Часть 1

Мой третий фронтовик – это мой тесть Шелобанов Илья Матвеевич. Здесь, ребята, всё будет максимально серъёзно. Он и был таким: серъёзным. Всегда сам в себе, замкнут и малоразговорчив по натуре, со своеобразным и очень редко проявляемым чувствам юмора. Правда, есть нюансы. Как-то однажды его жена (Шелобанова Евгения Николаевна, моя тёща) шутя проговорилась, что были, мол, времена, когда развод части начинался с вопроса командира: «Шелобанов жив?». Это был такой момент жизни нашего героя, когда он сильно подружился с механическим другом, мотоциклом. Ну, там не обходилось и без ещё одного крепкого «дружка». Дружба с мотоциклом у него продлилась до преклонных лет, он ездил на дачу на своём «Днепре» с коляской, вплоть до переезда сюда, на Кубань. Лет до 80-ти с копейками, получается. А вот со вторым дружком он бросил водить дружбу ещё там, в армии. Я, лично, застал своего будущего тестя, когда взялся ухаживать за его дочерью, таким: спокойным, немногословным, немного отстранённым. Мы с Валей (его дочкой) учились в одном классе, даже сидели за одной партой. Словом, я частенько гостил у Шелобановых дома и помню тестя (когда заставал дома) исключительно в состоянии читки газет. Всей нашей советской периодики. Там же ж было что почитать? Я и своего отца вспоминаю (преимущественно) обложенного газетами во всё время бодрствования.
Однажды мне удалось разговорить и записать на диктофон рассказ о ЕГО войне. Войне прошедшей через его жизнь, сквозь самые сочные годы двадцатилетнего (на момент начала войны) деревенского парня. Расшифровывая запись этого простецкого интервью, я попытался разобраться почему он ТАКОЙ: это характер или так его сформировали обстоятельства жизни? Короче, «любопытный потомок» во мне проснулся поздновато, но что поделаешь. Прийдётся, уточняя нюансы беседы, попытаться разобраться как они, это поколение наших отцов, получались такими: настоящими, глубокими, основательными. И слишком серъёзными и закрытыми одновременно, к сожалению, когда мы начинаем расспрашивать про войну. ИХ войну. Как их ковало Время? Для этого мне неоднократно прийдётся обращаться к информационным ресурсам. Которые не всегда объективны и правдивы. Благо — сохранились и некоторые его личные документы.
Решим так: я буду брать фрагмент этого нашего с ним разговора и потихонечку препарировать. И вместе попробуем осмыслить сказанное, примеряя и пытаясь в их обстоятельствах представить себя.
Но для начала посмотрим как выглядело «Свидетельство о рождении» тех времён: 1921-ый год! Верхний правый уголок оригинала не сохранился и я, благодаря Инету, немного «доработал», чтоб было понятно, как документ выглядел в целом.

Дата рождения нашего героя: 29 июля 1921 года, о чём в «Книге записей актов гражданского состояния» Будницкого сельского совета Велижского района Западной области 3 августа 1921 года сделана запись. Место рождения означено, как д. В.Ольгово (Верхнее Ольгово) Велижского района Западной области. (Свидетельство №105 с теми же датами).
Родители: Шелобанов Матвей Егорович и Шелобанова Мария Иларионовна. (Кстати, нынешний встроенный в Word «грамотей» исправляет: Илларионовна, два "л", и он прав, пожалуй).
Здесь, как будто всё понятно, кроме области: ЗАПАДНАЯ! Это что за невидаль такая? Сейчас такой области в России нет. Давайте заглянем в историческую справку.
«14 января 1929 года в рамках административно-территориальной реформы была образована Западная область. В её состав вошли Брянская и Смоленская губернии, Мятлевский, Спас-Деменский, Сухиничский уезды Калужской губернии, часть Можайского уезда Московской губернии, Осташковский и Ржевский уезды, части Новоторжского и Тверского уездов Тверской губернии, а также часть Орловского округа и весь Великолукский округ Ленинградской области. Административный центр — город Смоленск. Летом 1930 года округа были ликвидированы, но входящие в них районы оставались в составе Западной области. Постановлением ЦИК СССР № 300 от 27 сентября 1937 года Западная область была упразднена, её территория разделена между Смоленской и Орловской областью.»

– В 41-ом году я закончил Городокский техникум механизации сельского хозяйства. Получил специальность техника-механика. Уже война шла, — первая фраза «интервью» Ильи Матвеевича.

