Сегодня, завтра и всегда Всё лучшее случится с нами, Я говорю себе, когда Поют о худшем господа И худшее несут, как знамя. Пророчить худшее – пустяк, В мозги врастающий корнями, Пустяк, ломающий костяк. Всё лучшее случится с нами! Пророчить худшее – нахрап, В котором бешенство цунами. Я знаю, что нахрап не слаб. Всё лучшее случится с нами! Пророчить худшее – беда. Я обойдусь пятью словами: Всё лучшее случится с нами! Сегодня, завтра и всегда.
Скорей бы весна, чтоб поплыть по течению У мира текучего на попечении, И не задаваясь вопросом, куда Течёт нынче талая эта вода, Отдаться на волю счастливого случая. И эта субстанция, дивно текучая, Способна струиться и длиться, и течь, И нас за собой незаметно увлечь, Внушая, что не о чем больше тревожиться, Всё как-нибудь будет, всё как-нибудь сложится. Лариса Миллер
Если бы я мог начать сначала бренное своё существованье, я бы прожил жизнь свою не так — прожил бы я жизнь мою иначе. Я не стал бы делать то и то. Я сумел бы сделать то и это. Не туда пошёл бы, а туда. С теми бы поехал, а не с теми. Зная точно что и почему, я бы всё иною меркой мерил. Ни за что не верил бы тому, а тому и этому бы верил. Я бы то и это совершил. Я бы от того-то отказался. Те и те вопросы разрешил, тех и тех вопросов не касался. Словом, получив своё вдвойне, радуясь такой своей удаче, эту, вновь дарованную мне, прожил бы я жизнь мою иначе. И в преддверье стужи ледяной, у конца второй моей дороги, тихий, убелённый сединой, я подвёл бы грустные итоги. И в конце повторного пути, у того последнего причала, я сказал бы — господи, прости, дай начать мне, господи, сначала! Ибо жизнь, она мне и сама столько раз давала убедиться — поздний опыт зрелого ума возрасту другому не годится. Да и сколько жизней ни живи — как бы эту лодку ни ломало — сколько в этом море ни плыви — всё равн...ЕщёЕсли бы я мог начать сначала бренное своё существованье, я бы прожил жизнь свою не так — прожил бы я жизнь мою иначе. Я не стал бы делать то и то. Я сумел бы сделать то и это. Не туда пошёл бы, а туда. С теми бы поехал, а не с теми. Зная точно что и почему, я бы всё иною меркой мерил. Ни за что не верил бы тому, а тому и этому бы верил. Я бы то и это совершил. Я бы от того-то отказался. Те и те вопросы разрешил, тех и тех вопросов не касался. Словом, получив своё вдвойне, радуясь такой своей удаче, эту, вновь дарованную мне, прожил бы я жизнь мою иначе. И в преддверье стужи ледяной, у конца второй моей дороги, тихий, убелённый сединой, я подвёл бы грустные итоги. И в конце повторного пути, у того последнего причала, я сказал бы — господи, прости, дай начать мне, господи, сначала! Ибо жизнь, она мне и сама столько раз давала убедиться — поздний опыт зрелого ума возрасту другому не годится. Да и сколько жизней ни живи — как бы эту лодку ни ломало — сколько в этом море ни плыви — всё равно покажется, что мало. Грозный царь на бронзовом коне. Саркофаги Греции и Рима. Жизнь моя, люблю тебя вдвойне и за то, что ты неповторима. Благодарен ветру и звезде. Звукам водопада и свирели. …Струйка дыма. Капля на листе. Грозовое облако сирени. Ветер и звезду благодарю. Песенку прошу, чтоб не молчала. — Господи всевышний! — говорю. — Если бы мне всё это сначала!
У которых есть, что есть, - те подчас не могут есть, А другие могут есть, да сидят без хлеба. А у нас тут есть, что есть, да при этом есть, чем есть, - Значит, нам благодарить остаётся небо!
