, дала две картофелины, ложку соли и сказала варить из того что дали, поклялась, что сегодня же поговорит с Алексеем, пусть приструнит свою мать! "Ему и невдомек, почему так дети исхудали! Не знает, что у матери с головой непорядок, последнюю еду раздает по соседям, когда свои дети вот-вот дух испустят! Ну я мигом глаза ему открою!" Вернулся Алексей с работы, уставший, пыльный. Сел за стол, уныло подперев рукой голову. Жидкую похлебку без особой охоты доел, прикусывая черствым хлебом. Валентина решила уже поле бани, когда муж немного отдохнет, рассказать что происходит в доме, ведь она за весь день собрала с десяток яиц, вечером занесла ведро молока парного, куда всё это делось? Свекровь ушла мыться первая, Алексей вышел во двор, закрыть скотину, наточить косу. В это время Валентина кинулась рыскать по полкам, надеясь найти продуктов, хоть оладушек напечь детям - пресное варево не дало им сытости, особенно старший, оглядывал стол в поисках чего съестного. У неё и самой урчало в животе от голода, привыкла у мамки супчики есть густые, мясные, щедро сдобренные простоквашей. А хлеб какой свежи всегда был! Не то что тут - заплесневелые корки к обеду идут, Антонина даже курам такие не давала. Пока оглядывалась на кухне подивилась - все полки закрыты под амбарные замки, а в сенях, где обычно хранят молоко, мясо, сметану и яица, вовсе замок как на входных воротах, с толстым запором. Только банку с полузасохшим вареньем нашла, стояла за печью забытая. -Да уж... Попала в западню. Алексей ушел в баню сразу после матери, вернулся быстро, видно не было ни сил, ни желания парится. Накинул на себя полотенце, без рубахи зашел в дом и Валя с грустью отметила - хоть и крупный был, крепкий, но худой, изможденный, живот словно провалился от тяжкого труда и скудного питания. Обычно после парилки люди выходят румяные, бодрые, а у Алексея только синяки под глазами проявились четче... Еще одному подивилась Валя, почему они не держат огород? Капусту, картошку, всё у соседей на молоко выменивают изредка, ни суп не сваришь, ни пирогов не состряпаешь. Антонина, мать Валина чего только не растила-и овощи и яблоки, а уж какая моркошка сладкая урождалась! А у этих, жалкий куст малины, и то, от соседей перешел. Удивилась Валя - как свекровь такая сдобная, раздобревшая? От голоду что-ли пухнет? В бане сердце сжималось от вида детей -старший Ванюша сидел безучастно, сгорбившись, словно у него не было сил ни горевать ни радоваться, ждал когда закончится мытье и он ляжет спать, с головой укрывшись тонким одеялом. Младший Саша и вовсе, повис как тряпичная кукла на руках Вали, лишь немного шевелясь от горячего воздуха. Она решила чуток взбодрить Ванечку, показать, что всегда будет добра с ним, ласкова. -Ванечка, мальчик мой, сейчас мы с вами накупаемся, потом пойдем чаю пить с вареньем, хорошо? Я вам расскажу, как наша кошка родила котяток, маленьких таких, пушистых... Он посмотрел на неё пустыми глазами, кивнул и дальше продолжил пальцем ноги водить по деревянному полу. Вышли из бани, уставшие, голодные. Валя намешала теплой воды с вареньем, налила по кружкам и напоила этим детей. Мальчики позабыли про голод, уснули сразу, а Валентина на цыпочках пошла к мужу. Он спал беспробудным сном, слегка похрапывая и вздрагивая. -Лёш, ты слышишь? Проснись! -А? Что такое? -Расскажу тебе что! Мать твоя все продукты прячет, дети от голоду болеют. Поговори с ней, пусть не закрывает больше молоко да муку! -Не суди о ней, женщина голод пережила, теперь все с разумом пользует, не тратит зря. -Твои дети помрут с таким разумом! Мне всего-то и нужно чуток, пара яичек, да стакан муки! -Сам разбирайтесь. Я в женские дела ваши не буду лезть! Валя прилегла в недоумении, долго не могла уснуть, потом встала, взяла руки Сашу, хоть он и не плакал, всё так же вяло осматривал комнату, потом уснул, а она с ним на руках стояла у кроватки спящего Ванечки. Вот ведь как... Ждала этого, мечтала о сыновьях, а тут вроде и исполнилось загаданное, но горько на душе, больно смотреть на них, таких болезных, несчастных с самого рождения, и не куда им не деться. Всплакнула, представляя как тяжело было молодой женщине, что не выдержала козней свекрови, не получила защиту от мужа, такого сильного. Уйти тоже не смогла, говорят отец родной не принял беременную, обратно в дом к злыдне, отправил позора побоялся. Как же у неё разрывалась душа, когда умирая она понимала, что ждет её деток! "Ничего, девочка моя, покойся с миром, Варюша, я подниму мальчишек, вылечу, будешь смотреть на них с неба и радоваться" Тут свекровь проснулась, стала ходить среди ночи, шастать по чулану и сеням. -Вот ведь какая! Сама голодная и других морит, даже уснуть не может. В одно время шорох стал совсем подозрительным, Валя не выдержала, на цыпочках пошла посмотреть что происходит. Тихонько выйдя на крыльцо, выглянула и увидела таку картину -свекровь сидела в чулане, что днем закрывала на замок, пила молоко, которое с вечера забрала у Валюхи, и с аппетитом жевала свежий кусок хлеба, с салом. Вокруг неё висели копченые куриные ножки, связки