Я выяснил, что в школу в СССР в те годы шли с восьми лет. Значит пошёл наш Илюша (Матвеевич) в школу в 1929-ом. А в 1937-м он уже начал учиться в техникуме. /К слову, заметили, что удостоверение об образовании восстановленное? Видимо какие-то бюрократы, а по 1952 году судя – это ВОЕННЫЕ бюрократы, бумажка об образовании ему таки потребовалась. И он её, восстановленную, получил. И у меня закрадывается догадка, что это как-то касалось дальнейшего повышение градуса образования нашего героя. Как-то у нас промелькнуло в разговорах, что его агитировали поступать в академию, но он то ли отказался по семейным обстоятельствам, то ли что-то не срослось. А потом и вообще он попал под «хрущёвскую косу»: печально известное сокращение армии в угоду Западу. Наш первый «прогиб» /. Получается, что к 37-му он мог закончить восемь классов.
В 1918 году в СССР была создана Единая трудовая школа (ЕТШ) взамен царских гимназий. Теперь ВСЕ дети с 8 до 17 лет были обязаны учиться. Мальчики и девочки теперь учились вместе, образование стало светским и тесно связанным с производством. Школа состояла из двух ступеней — четырёхлетнего начального образования и затем пятилетнего среднего.
И в то же время народ помнит вот что: «Насколько я помню - до 1958 года была схема "4+3+3" - четыре года начальной школы; три года неполной средней (основной) школы - "семилетка", после которой можно было поступать в техникумы; и три года полной средней школы - "десятилетка"; в первый класс брали с восьми лет. И эта схема вполне совпадает со строками Автобиографии ШИМ: «В 1937 году я окончил Будницкую (это рядом с Верхним Ольгово, но выше по статусу, районный центр) неполную среднюю школу и поступил учиться в Городокский техникум механизации сельского хозяйства, который окончил в 1941 году и получил специальность техника-механика.»
В 1934 году вышло Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О структуре начальной и средней школы в СССР», в котором установлены три типа общеобразовательных школ: начальная (1—4-е классы), неполная средняя (5—7-е классы) и средняя (8—10-е классы). Оно (это Постановление) и распространяло своё действие на годы учёбы юноши Ильи Шелобанова.
Т.е. для получения неполного среднего образования отучиться ТОГДА следовало семь лет. (Я закончил школу в 1968-ом, проучившись 10 лет. И тогда неполное среднее длилось 8 классов. Дети мои заканчивали школу проучившись 11 лет, неполное – 9 классов). Следовательно, полная средняя школа у деда не получилась, хотя он был башковитым и ему это было по силам. Но зато он получил среднее-специальное, благодаря техникуму. Парень готовился к труду на технике, которой становилось в сельском хозяйстве всё больше. В его деревне, полагаю, в том числе. И на ней нужно было уметь работать.
Когда я полез за справкой, мне стало интересно: а что же изучал мой юный тесть (а стало быть и МОЙ отец, который всего на три года моложе тестя). В 1928 году в СССР новая учебная программа полностью отказалась от сложных тем и возобновила преподавание отдельных предметов. Все учащиеся должны были посещать одни и те же стандартные занятия. К 1927–1928 учебному году программы уже включали перечень систематических знаний по грамматике, орфографии, арифметике.
Через пять лет устав ЕТШ (единой трудовой школы) скорректировали: теперь при нехватке мест преимущество отдавали детям трудящихся, а в школу второй ступени и вовсе могли поступить ТОЛЬКО (!) они. Школ, между тем, категорически не хватало. В 1922 году начальное образование могли получить только половина детей школьного возраста, а среднее — всего 5-6%.
Одновременно государство постепенно снижало финансирование школ, в некоторых регионах родители сами оплачивали обучение. В 1923 году платное обучение было введено по всей стране. При ежемесячной зарплате до 40 рублей за учёбу нужно было отдавать 5 рублей в полугодие, при зарплате больше 125 рублей — уже 30 рублей. Представители непролетарских профессий (торговцы, священники, владельцы предприятий) платили за учебу 50-100 рублей в полугодие. Крестьяне неохотно давали деньги на обучение детей и не считали нужным учиться дольше двух лет, ведь даже десятилетний ребёнок уже активно помогал по хозяйству и работал.
