«έθνος» (греч.

), «gentem» (лат.), «natio» (лат.), «la nation» (французск.)
Во время моих размышлений о свойствах человеческой природы, я часто прихожу к выводам об этнических спецификах, которые не могут быть объяснены тем, что тот или иной народ, носитель собственного языка и культуры, приобрел эту свою специфику в силу изолированности от других народов.
Да, безусловно, есть этносы, которые в силу природных условий находились в такой изоляции. Аборигены Австралии, пустынные этносы, и наоборот, северные, или островные. Но это скорее исключение, нежели правило. Это объяснимые вещи. И надо заметить, что такая изолированность предполагает отсутствие необходимости активного развития языковых пределов в силу отсутствия новых явлений, которым необходимо присвоить название. Жизнь в единственно возможном режиме (нарушение правила – смерть), и отсутствие привносимых с других территорий специфических воздействий, предполагает консервацию языка в определенный момент времени. А именно, в тот момент, когда данный этнос, с одной стороны – уже адаптировался к условиям окружающей среды, а с другой стороны – еще не нашел возможности изменить эти условия, либо изменить ареал своего проживания. Однако, когда с течением времени возникает возможность что-либо изменить, и специфические свойства уже на столь значимы для выживания, и в тоже время возникают новые явления в жизни этноса, все новое накладывается на языковую базу, закрепленную в предыдущие века.
Но для этносов, находящихся в постоянном контакте, возникновение специфических признаков в языке, само возникновение разницы в названиях явлений, мне представляется странным. Ну, хорошо, я принимаю разницу между угро-финскими языками, и европейскими. Угро-фины пришли из Руси. Хорошо, скандинавские народы можно считать изолированными, несмотря на кельтские набеги, хотя и тут проблема – они брали пленников, которые оставались у них жить, а это уже никак не языковая изоляция. Ну, ладно. Они стали это делать в относительно поздний период, а до этого возможно, просто не было, на кого нападать в пустой Европе. Ладно. Но что обуславливает разницу между греческим языком, латынью, франко-итальянской и германской языковыми группами?
Греки оказались в изоляции? Нет, конечно, нет. И собственно, никто этого не утверждает. Но возникающий более поздний латинский язык, базируясь на греческом, искажает его и отказывается от многих его слов, меняя на свои. То же самое делают все остальные европейские языки, базируясь уже и на греческом, и на латинском. Но это им не мешает в какой-то момент времени отказаться от языков-пращуров, и начать присваивать собственные названия явлениям, уже имеющим названия в греческом и латинском.
И вот сколько я не брожу вокруг этого феномена, я не нахожу ничего достаточно аргументированного, кроме одной единственной возможности. Для того, чтобы возникли различия в языках, носители которых живут в непосредственном контакте друг с другом необходимо, чтобы:
а/ у этих языков была одна основа;
б/ сами представители этноса имели некие различия.
Не будет одной основы - не произойдет преемственности. Ну, представьте, сколько нужно времени, чтобы сто арабов, переехавших жить в Китай, заставили бы трансформировать китайский язык в арабский.
А если не будет неких, буквально физиологических, отличий, то не произойдет присвоения иных звукосочетаний уже имеющему название явлению. Эти отличия должны быть именно физиологические. Нужно увидеть физиологическое отличие собеседника, идентичное твоему собственному, чтобы в среде, где явление уже имеет озвучивание, назвать его иначе, и именно так, как говорят в вашем с ним общем доме. Находясь за границей, каждый из нас замечал, что русского человека, как бы он не выглядел, в какой бы одежде он ни был, другой русский узнает. И не будучи знакомыми, люди часто говорят друг другу «здравствуйте», ничуть не смущаясь тем, что они в другой стране. А если ты видишь, что русский русскому говорит в Англии «морнинг», или «ни хао» в Китае, то ты понимаешь, что они не только русские, но еще и хорошо знакомые люди, и таким образом они не только здороваются, но еще и шутят. Это больше шутка, нежели первое приветствие.
И получил я вывод, что с одной стороны должна быть общая база. И этой базой в основном я вижу Русский Язык. А со вторым условием оказалось на много проще. Ну, если человек не негр, и не азиат, то основным отличием является самая выдающаяся часть лица, то есть – нос. И тут же раздается звоночек! Дзинь!
Нос? Этот нос, или этот нос? Вы ничего не слышите?
«έθνος» (чит. еthnos) – этнос!
Ну, можно пойти и дальше. Мы хорошо понимаем разницу между греческим носом, и латинским носом, правда? И мы их не спутаем с русским носом, с грузинским, армянским, верно? (И в этой связи, ну просто не могу удержаться, интересен бюст Сократа на фото! Надеюсь, и Вы улыбнетесь! Пусть он будет на главном фото!) Но и слово «этнос» ведь в нашем восприятии – это не гражданство, или национальность, правда? Это какое-то более широкое понятие.
А дальше - все по описанным выше правилам. «Этнос» в переводе с греческого – «нация». Но более поздний латинский язык имеет другое слово - «gentem». Ну, тут все понятно. Это опять наш корень «женского» начала, о чем мы говорили 22-го ноября 2018 года. Тут все понятно. Но латынь не могла выбросить эту систему идентификации, ибо это не только слово, а как и водится в Русском Языке – целое облако смыслов. Было бы просто слово – его бы не стало. Но это Русское Слово, а значит, им его никак невозможно выбросить. Русское Слово является для них смыслообразующим.
Нос остался в латыни, и по прежнему продолжает идентифицировать группу людей. «Natio» - произносится «натио», переводится «группа». Вроде бы искажение серьезное, но давайте посмотрим.
Шаг 1. Берем слово «этнос». Указательное местоимение «эт(от)» убрано, поскольку уже не важно, о какой именно группе идет речь. Групп много, и мы говорим о любой из них. Если не важно, то и указательного местоимения не будет.
Шаг 2. Чередование «о-а». О нем нам рассказывать не надо. Наше это чередование. По сей день наше.
Шаг 3. Чередование «с-т». Оно не очень явное, и не слишком частое, но тем не менее. Если мы возьмем следующий язык той же языковой группы – французский, то в нем «с» все таки осталось без изменений. По-французски это слово ««la nation», и произноситься «насьон».
Согласен, трансформация сложная, но безоговорочно очевидная.
Вот и прихожу я к третьему выводу… В Русском Слове заключена не только история, но и технологии трансформаций… И думается мне, а что же еще в нем зашито?...
Александр Воронцов https://ok.ru/profile/567773174513