Человек совпадает сам с собой, к сожалению, всего несколько раз в жизни. Порой — всего один раз. Так бывает, к примеру, когда семнадцатилетняя девушка вдруг открывается миру в полный рост, влюбляется каждой порой, каждой молекулой, летает на встречи с друзьями, подмигивает юношам на танцах, живет так, будто весь мир — для нее, а потом вдруг угасает. В двадцать пять находит более молодую подругу и погружается в ее (уже чужую) жизнь. В сорок три натягивает молодежные джинсы, перекрашивает волосы, силясь реанимировать прежние озорство и азарт. В шестьдесят семь проваливается в воспоминания о юности, хоть как-то пытаясь вернуть то время, тот его короткий отрезок, когда она совпадала сама с собой
Хочешь, я разожгу в тебе огонь? По старой классической привычке, символом моего приветствия, провонявшего лесными пожарами. Приветствия или прощания, так ли это важно… Хочешь, я честно признаюсь, что не люблю тебя? Это тоже не важно, не обижайся, потому что моя любовь неотличима от моей нелюбви. Или мы можем жить. Просто жить, медленно мельчая в годах. Легко поддаваясь этой настолько неторопливой, ласковой потере, что она не вызывает даже боли. Она не вызывает ничего. Она просто превращает в «ничего» нас. Безболезненно. Это ли не прекрасно? Давай жить. Подчиняясь установленным условным правилам игры — главное, вовремя успеть сдохнуть. Ты знаешь, что перед смертью глаза попугая жако желтеют?