Концепция
Это якобы автобиография − Тристрам, человек с замашками философа, берётся рассказать о своей жизни. Но не может. То у него мысль сбивается, то он вдруг начинает объяснять, как родители зачинали его (и почему это испортило весь его характер), то рассуждает о своих родственниках-чудиках, вроде дяди Тоби, увлечённого военными играми.
Это не роман в привычном смысле. Это пародия на романы, анти-роман, постмодернизм за 200 лет до моды на него. Даже заимствования (из Рабле, Монтеня «Анатомии меланхолии» Роберта Бертона) выглядят как предвестие принципиальной цитатности постмодернизма.
Стерн прерывает себя, обращается к читателю, вставляет пустые страницы, предлагает читателям рисунок тщательно воспроизведённой изогнутой линии, нарисованной концом трости (неожиданный визуальный гэг для литературы того времени), а иногда просто пишет:
Не хочу продолжать.
Пауза.
Продолжаю.
Или:
Читатель! Приготовься к самому скучному абзацу в истории. Ты его не пропустишь − ведь я тебя предупредил.
Всё это читается как большой мем: ничего особенно не сообщается, но от абсурдности этих пустых фактов и становится смешно.
В итоге Тристрэм Шенди − герой, который за девять томов едва успевает родиться и вступить в раннее детство. С такими темпами повествования затея выглядит заранее обречённой на неудачу, и, естественно, текст выглядит как провал запутавшегося автора. Примерно как Феллини в «8 1/2» показывает нам себя, неспособного снять новый фильм. Тот фильм, который мы как раз и смотрим.
Восприятие
В XVIII веке роман считался невероятно смешным. Не помню, у какого русского путешественника встретил фразу о том, что его поездка была настолько скучной, что даже Стерн не смог бы его развеселить. То есть имя писателя звучало как эталон комизма.
Комментарии 3