Поэтому (!) в крестьянских школах из 40 первоклассников до четвёртого класса доходили часто всего 3-4 школьника. И наш Илья вошёл в число ЭТИХ школьников. Это, во-первых. А во-вторых, если он учился после начальной школы дальше, то это свидетельствует о неплохом достатке семьи Шелобановых. Значит они были в состоянии оплачивать образование Ильи (если информация о платности образования всё-таки верна).
В-третьих, он пошёл учиться дальше. В техникум. Получать среднее-специальное. Сельское хозяйство нуждалось в квалифицированных кадрах. Механизация полным ходом шла в село. (Дополню, что по части механики тесть имел талант. Когда семья его старшей дочери Зои уехала в зарубежную командировку в Ливию, «Волга», оставленная на попечение деда, была им самолично разобрана, смазана и обратно собрана. Подчеркну: единолично!) А в-четвёртых, добавлю от себя, тесть пошёл учиться дальше, в лётную школу сразу после техникума, а значит в авиации кадры стране были нужны ещё сильнее. Тем более грамотные механики.
Денег школам не хватало. В 1920 году в среднем один карандаш приходился на 60 учеников, перо — на 22 ученика, чернильница — на сто. Чернил не было почти нигде, и ученики сами делали их из черники, земляники и свёклы. (Вспоминаю: отец как-то вскользь упоминал о бузине, из ягод которой делали чернила и… красили полотняные штаны у них в деревне, в Кодне, на Житомирщине). Писали на газетных полях, а для изучения алфавита вырезали заглавные буквы из старых журналов. Надежда Крупская писала о деревенских школах: «Перед нами разваливающиеся здания, нетопленные классы; окна, заколоченные досками вместо стёкол; дети, жмущиеся друг к другу… За отсутствием досок — учитель пишет на стене; за отсутствием лавок — дети сидят на полу».
Преимущество при поступлении в школу получали дети трудящихся. Ну, тут у нас всё в порядке: наш юноша из самой, что ни на есть глубинки: Верхнее Ольгово Смоленской губернии и он из самой что ни на есть крестьянской среды.
Вот тут читаю, пишут, что положение учителя в советской школе в 1920-х годах было незавидным. Мало того, что ученики презрительно именовали их «шкрабами» (от «школьный работник») и почти не признавали учительский авторитет, зарплаты учителей были одними из самых низких в стране. /А что изменилось-то в наше время?!! Традиция такая: мало платить учителям, что ль? / В 1925 году высококвалифицированный учитель зарабатывал в месяц 45 рублей, а школьный дворник — 70 рублей. Многие попросту голодали и брались за любую возможную работу. Среди учителей, как и среди учеников, проводились чистки: нелояльных советской власти снимали с работы или переводили в отдалённые регионы.
КОРОЧЕ: средне-специальное образование, которое получил простой деревенский парень к своим двадцати в 1941-ом. Это же большое достижение? – задаюсь я вопросом. Не удалось ему, однако, применить полученные знания. Вмешалась война.
Теперь пару слов о месте учёбы юноши Ильи. Городо́к (по-белорусски – Гарадок) — город в Витебской области Белоруссии, административный центр Городокского района. Городок Городок (прикольно, и не тавтология ведь) в 1939 году уже был белорусским, центром района Витебской области, хотя до 1924 года ещё входил в состав РСФСР. Народу в нём числилось 7 тысяч 200 человек. Небольшой вроде бы, но техникум у них был. А, и аэроклуб! Вот наш отрок из соседней Смоленской области и поехал учиться в Витебскую. В годы сплошной коллективизации, когда селу потребовались технически грамотные кадры, Совет Народных Комиссаров БССР принял решение организовать их подготовку в специализированных сельскохозяйственных учебных заведениях. Тогда и был создан на базе профтехшколы металлистов в г. Городке техникум механизации сельского хозяйства (архивная выписка: Пратакол № 60 пасяджэння Савета Народных Камісараў БССР 23 верасня 1930 года). Ныне уже и не техникум, а согласно поветрию, когда институты враз стали университетами, а техникумы – «каледжами»: "Городокский государственный аграрно-технический колледж". В техникуме на тот момент, когда в техникум поступал мой будущий тесть, работало отделение техников-механиков и две школы: школа тракторных механиков и школа тракторных бригадиров. После присоединения к Белорусской ССР, 17 июля 1924 года, Городок стал центром района Витебской области.