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Комментарии 8
Не надо бояться густого тумана
Не надо бояться пустого кармана
Не надо бояться ни горных потоков
Ни топей болотных, ни грязных подонков
Умейте всем страхам в глаза рассмеяться-
Лишь собственной трусости надо бояться.
Не надо бояться тяжелой задачи,
А надо бояться дешёвой удачи.
Не надо бояться быть честным, но битым,
А надо бояться быть лживым и сытым
Умейте всем страхам в глаза рассмеяться -
Лишь собственной трусости надо бояться.
(Е.Евтушенко)
Всё лучшее случится с нами,
Я говорю себе, когда
Поют о худшем господа
И худшее несут, как знамя.
Пророчить худшее – пустяк,
В мозги врастающий корнями,
Пустяк, ломающий костяк.
Всё лучшее случится с нами!
Пророчить худшее – нахрап,
В котором бешенство цунами.
Я знаю, что нахрап не слаб.
Всё лучшее случится с нами!
Пророчить худшее – беда.
Я обойдусь пятью словами:
Всё лучшее случится с нами!
Сегодня, завтра и всегда.
Короткий день.
А вечер долгий.
И непременно перед сном
Весь ужас ночи за окном
Встает. Кладбищенские елки
Скрипят. Окно покрыто льдом.
Порой без мысли и без воли
Смотрю в оттаявший глазок
И вдруг очнусь - как дико в поле!
Как лес и грозен и высок!
Зачем же, как сторожевые,
На эти грозные леса
В упор глядят глаза живые,
Мои полночные глаза?
Зачем? Не знаю. Сердце стынет
В такую ночь. Но все равно
Мне хорошо в моей пустыне,
Не страшно мне, когда темно.
Я не один во всей вселенной.
Со мною книги, и гармонь,
И друг поэзии нетленной -
В печи березовый огонь...
Николай Рубцов
У мира текучего на попечении,
И не задаваясь вопросом, куда
Течёт нынче талая эта вода,
Отдаться на волю счастливого случая.
И эта субстанция, дивно текучая,
Способна струиться и длиться, и течь,
И нас за собой незаметно увлечь,
Внушая, что не о чем больше тревожиться,
Всё как-нибудь будет, всё как-нибудь сложится.
Лариса Миллер
По грязи чавкают шаги,
шуршат о твёрдый наст подошвы,
в ручьях я мою сапоги...
Земля в лесу, как крик о прошлом.
Тут прошлогодних жёлтых трав
торчат поломанные стебли,
разбросан бурых листьев прах
и умирает снег последний.
Трухлявые сучки везде,
на лужах ржавые иголки...
И отражаются в воде
немые, сумрачные ёлки.
Жизнь представляется порой
какой-то конченой, далёкой...
Но под берёзовой корой
пульсируют живые соки.
Согрет дыханием земным,
лес оживёт без проволочки...
Как с механизмом часовым
дрожат на ветках бомбы-почки.
Где рядом почерневший снег,
продрались трав зелёных нити.
Лес замер, словно человек
перед свершением событий.
Не слышно натяженья струн.
Лес полон скрытого азарта,
как победительный бегун,
что сжат пружиной перед стартом.
Здесь бескорыстен птичий смех,
здесь всё в преддверии полёта...
Вдруг о себе напомнил век
далёким гулом самолёта.
Я выпустил из рук тоску
в весенний ветер непослушный...
А по последнему ледку
скакали первые лягушки.
...ЕщёАПРЕЛЬ
По грязи чавкают шаги,
шуршат о твёрдый наст подошвы,
в ручьях я мою сапоги...
Земля в лесу, как крик о прошлом.
Тут прошлогодних жёлтых трав
торчат поломанные стебли,
разбросан бурых листьев прах
и умирает снег последний.
Трухлявые сучки везде,
на лужах ржавые иголки...
И отражаются в воде
немые, сумрачные ёлки.
Жизнь представляется порой
какой-то конченой, далёкой...
