Не понимая, что творя, Нацист старается из сил. И в гетто, и в концлагеря Нацист с округ людей свозил. Он «транснистрией» обозвал Сей благодатный дивный край, В аду теней расстрельных ям Он дело черное верстал: Стрелял, сжигал он – убивал, Чтоб угодить своим вождям. Смертельный выстрел разорвал Прошедшей жизни тишину, И мать с младенцем на руках, Взывая к богу: «Сбереги!», Младенца пряча, вся в слезах Хватает вражьи сапоги. Нацистским зверем одержим, Палач спускает свой курок, Кусок свинца щелчком сухим Смертельным свистом бьет, как стук, И кровь младенца на висках Стекает с материнских рук. Последний вздох от тяжких мук С груди срывается, как крик, Но мать сразила, отзвуча, Всё та же пуля палача. Всё стихло, криков больше нет, Земля насыпана в курган, Лишь только стон из глубины Да хрипы павших горожан. На Дубоссары лег туман. С расстрельных ям рассеян дым. И в назидание живым Мы помним «транснистрии» ад. И молча смотрим на погост С жестоким словом ХОЛОКОСТ.