Счастливая советская довоенная жизнь.

"Последний предвоенный 1940 год. Евгений Умнов муж Нюры - дочери тети Сони, закончив университет, уехал служить в Красную Армию в артиллерийской батарее каких-то сверхмощных орудий на Западной Украине. За все годы войны эта батарея не выпустила ни одного снаряда по врагу, откочевывая все далее на Восток.
Второй курс техникума. Усилившиеся продовольственные трудности. Огромные очереди за хлебом, сахаром, макаронами, мукой. По поручению тети Сони после занятий в техникуме хожу на фабрику-кухню (теперь здесь находится мясокомбинат. Там работал ее муж Леонтий Михайлович), где для сотрудников выдаются обеды и продуктовые заказы. Особым «почтением» у нас пользовались копченые бараньи и свиные ребра, с которых срезано мясо. Однако, мяса на них оставалось еще довольно для обгладывания, чем вся семья Файкиных занималась за ужином. Кроме того, продавались жареные пирожки, начиненные соевой кашей.
Очень трудно приходилось моим сверстникам - студентам, жившим в общежитии. Стипендия (34 руб., а для отличников - 45 руб.) не могла обеспечить даже нищенское пропитание. Ходили подрабатывать в порт, куда и я несколько раз ходил из солидарности, однако не мог выдержать даже половины смены. Обедать ходили на рынок, где была дешевая столовая для возчиков: тарелка щей с «рубцом» и гречневая каша с салом стоили 15-20 коп. Неплохо кормили и в техникумовской столовой, но там было подороже, хотя давали в долг под запись в долговую книгу с удержанием из стипендии.
Летом 1940 года после завершения производственной практики на токарных, фрезерных и строгальных станках, всем курсом отправились в колхоз на уборочную. Колесный пароход довез нас до станицы Николаевской, откуда пешком мы прибыли в станицу Мариинскую. Работали, в основном, на комбайнах на соломокопнителях - прицепах, куда из чрева комбайна ссыпалась солома. Закутав лицо марлей (иначе задохнешься от пыли), солому следовало вилами собирать в копны и периодически сбрасывать, следя за тем, чтобы они ложились на поле ровными рядками.
Перевозили зерно на бричках, запряженных волами. Медлительные и неприхотливые животные безропотно тащили любой груз, при запрягании становились сами каждый на свое место и подставляли шеи под ярмо. Управлялись, подчиняясь команде: «Цоб, цоб!» - идущий слева вол заходит вперед и повозка поворачивает направо, «Цобэ, цобэ!» - правый вол заходит вперед и повозка поворачивает налево, «Цоб, цобэ !» - оба вола делают вид, что ускоряют движение.
Некоторое время я выполнял обязанности сторожа: спал на току, куда ссыпалась доставляемая от комбайнов пшеница. Днем пшеницу провеивали на ручных веялках (невероятно трудоемкая работа) и грузили в повозки и автомашины, отвозившие ее на элеватор.
Питаемся неплохо, но непривычной пищей: на обед «кандер» - суп из пшена с картошкой, заправленный луком, поджаренным на бараньем сале, утром и вечером - хлеб и лепешки с овечьим молоком, густым и жирным. На складе колхоза можно было получить дополнительно продукты, оплачивая их по себестоимости, т.е., значительно дешевле, чем в Ростовских магазинах, с последующим вычетом из заработка.
За работу начисляются трудодни, расчет по которым должен производиться после завершения уборки урожая. Перед отъездом домой нам выдали аванс: я получил мешочек муки и немного денег. По дороге, впервые в жизни, купил в пароходном буфете бутылку вина. Выпили ее вместе с кем-то из сверстников, используя вместо стаканов огурцы с выдолбленной сердцевиной.
Осенью двое из нашей команды ездили за окончательным расчетом, привезли пшеницу, из которой тетя Соня варила кашу".
Дмитрий Борисович Ломоносов, "Воспоминания"