С.

Г. Кляшторный:
Кипчаки, команы, половцы.
История Восточной Европы в X-XII веках отмечена обширной миграцией сюда тюркоязычных племён из Центральной Азии, оказавших заметное влияние не только на политическую, но и на этнокультурную жизнь этого огромного региона. Вместе с тем, отчётливо проявилось исторически скорое воздействие этнополитических процессов на Дальнем Востоке на события в западной части евразийского пространства.
Самым заметным вторжением тюркских кочевников было, по общему мнению, кипчакская оккупация степей Евразии между Иртышем и Дунаем. Действительно, в восточной части евразийских степей, после распада государства кимаков в Прииртышье, в XI-XII веках очевидно полное преобладание кипчаков, именовавшихся в VI-VIII веках «шестью племенами сиров». Ставки кипчакских ханов известны на Сыр-Дарье и на Урале, а в XII веке они разделили власть с ханами племён канглы.
Отождествление посткимакских племён с кипчаками уже давно стало общим в исследовательской и учебной литературе, так же как отождествление монголов с татарами для несколько более позднего времени. Подразумевается, что с самого своего появления кипчаки представляли собой хотя и многоплеменную, но этнически достаточно гомогенную тюркоязычную общность, а различия в их поименовании в мусульманских, русских и западных источниках носят окказиональный характер.
***
Но были ли кипчаками, как это принято считать, те тюркские племена, которые в русских, венгерских и западных источниках именовались половцами – кунами – команами? Убедительность положительного ответа нарушает краткая информация, содержащаяся в одном арабском сочинении начала XII века. Придворный врач сельджукского султана Мелик-шаха, уроженец Мерва, Шараф аз-Заман Тахир Марвази написал трактат по зоологии и дополнил своё сочинение сведениями по этнографии и истории. Основываясь на каких-то местных огузских повествованиях, он поместил в раздел о тюрках не очень ясный, с очевидным фольклорно-эпическим налётом, рассказ о давних и полузабытых событиях, имевших отношение к прошлой истории огузских племён.
Согласно Марвази, кытаи, т.е. кидане, вытеснили из своих владений племя кунов. Из-за недостатка пастбищ и нападений племени каи куны вторглись в земли шары, те – в земли туркменов, которые в свою очередь захватили восточные земли огузов. Огузы ушли на запад, к Чёрному морю, в земли печенегов. Независимо от того были ли войны между перечисленными Марвази племенами или они двигались по «принципу снежного кома», западная миграция восточных тюркских племён была результатом неблагоприятных для них политических условий X – первой половины XI веков, возникших вследствие создания в Северном Китае и Монголии киданьской империи Ляо, в Ганьсу – тангутского государства Си Ся, в Семиречье и Восточном Туркестане – Караханидского каганата.
***
В 1036 году тангуты подчинили государство уйгуров в Ганьчжоу и закрыли для восточных тюрков, испытывавших киданьский прессинг, Ганьсуйский коридор. Исламизированные караханидские карлуки, в недавнем прошлом – христиане-несториане, стали для «неверных» тюрков заслоном на пути к оазисам Семиречья и Мавераннахра. Относительно свободным оставался только один путь на запад – через верховья Оби и Иртыша, Северную Джунгарию и Северо-Восточное Семиречье, вдоль северных границ Караханидской державы. В 1027 году кидани, искавшие союзников против Караханидов, присылают посольство в Газну, к султану Махмуду.
Через два года, ал-Бируни, живший тогда при дворе Махмуда, упоминает в одном из своих сочинений два неизвестных дотоле восточнотюркских племени – кунов и каи. Проходит немного времени и на северных рубежах Караханидов начинаются жестокие и длительные войны карлукских гази – борцов за веру, с тюрками-язычниками. Отзвуки этих событий, запечатлённые в караханидских эпических песнях, сохранились в записях Махмуда ал-Кашгари, к сожалению, в очень фрагментарных записях. Но там перечислены главные враги тюрок-мусульман – ябаку, басмылы, каи, чомулы, йемеки. Самих мусульманизированных карлуков, создателей Караханидской державы, Махмуд ал-Кашгари и Марвази именуют туркменами, так же, как и исламизированных в X – начале XI веков огузов-сельджукидов.