Мне стало интересно: а техникум до ВОВ давал ли право на отсрочку от призыва?
Сейчас у нас так:
Право на отсрочку от призыва на военную службу имеют граждане:
а) обучающиеся по очной форме обучения в:
– образовательных организациях по имеющим государственную аккредитацию образовательным программам среднего профессионального образования, - в период освоения указанных образовательных программ, но не свыше сроков получения среднего профессионального образования, установленных федеральными государственными образовательными стандартами.
И сам себе отвечаю: ну, уж если сейчас обучающиеся по очной форме имеют право на отсрочку от армии, то уж тогда это ТОЧНО имело место.

– А в лётном клубе учился параллельно? – спрашиваю я Илью Матвеевича. Я почему спросил про параллельность: дед успел полетать, были у него даже самостоятельные полёты, судя по его коротеньким рассказам. А если он в 41-ом только закончив техникум, поступил на курсы, то сразу, наверное, не мог приступить к полётам, вначале же были теоретические занятия?
Согласно объявлению о приёме на курсы пилотов на 1940–1941 год, срок обучения составлял 10 месяцев. Нет однозначного ответа на вопрос, можно ли было стать курсантом курсов пилотов, обучаясь одновременно и в техникуме в 1940 году. Однако известно, что в СССР одной из форм военной подготовки были специальные школы, в том числе военно-воздушные. Они готовили юношей 8–10-х классов для поступления в различные военные училища. Пилотов в то время готовили со школьной скамьи: если школьник оканчивал семилетку с хорошими и отличными оценками, он мог быть принят в одну из таких спецшкол. Там параллельно с учёбой три года изучали авиационные дисциплины, а летом в аэроклубах проходили лётную практику. Кроме того, с декабря 1940 года в лётные школы пошли призывники срочной службы и младшие командиры всех родов войск. Сегодня непросто найти обыкновенного школьника, который на вопрос, чем увлекаешься, ответил бы: «Самолетами!». Да и среди студенческой или рабочей молодежи таких немного. Лет восемьдесят назад ситуация была иной. Середина 1930-х годов – время, когда Советский Союз спешно ковал воздушный щит. И колоссальную роль в этом деле играли аэроклубы, а основную массу курсантов представляла, как раз молодежь. Первые аэроклубы появились в начале 1930-х, а весной 1935-го в Москве был создан Центральный аэроклуб СССР.
Система аэроклубов в том виде, в котором она возникла в 1930-х годах, просуществовала до самого распада СССР. Сменились учебные машины, вместо У-2 появились сначала Як-18, потом Як-52, добавились вертолеты. Шире стал парк спортивных машин, на которых курсанты аэроклубов оттачивали мастерство высшего пилотажа. В клубах даже начали использовать реактивные учебные машины типа Л-39, поскольку оснащенные реактивными истребителями советские ВВС требовали соответствующей подготовки. Но задача аэроклубов оставалась все той же: открыть дорогу в небо мальчишкам и девчонкам, и справлялись клубы с нею отлично.
Но Илья Матвеевич ответил на мой вопрос о «параллельности» обучения в техникуме и на курсах пилотов однозначно:
– Сначала закончил техникум, а потом нас взяли совсем. Кормили и так далее. («И так далее» означает, что и обмундировывали)
– В лётное училище? (Хотя мне теперь, «подкованному», понятно из вышеизложенного, что это был АЭРОКЛУБ).
– Да.
– Т.е. это уже во время войны было?
– Да. Уже самолёты летали под Витебском. (Немецкие, что ли, спрашиваю я себя?).
– Уже боевые действия шли? И учебные самолёты туда (на Витебск) летали?
– Ну, конечно.
– Ну и что, ты закончил лётное?
– Нет. Не закончил. Однажды ПОЛЕТАЛИ, пришли домой, смотрим, НАШИ САМОЛЁТЫ полетели в сторону Витебска. Ну, и остались там.
– Ни званий никаких у вас не было – просто курсант и всё? И ты потом в училище поступил?
– Ну, там потом много чего было. Потом В ТЕХНИКУМЕ (?!), директор организовал такую команду, чтобы погнать скот. И мы погнали. И мы гнали приблизительно в 30 километрах от моего дома. (Это были, видимо первые дни эвакуации городокского скота. Там всё это рядом, недалеко.) Нам выдали оружие. Винтовки.
___________________________________________________________
/продолжение следует 1/

1 Мы все дружно между собой, что дети, что внуки называли ШИМ – дедом, дедушкой. Я звал его отцом, и ему это, как мне кажется, нравилось.