Саммит G20 на Бали: что это было и зачем?

Ответ на второй вопрос кажется вполне очевидным: мероприятие задумывалось, вопреки воле его формальных организаторов, как грандиозная порка и публичное унижение России, где её, конечно, не рассчитывали сломать, но хотели представить изгоем
Об этом можно судить хотя бы по тому нагнетанию информационно-пропагандистской истерии вокруг возможного участия в саммите В.В. Путина, ставшей бессмысленной после отказа президента от участия в мероприятии, но продолжавшейся по инерции. И тем достойнее выглядела российская дипломатия: несмотря ни на что, С.В. Лаврову удалось провести на саммите несколько важных встреч.
Наиболее очевидным содержанием саммита G20 стала демонстрация того, что и так всем понятно: в мире есть два лидера, опережающих остальных по своему потенциалу, — США и Китай. И часть элит этих стран готова попытаться воссоздать некое подобие нового международного равновесия, некоей «полутораполярности», хотя проект «Чимерика» (американо-китайская стратегическая концепция времён позднего Джорджа Буша — младшего и Барака Обамы) менее возможен, чем когда-либо в истории, хотя в нём заинтересованы мощные силы внутри обеих стран, а прежде всего китайский бизнес.
Геоэкономические противоречия двух стран стали всё более острыми, почти антагонистическими. Ключевой вопрос: кто будет иметь право первой ночи по отношению к экономически деградирующей Европе? Но обе страны имеют серьёзнейшие внутренние проблемы, которые могут быть обострены неуклюжими действиями на внешнем контуре.
А дальше…
А дальше возникает вопрос: а есть ли у мировых лидеров повестка, ради реализации которой в мире слабеющей многополярности США G20 создавалась?
Похоже, нет, что и проявилось в судьбе её итоговой резолюции, превратившейся в своего рода резолюцию Шрёдингера: она то ли есть, то ли её нет. Во всяком случае, итоги G20 не отражают наличие среднесрочного консенсуса ведущих стран мира и их способность преодолевать противоречия путём диалога. Напротив, игры вокруг итоговой резолюции подтвердили, что до формирования новой архитектуры мира не просто далеко, а необходимо пройти сквозь череду кризисов на поле боя — не обязательно в военном плане, но и, например, на поле финансов и права.
А пока стороны решают исключительно тактические задачи в рамках «улучшения позиций» перед решительным выяснением отношений.
Саммит G20 был попыткой (подчеркнём, качественной по форме и провальной по содержанию) имитации дееспособности крупнейших глобальных институтов, когда ряд стран (США, Германия и Китай) стремились сконструировать некую «стратегическую паузу». Но мы одновременно увидели и жёсткую линию «геополитического ИГИЛ» (организация признана террористической в РФ) во главе с Великобританией, стремившегося, используя марионеточный режим Зеленского, сорвать попытки ограничить конфронтацию, предотвратив скатывание к прямому военному противостоянию. Увы, как минимум частично успешные попытки. Значит, в мире есть серьёзные силы, которым хаос важнее стабильности и развития. И это тоже важный вывод из балийского саммита G20.
Виртуальная реальность «стратегической паузы» не выдержала столкновения с реальностью — игнорируемой западными лидерами, но вполне практической — под названием «Нацист Зеленский». Он своим выступлением опрокинул все тщательно выстроенные мизансцены, чётко показав, что «стратегическая пауза» будет осуществляться за счёт России (через перераспределение конфискованных у неё активов), против России (через усиление её экономической и политической изоляции) и на обломках России, поскольку в конечном счёте озвученный Зеленским концепт прямо предусматривает разрушение территориальной целостности нашей страны.
Печальна участь международных площадок, созданных для управления определённой архитектурой международных отношений, после того как выяснится, что мир принципиально изменился, а мировые процессы идут «иным путём». Так было и с пресловутой «семёркой», превратившейся без России и Китая во встречи барина, приехавшего из США, и его холопов.
Такой же риск существует и в отношении «двадцатки», где главными становятся «встречи на полях», а не основные мероприятия. Приходится констатировать, что по результатам G20 мир ускорил движение к глобальному, системному политико-экономическому кризису.
Дмитрий Евстафьев