ИСТОРИЯ ПОТРЯСАЕТ ДО ГЛУБИНЫ ДУШИ!!!

Ранее утро…8 марта. Будильник
зазвенел, и даже не успев, как следует начать свою песню, умолк под
натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную
дверь, направился к базару. Чуть стало светать. Я бы не сказал, что
погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку.
Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к
базару. Я еще за неделю до этого решил, ни каких роз, только весенние
цветы… праздник же весенний. Я подошел к базару. Перед входом, стояла
огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я
подошел, да цветы действительно красивы. — А кто продавец, спросил я,
пряча руки в карманы. Только сейчас, я почувствовал, какой ледяной
ветер. — А ты сынок подожди, она отошла не на долго, щас вернется,
сказала тетка, торговавшая по соседству соленными огурцами. Я стал в
сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как
обрадуются мои женщины, дочка и жена. Напротив меня стоял старик. Сейчас
я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло.
Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было
бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым.
Брюки, такие же старые, но до безумия выутюженные. Ботинки, начищены до
зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок,
был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто
отвалилась. Из — под плаща, была видна старая почти ветхая рубашка, но и
она была чистой и выутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом
старого человека, вот только во взгляде, было что-то непреклонное и
гордое, не смотря ни на что. Сегодня был праздник, и я уже понял, что
дед не мог быть не бритым в такой день. На его лице было с десяток
порезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты. Деда трусило
от холода, его руки были синего цвета… его очень трусило, но она стоял
на ветру и ждал. Какой-то не хороший комок подкатил к моему горлу. Я
начал замерзать, а продавщицы все не было. Я продолжал рассматривать
деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый
измученный бедностью и старостью человек. И еще я просто явно
почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения за чертой
бедности. К корзине подошла продавщица. Дед робким шагом двинулся к ней.
Я тоже подошел к ней. Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади
него. — Хозяюшка… милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы, —
дрожащими от холода губами спросил дед. — Так, ану вали отсюдава алкаш,
попрошайничать надумал, давай вали, а то… прорычала продавщица на деда. —
Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку…
сколько она стоит? — тихо спросил дед. Я стоял позади него и чуть сбоку.
Я увидел, как у деда в глазах стояли слезы… — Одна, да буду с тобой
возиться, алкашня, давай вали отсюдава, — рыкнула продавщица. —
Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, — так же
тихо сказал дед. — Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка, — с какой-то
ухмылкой сказала продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка. Дед
вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по
рублю. — Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку
на три рубля, — как-то очень тихо спросил дед. Я видел его глаза. До
сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли в глазах мужчины. Деда
трусило от холода как лист бумаги на ветру. — На три тебе найти, алкаш,
га га га, щас я тебе найду, — уже прогорлопанила продавщица. Она
нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась… — На держи, алкаш, беги к
своей алкашке, дари га га га га, — дико захохотала эта дура. В синей от
холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана по середине.
Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не
желая слушать его, ломалась пополам и цветы смотрели в землю… На руку
деда упала слеза… Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал. —
Слышишь ты, сука, что же ты, блядь, делаешь? — начал я, пытаясь
сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.
Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то
побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как
мышь на удава и молчала. — Дед, а ну подожди, — сказал я, взяв деда за
руку. — Ты курица, тупая сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и
внятно, что бы я не напрягал слух, — еле слышно, но очень понятно
прошипел я. — Э… а… ну… я не знаю, — промямлила продавщица — Я последний
раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро? — Наверное 50 гривен, —
сказал продавщица. Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня,
то на продавщицу. Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и
протянул их деду. — На отец, бери, и иди поздравляй свою жену, — сказал я
Слезы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал
головой и плакал, просто молча http://lifeandlove.ucoz.ru/load/4-1-0-1831