Но под берёзовой корой
пульсируют живые соки.
Согрет дыханием земным,
лес оживёт без проволочки...
Как с механизмом часовым
дрожат на ветках бомбы-почки.
Где рядом почерневший снег,
продрались трав зелёных нити.
Лес замер, словно человек
перед свершением событий.
Не слышно натяженья струн.
Лес полон скрытого азарта,
как победительный бегун,
что сжат пружиной перед стартом.
Здесь бескорыстен птичий смех,
здесь всё в преддверии полёта...
Вдруг о себе напомнил век
далёким гулом самолёта.
Я выпустил из рук тоску
в весенний ветер непослушный...
А по последнему ледку
скакали первые лягушки.
Э. Рязанов
бренное своё существованье,
я бы прожил жизнь свою не так —
прожил бы я жизнь мою иначе.
Я не стал бы делать то и то.
Я сумел бы сделать то и это.
Не туда пошёл бы, а туда.
С теми бы поехал, а не с теми.
Зная точно что и почему,
я бы всё иною меркой мерил.
Ни за что не верил бы тому,
а тому и этому бы верил.
Я бы то и это совершил.
Я бы от того-то отказался.
Те и те вопросы разрешил,
тех и тех вопросов не касался.
Словом,
получив своё вдвойне,
радуясь такой своей удаче,
эту,
вновь дарованную мне,
прожил бы я жизнь мою иначе.
И в преддверье стужи ледяной,
у конца второй моей дороги,
тихий,
убелённый сединой,
я подвёл бы грустные итоги.
И в конце
повторного пути,
у того последнего причала,
я сказал бы — господи, прости,
дай начать мне, господи, сначала!
Ибо жизнь,
она мне и сама
столько раз давала убедиться —
поздний опыт зрелого ума
возрасту другому не годится.
Да и сколько жизней ни живи —
как бы эту лодку ни ломало —
сколько в этом море ни плыви —
всё равн...ЕщёЕсли бы я мог начать сначала
бренное своё существованье,
я бы прожил жизнь свою не так —
прожил бы я жизнь мою иначе.
Я не стал бы делать то и то.
Я сумел бы сделать то и это.
Не туда пошёл бы, а туда.
С теми бы поехал, а не с теми.
Зная точно что и почему,
я бы всё иною меркой мерил.
Ни за что не верил бы тому,
а тому и этому бы верил.
Я бы то и это совершил.
Я бы от того-то отказался.
Те и те вопросы разрешил,
тех и тех вопросов не касался.
Словом,
получив своё вдвойне,
радуясь такой своей удаче,
эту,
вновь дарованную мне,
прожил бы я жизнь мою иначе.
И в преддверье стужи ледяной,
у конца второй моей дороги,
тихий,
убелённый сединой,
я подвёл бы грустные итоги.
И в конце
повторного пути,
у того последнего причала,
я сказал бы — господи, прости,
дай начать мне, господи, сначала!
Ибо жизнь,
она мне и сама
столько раз давала убедиться —
поздний опыт зрелого ума
возрасту другому не годится.
Да и сколько жизней ни живи —
как бы эту лодку ни ломало —
сколько в этом море ни плыви —
всё равно покажется, что мало.
Грозный царь на бронзовом коне.
Саркофаги Греции и Рима.
Жизнь моя,
люблю тебя вдвойне
и за то, что ты неповторима.
Благодарен ветру и звезде.
Звукам водопада и свирели.
…Струйка дыма.
Капля на листе.
Грозовое облако сирени.
Ветер и звезду благодарю.
Песенку прошу, чтоб не молчала.
— Господи всевышний! — говорю. —
Если бы мне всё это сначала!
Юрий Левитанский
У которых есть, что есть, - те подчас не могут есть,
А другие могут есть, да сидят без хлеба.
А у нас тут есть, что есть, да при этом есть, чем есть, -
Значит, нам благодарить остаётся небо!
Роберт Бёрнс (перевод С.Маршака)