Западные земли туркмен-карлуков, по реке Талас и в предгорьях Каратау, граничили с восточными землями сырдарьинских огузов и граница не была спокойной. Уже в IX веке здесь начались тогда ещё эпизодические религиозные войны. В начале 40‑х годов XI века туркмены-сельджукиды и туркмены-карлуки окончательно сокрушили государство сырдарьинских огузов и те ушли в степи. В 1050 году они появляются на берегах Дона и Днепра, где сражаются с печенегами и русами. Русские летописцы называли их торками, т.е. турками, а византийцы узами, т.е. огузами. Таков конечный итог событий, сохранённых в изложении Марвази.
***
Между тем, Махмуд ал-Кашгари, повествуя о последней жестокой войне караханидских гази, особо выделяет роль вождя враждебной коалиции, князя ябаку Бёке, т.е. «большого змея». Его собственное имя было Будрач. Его главным союзником или вассалом был бег басмылов. В этой войне язычники потерпели страшное поражение. И здесь стоит вспомнить две подробности. Рассказывая о народе шары, Марвази пишет: «Они известны по имени их вождя, а он – басмыл». Басмылы были одним из древнейших тюркских племён. Руническая надпись из Могойн Шине-усу называет их «сорокаплеменными басмылами».
Именно басмылы в 742 году стали, в момент развала Тюркского каганата, преемниками имперской традиции – ведь идикутами, т.е. «августейшими государями» басмылов были князья из династийного рода тюркских каганов – Ашина. Но власть и титул были отняты у басмылов уйгурами и карлуками. А в 60‑х годах IX века уйгуры вытеснили басмылов из Джунгарии и те ушли в Северо-Восточное Семиречье – Махмуд ал-Кашгари помещает их на своей карте близ озекра Балхаш. Это были древние земли «жёлтых» тюргешей.
В первой половине XI века их восточными соседями были каи и ябаку, возглавляемые «великим змеем» Будрачем. Ко времени войн с караханидскими гази басмылы занимали по отношению к ябаку и их вождю явно подчинённое положение, точно также как и жившие между ябаку и басмылами каи. Но было ли верховенство ябаку результатом военных событий, предшествовавших моменту, о котором пишет Махмуд ал-Кашгари, или же их связывали иные отношения, остаётся неясным. Вот здесь-то и уместно вспомнить одно вполне фольклорное повествование историка XI века Матфея Эдесского о нападении «народа змей» на «жёлтых».
***
Со времён И. Маркварта принято отождествлять «жёлтых» или «рыжих» Матфея с шары, т.е. тоже с «жёлтыми», о которых писал Марвази и его компилятор Ауфи. Только у ябаку вождь именовался «великим змеем» и «народ змей» явно коррелирует с ябаку. У Марвази народ, подчинивший на одном из этапов западной миграции шары, назван кунами. И это название, известное уже ал-Бируни в паре с именем каи, странным образом опущено Махмудом ал-Кашгари, отлично знавшим этническую ситуацию на караханидской границе и не забывшего каи. Если в ситуации с шары Махмуд называет их по имени главенствующего племени басмылами, то пропуск имени кунов может означать лишь их обозначение иным названием.
В контексте описываемых событий таким другим названием кунов было ябаку, что, собственно, является несколько презрительным прозвищем – так называли людей или животных с длинными и взлохмаченными волосами или спутанной шерстью. Куны – одно из древнейших тюркоязычных племён, занимавших почётное место в конфедерации токуз-огузов. После разгрома в 840 году Уйгурского каганата они бежали на восток Монголии и вскоре попали в сферу влияния киданей.
Когда и в связи с какими событиями они были вытеснены киданями из Монголии неясно, но уже у ал-Бируни куны и каи упоминаются рядом с енисейскими кыргызами. Каи принято отождествлять с монголоязычными си из племенного союза шивэй, но, по моему мнению, в эту гипотезу следует внести существенное уточнение. Кроме родственных киданям си из племён шивэй, китайские источники многократно упоминают белых си, которые уже в начале VII века входили в состав племенного союза теле, будущих токуз-огузов. Недаром Махмуд Кашгари пишет о каи как об одном из тюркоязычных племён, имевших, впрочем, свой диалект.
***
Несомненно, нуждается в объяснении появление этнонима шары. Как я уже сказал, здесь возможна связь с переселением басмылов в середине IX века на территорию «жёлтых» тюргешей. Но возможны и другие гипотезы. Сами тюрки-туцзюе изначально подразделялись на группировки, обозначаемые цветовыми маркёрами. Так, после распада Первого Тюркского каганата в 630 году китайцы выделяют среди покорённых и переселённых на юг племён кроме тюрков-ашина, т.е. кёк-тюрков, «синих» тюрков ещё и тюрков-шели, т.е. тюрков-шары – «жёлтых» тюрков.