ливерных колбас и свежий кусок мяса, купленный, видимо сегодня днем вместе с банкой густых сливок. Именно в них она макала хлебом и со вкусом долго жевала. Еле сдержала себя, ушла в спальню, руки тряслись, в голове шумело от злости. "Ах ты курва, злодейка! Ну я тебе устрою! Сын а то переживает, что голод она пережила, мучается. Ну я устрою ей, когда одни останемся!" Утром Валентина встала, надоила корову, ведро с молоком оставила в сарае, вернулась проводить мужа. Про себя подумала, сейчас уйдет Леша, она скороенько вернется за подойником, молоком напоит мальчишек и заквасит простоквашу. Стала заходить в дом, по пути через сараюшку, в карман передника сложила три яичка, представила как сытно покормит мальчиков и сама наконец-то поест. На крыльце, опять встала свекровь, потребовала отдать. -Ты тут командовать не будешь! Отдай по хорошему! -Мама, что же это вы творите? Не себе выгоды ищу, ваших кровинок, внуков родных спасти хочу! -Не мои это выродки! Нагуляла Варвара. Моему олуху Лешке, что та что ты, мозги запудрили, лахудры! Стала наступать на Валентину, спускаться по ступенькам, хоть и чуть ниже её была, но толкнула молодую женщину с силой, она не удержалась, упала наземь, молоко все разлила по земле, больно ударилась о ведро. Первое, что попалось Вале на глаза, был топор, остро наточенный, со вчерашнего дня приготовленный мужем. С ним в руке встала с земли, не отряхиваясь, решительно побежала на свекровь. В глазах её было столько ненависти и злобы, что они налились кровью, как у разъяренного быка. Ильинишна как увидала сноху в таком виде, несмотря на полноту, словно пушинка заскочила в дом, спряталась под кровать за печкой. -Помогите! Убивают! Злыдня в доме завелась! Сын тебя прибьет, живого места не оставит за мать родную. -Да он мне сам сегодня ночью шепнул на ушко, мол сама разберись с моей матерью-мегерой, сил нет больше помои жрать! -Убивают! -Убью без колебаний, и бровью не поведу, поняла меня? Сиди тут, доберусь еще! Пошла сначала в сени, раздробила в щепки дверь чулана, потом на кухне сорвала топором все замки с полок и вернулась в половину, где сидели дети - впервые видела Валя интерес в глазах Ванюшки, удивление, а младшенький Саша слабо запищал, хотя до этого всё время молчал. -Не бойтесь мои сыночки, вас не трону, теперь вы у меня зацветете как маковки, не пужайтесь! Несколько раз ударила обратной стороной топора по кровати, под которой поскуливала свекровь, силой вытащила её за руку и кинула на постель. Та стала закрывать голову руками, плакать. Зажалась в уголок и от страха не говорила ни слова. -Только двинься с места, пришибу! Зацепила тяжелый топор за пояс, достала большой котелок, сунула туда всё мясо, поставила варить щи - густые, наваристые. Следом вытащила мешок муки, поставила на видное место и замесила тесто на хлеб и пироги. Для начинки сварила с десяток яиц, спросила у соседки зелени, налепила три доски разных пирогов - с яблоками, яицами, капустой. По дому пошел непривычно-пьянящий запах готовой еды, уютного дома. Кода всё было готово, зашла в переднюю, села перед свекровью на табурет. -Мама, я не желаю воевать с тобой. Хочу жить в мире, согласии. Сама никого не обижу, но и себя в обиду не дам, поняла? А теперь на мне и сынишки мои. Идемте есть, я суп сварила вкусный, да пирогами угостимся. Идем, говорю. мамаша, не бойся, не враг я тебе. Варя повернулась к люльке, взяла на руки Сашку, позвала Ванюшу а Ильинишна замерла на месте -топор так и болтался у ней за поясом, сзади. *** Прошел год. К Зайцевым приехала мама Вали, вошла в ворота и к ней навстречу радостно кинулись два карапуза, розовощеких, пухлых. Ванюша уже хорошо говорил, придерживал за руку младшего Сашеньку, ловко шагающего на своих двоих. -Бабушка, а Саша ходить научился, мама ему ножки вылечила! -Вот умник! Давно пора, уже два года парню! Как раз на обед пришел Алексей - раздобревший, довольный, румяный. -О, мама! Заходите в дом, чего тут как чужая. Валюшаа! встречай гостей. Валя вешала белье, показалась издали, красивая, спокойная, при виде Алексея заулыбалась, он тоже поторопился ей на встречу, обнял. Женщина подняла младшего сына на руки, вытерла ему щеку, поцеловала. Старший сам дал ей ладошку, прижался к ноге. Тут Ильинишна выскочила из дома, недовольная, сердитая, машет пальцем. -Это что за дела? Вы совсем что ли уже! Бегом спустилась с крылечка, побежала навстречу Антонине негодуя. -Вот и до меня добралась, сватья мой ненаглядная, что же это делается, никто не встречает мою сердешную! Давай котомку свою. Ох ты ж, чего тяжести такие тащишь! Я тебе за дочку твою, сношеньку мою ненаглядную - по гроб жизни должна, всю мою жизнь повернула в нужную сторону! Мои дорогие гости и читатели, если вам понравился рассказ - приглашаю вас в свою группу! Это очень важно!) Там много добрых рассказов и теплых историй! Так же, я буду очень благодарна, если вы нажмете кнопку "поделиться", так историю увидит больше читателей и вы поможете начинающему автору! Заранее всем огромное спасибо! https://ok.ru/group/70000003818103 Желаю всем удачной рабочей недели!