«οστό», «οστών», «απομεινάρια» (греч.

), «os», «lapis» (лат.)
Когда-то в детстве взрослые нас учили, что изучение иностранных языков обогатит нас знаниями, которые нигде более нам получить не удастся. И какое-то время я действительно был настроен на то, что узнаю что-то новое, на много более серьезное, чем то, что я изучал на Русском Языке. Но это было не долго. Уже после средней школы я стал обращать внимание на некоторую однообразность, если угодно монотонность, тех знаний, что приходили с освоением иностранного языка. А в какой-то момент времени наступило разочарование. Мне стало, как я себе объяснил, просто лень искать новые возможности изложения на иностранном языке. Лень, и все тут. И уже значительно позже вдруг пришло понимание того, что не лень это вовсе, а просто неосознаваемое ощущение тщетности любых попыток сказать что-то яснее, краше, или лаконичнее, чем можно сказать на Русском Языке. И что же теперь? Ужели языки, и все мои усилия ставили пред собой единственною целью убедить в конечности смысла изучения? В конечности смысла познания? С такими-то усилиями? Такою-то ценою?
Сегодня уже очевидно, мы не иностранные языки изучаем. Нам не критично то, как по-английски будет «укроп». И даже необходимость общения по рабочим вопросам, или по вопросам бытового характера, не вынуждают нас учить что-то. Мы хорошо понимаем, что в случае необходимости, в случае вынужденного погружения в среду, мы заговорим на принятом в этой среде языке без какого-либо его изучения. И миллионы людей, говорящих на не родных языках, никогда не учили тот язык, на котором сегодня общаются.
Нет. Язык – это не только, и не столько, средство коммуникации, сколько хроника и объяснение событий прошлого, и наверное, законов мироздания. А потому смыслов изучения языка – и в первую очередь Русского Языка! – имеется бесчисленное множество. А в качестве вспомогательного инструментария уже можно попользовать и языки иноземных видов.
Даже те из наших единомышленников, кто незнаком с понятиями остеохондроза, остеопатии, и многих других, не знаком с врачом остеопатом, к сожалению, знает эти названия, поскольку заболевания костей, увы, достаточно популярны. Я тоже их, конечно, знаю, и оказавшись в автобусе рядом с пожилой женщиной, рассказывавшей своей знакомой о своих проблемах, я постарался отключиться от необходимости вслушиваться в переживания этой женщины. Но слово «остео», перемежаемое словом «кости», звучало постоянно, и это созвучие меня напрягло. Согласитесь, слишком уж созвучно. Естественно, добравшись до словарей, первым делом я стал смотреть слово «кость».
Почему-то широко распространено мнение, что медицинские термины у нас из латыни. Мы уже как-то рассматривали медицинские названия, и тогда, как и сейчас, становится очевидным другое.
«Кость» на латыни «os». Вроде бы, и созвучно, но как-то слишком коротко. Как-то недостает звука «т», и я проверяю в греческом.
«οστό» (чит. «ostό»)!
Вот оно!
Все в порядке. Латинский язык, возникающий позже греческого, получает слово из греческого языка, укорачивает его в силу сложности выговора звукосочетания «ст», и получается, что получилось. Значит, у нас снова появляется вопрос, Русский ли Язык окормил греков, или великие греки подарили нам язык? Гнездо от этого корня довольно обширное в обоих языках, и объем сопряженных смыслов не может дать однозначного ответа на этот вопрос. Поэтому начинаем искать смысл явления, описываемого звукосочетанием «кость». Но в греческом языке кость и есть кость. Будь то часть тела живого существа, или косточка яблока. Кстати сказать, в латинском языке косточка яблока уже «lapis», и никакого отношения к слову «os» не имеет, что указывает на практически отсутствие смыслового гнезда этого корня в латыни. А в греческом косточка фрукта остается «οστών» (чит. «ostón»).
То есть, в греческом языке гнездо есть, а значит слово старое. Но нет никаких связующих, ничего, что указало бы на факт создания этого звукосочетания в Греции. А как в Русском Языке? А в Русском Языке все очевидно. Звукосочетание «кость» является описанием целого явления. Описанием однозначным, логичным, и всем нам понятным.
Представим себе, что мы достали животное для еды. Или рыбу. Не важно. Что мы первым делом должны совершить? Да, выпотрошить добычу. Иначе начнутся процессы гниения, может раздавиться желчь, и мясо станет непригодным для употребления, и еще целый ряд причин. Из потрохов мы отберем то, что может быть использовано для питания, а остальное содержимое брюха (а в рыбе все практически), мы должны выбросить. Да, и желательно, подальше. Процесс гниения никто не отменит, и вскоре эти… ОСТАНКИ… начнут смердеть. Слово останки тут ключевое, поэтому я его выделил.
Далее, мы готовим мясо животного, или рыбы, излюбленными способами, и с удовольствием его употребляем. Но по мере потребления нашего яства, на нашем столе появляются твердые части, кои мы при всем желании, и аппетитности отдельных участков, употребить в пищу не можем. И если это были достаточно крупные животные или рыбы (морж, кит), то эти твердые части оказываются достаточно большого размера. Их нахождение в этом случае не только на нашем столе, но даже в доме, а в отдельных случаях даже перед домом, может создавать неудобство. Особенно, если мы живем уже не первый год в этом поселении. И нам нужно их куда-то отнести, где они:
а/ не мешали бы нам ходить;
б/ (и это куда важнее!) закончили бы неизбежный процесс гниения того, что с них не было полностью съедено, при этом, не отравляя нам воздух запахами, и не создавая риска инфекции, ведь ковырнуть подгнивший кусочек может ребенок, собака, этот кусочек может попасть в колодязь, да мало ли!
А куда мы может отнести эти твердые части? Туда, где безопасно догнивают другие фрагменты этих животных – К ОСТИ! Дело в том, что "останки" это же множественное число, а как оно звучит в единственном? Останок? Правда, режет слух? Не по-русски как-то сказано, правда? А вот слово «ость», хоть мы его и не пользуем – это наше Русское Слово, грекам, али каким иным чужеземцам, не ведомое…
Меня можно упрекнуть в недоказанности документальным способом этого вывода. Разве только повсеместные находки «складов» костей разных животных (как на фото) по всему миру мне в поддержку... Я приму обвинение. А кто внемлет Русской Речи не токмо ухом, улыбнется.
А в заключении я хочу сказать, что у нас, в Русском Языке, ость и есть ость. Будь то ость рыбы, человека или коня. И слово это древнее. Восходит оно ко временам, когда ничего еще греки о языке не ведали. А мы ведали, и не о языке едино… Более ведали. Оттого ость у нас и человеческая, и скотская, и рыбья. То едино.
А у греков ость человеческая:
«απομεινάρια» (чит. «apomeinária»). Молвится то «апоминария».
Знакомый корень, правда? Да только поминки – это все таки один из вечеров по кончине человека. А после и нет ничего. Ость предана земле, а душа продолжила свой путь. И несть в том чего аж так особого, дабы отдельными словами то означать…
Александр Воронцов https://ok.ru/profile/567773174513