Это разделение на группы устойчиво сохранялось и в 735 году, в донесении императорскому двору, китайский пограничный чиновник пишет о мочжо-тюрках (здесь личное имя кагана – Мочжо – заменило его родовое имя – Ашина) и желтоголовых тюрках. В тюркской этнонимике более известно деление родственных племенных групп на «белых» (ак) и «чёрных» (кара). Эти обозначения никак не связаны с антропологическими различиями. Они лишь маркируют структурные подразделения внутри союзов. Иногда возможны иные цветовые маркёры – «синие» и «жёлтые», «черноголовые («черношапочные»)» и «красноголовые».
Обозначения со словом сары/шары преобладает среди племён кыпчакской группы – казахов, каракалпаков, кыргызов, алтайцев. Обозначение кызыл преобладает среди туркмен. Первоначально, цветовые ономастические маркёры всегда парные. Обособление одного из них и превращение структурного маркёра в устойчивый этноним означает распад прежней племенной общности, рождение новой племенной группировки, цветовые обозначения которой утратили атрибутивную семантику.
***
Итак, в первой половине XI века крупная группировка тюркских племён (куны и каи), некогда входивших в племенную конфедерацию теле/токуз-огузов, вытесненная из монгольских степей киданями, продвинулась в Западную Сибирь, Северную Джунгарию и Северо-Восточное Семиречье. Там она слилась с другой группой тюркских племён – шары и басмылами. Потерпев поражение в войнах с караханидскими карлуками, обе группировки продвинулись далее на запад, по традиционному пути центральноазиатских миграций. Контакт с кыпчаками, земли которых лежали на пути миграции, был неизбежен, но характер этого контакта неясен.
Академик Б.Е. Кумеков, изучивший арабские источники о кипчаках, установил, что в IX-X веках между Северным Приаральем и Южным Уралом кочевала отдельная группа команов (куманов), которая в начале XI века попала под политическое влияние кипчаков. В середине XI века именно команы составили авангард западной миграции племён, вероятнее всего политически стимулируемой кипчаками, но возглавляемой, вместе с команами, кунами-шары. Именно среди кунов и команов сохранилось племя кытан, т.е. киданей, безусловно связанное с самым ранним и самым восточным этапом этой миграции. Очевидно, что в новом объединении племён сохранялись две основные группы – кунов-команов и шары-половцев.
***
Уже в 1055 году, вытесняя огузов-торков, шары-половцы закрепились на южных рубежах Киевской Руси. В их составе оказались и тюркский династийный род Ашина (хан Осень/Асень, возможно был отцом Шарукана Старого), а вместе асенями – каи (каепичи) и йемеки (емякове). Судьба кунов-команов решалась к западу от кочевий половцев. А из дунайских половцев в 1187 году выдвинулась династия основателей Второго Болгарского царства – Асеней.
В приаральской части Дешт-и Кипчака состав племён начал меняться в XII веке – появились многочисленные племена канглы, вошедшие в кипчакские объединения, но не слившиеся с ними. Главная ставка канглов была на Нижней Сыр-Дарье, а значение их в степи столь велико, что в начале XIII века монгольское «Сокровенное сказание» (1240) называет степи к западу от Иртыша «Страной канлийцев и кыпчаутов». Но с приходом монголов в истории Великой степи началась другая эпоха.
***
Такова возможная реконструкция азиатского контекста половецкой истории и, как мне представляется, этот контекст мало связан с историей собственно кыпчаков, основные кочевья которых остались к востоку от Итиля и Приаралья, в Восточном Дешт- и Кипчаке. Там в 30‑е годы XII века сложились две группировки кипчакских племён – приаральская и сыгнакская (сырдарьинская), которые по разному строили свои отношения с государством хорезмшахов.
Сыгнакские группа попала в большую зависимость от Хорезма, но в целом этот вассалитет был достаточно условным. Ополчение кипчакских племён составляло основу хорезмийской военной мощи, а династия хорезмшахов была сведена с кипчаками теснейшими родственными узами. Но историческую судьбу и половцев-команов, и восточных кипчаков полностью изменило монгольское завоевание.