— Лиза, — позвала она негромко.

Дочь вздрогнула, подняла голову. Лицо бледное, глаза красные.

— Откуда ты узнала? — голос звучал глухо.

— Катя позвонила. Волнуется за тебя.

— А я думала, ей всё равно, — Лиза невесело усмехнулась. — Как и всем.

Ирина подошла, села рядом. Не обнимала — знала, что дочь отшатнется.

— Что случилось?

— Ничего, — Лиза снова обхватила колени. — Просто... просто всё надоело.

Дождь барабанил по навесу, создавая странное ощущение уединения — будто они в коконе, отрезанные от мира шумом воды.

— Можно я посижу с тобой? — спросила Ирина. — Просто посижу.

Лиза пожала плечами. Молчание растянулось на минуту, две, пять. А потом она заговорила — тихо, будто сама с собой:

— Там был Дима. Мы... встречаемся вроде как. Три месяца уже.

Ирина вздрогнула — она понятия не имела, что у дочери кто-то есть.

— Сегодня у Степы днюха, все собрались. И Дима вдруг начал меня доставать — почему я никогда не зову его к себе домой, почему мы всегда у него встречаемся или где-то ещё. А потом... потом он сказал, что я, наверное, стыжусь своей семьи.

Ирина затаила дыхание.

— А я сказала, что это моя семья стыдится меня. — Лиза шмыгнула носом. — И все замолчали. Так неловко стало. И я ушла.

— Лиза, мы никогда...

— Правда, мам? — она повернулась, и в её взгляде было столько боли, что Ирина отшатнулась. — А что бабушка сказала, когда Митя родился? «Наконец-то у вас будет настоящая семья». Будто меня и не существовало.

— Бабушка просто не подумала...

— А ты? Ты тоже не подумала? — в голосе Лизы звучала застарелая обида. — Знаешь, что я помню больше всего? Как ты впервые принесла Митю домой. Все вокруг суетились, ахали, а я спросила тебя: «Мама, вы теперь его больше любите?» А ты даже не посмотрела на меня. Сказала: «Не говори глупостей». А потом отвернулась.

Ирина закрыла глаза. Вот оно, то самое. Момент, когда всё пошло не так.

— Я ждала, что ты ответишь — нет, что ты любишь меня так же сильно, — продолжала Лиза. — Но ты просто отмахнулась. И я поняла — всё, меня больше нет. Есть только он. Вся жизнь теперь вокруг него.

— Лиза, ты неправильно поняла, — Ирина сглотнула комок в горле. — Я тогда была измотана, думала только о том, как его уложить, как накормить...

— Три года, мам, — Лиза говорила тихо, но твердо. — Три года я пытаюсь достучаться. А вы... вы просто решили, что я плохая. Что я ревную, что я капризничаю. А я просто хотела, чтобы меня заметили. Чтобы хоть кто-то спросил — а как я? Что я чувствую?

Слезы текли по лицу Ирины, смешиваясь с дождем.

— Я не знала, что тебе так плохо, — сказала она беспомощно.

— Потому что не спрашивала, — просто ответила Лиза.

Они сидели молча. Дождь начал стихать. Где-то вдалеке проехала машина, разбрызгивая лужи.

— Скажи, — наконец спросила Ирина, глядя прямо в глаза дочери, — ты когда почувствовала, что мы тебя предали?

Лиза вздрогнула, словно от удара. А потом — неожиданно для самой себя — заплакала. Без рыданий, без всхлипов. Просто слезы, одна за другой, срывались с ресниц.

Дома Лиза сразу ушла в душ — смыть дождь, усталость, слезы. Ирина поставила чайник, достала печенье, которое дочь когда-то любила. Митя спал, свернувшись калачиком и обняв плюшевого динозавра.

— Не буди папу, — шепнула Лиза, выйдя из ванной. — Он устал.

Сказала — и сама удивилась. Когда она в последний раз думала о том, что чувствует отец?

На кухне было тихо. Только тикали часы да шумел холодильник.

— Знаешь, — Ирина вертела в руках чашку, — я ведь действительно никогда не спрашивала. Как ты, что чувствуешь. Я просто решила, что знаю. Что это обычная ревность. Что ты справишься.

— А я думала, что вам просто всё равно, — Лиза смотрела в окно, за которым чернела ночь. — Что я только мешаю.

— Никогда так не думай, — Ирина хотела дотронуться до её руки, но остановилась. Слишком рано. — Мы очень тебя любим.

— Мы... — Лиза криво усмехнулась. — Вы даже друг друга уже не любите.

Ирина замерла.

— С чего ты взяла?

— Я же вижу. Вы почти не разговариваете. Папа всё время на работе. Ты вечно с Митей.

Так странно было слышать это от дочери. То, о чем они с Андреем не говорили даже друг с другом.

— Когда-то мы были счастливы, — сказала Ирина тихо. — До Мити. Мы были настоящей семьей. А потом... всё изменилось.

— Я хотела, чтобы он никогда не рождался, — вдруг призналась Лиза. — Я просила у Деда Мороза единственный подарок — чтобы вы передумали заводить еще детей. Глупо, да?

— Нет, — Ирина покачала головой. — Не глупо. Ты чувствовала, что теряешь свой мир.

Они молчали. Не глядя друг на друга, но впервые — слыша.

— А ты знаешь, что Митя каждый вечер молится за тебя? — спросила Ирина. — Понятия не имею, где он научился молиться. В садике, наверное. Он складывает руки и шепчет: «Пожалуйста, сделай так, чтобы Ися меня любила». У него даже был период, когда он думал, что это из-за него ты не разговариваешь с нами. Что он сделал что-то плохое.

Лиза отвернулась, закусила губу.

— Он тебя обожает, — продолжала Ирина. — Для него ты — самый лучший человек на свете.

— Почему? — Лиза недоуменно посмотрела на мать. — Я же... я никогда не была с ним доброй.

— Дети не любят за что-то. Они просто любят, — Ирина улыбнулась. — Он всё еще верит, что однажды ты заметишь его. Правда, веры этой остается всё меньше.

Лиза посмотрела на часы. Почти час ночи.

— Пора спать, — сказала она, вставая.

Но у двери комнаты остановилась. Обернулась. Произнесла тихо, почти стыдливо:

— Я... я подумаю, что можно сделать. С Митей. И вообще.

Утром Ирина проснулась от странного звука. Митя смеялся. Звонко, заливисто — как не смеялся уже давно. Она выглянула из спальни.

В коридоре Лиза помогала брату натянуть носок. Тот извивался, хихикал, пытался вырваться.

— Да стой ты спокойно, непоседа, — ворчала Лиза.

Митя поймал взгляд матери, просиял:

— Мама! Ися мне помогает!

— Вижу, — Ирина старалась, чтобы голос звучал обыденно. — Только не опоздайте.

— Не опоздаем, — Лиза выпрямилась. — Я сама отведу его сегодня в садик. По пути в школу.

Они завтракали втроем. Лиза не улыбалась, не сюсюкала с братом. Но она была здесь. С ними. Впервые за три года.

Андрей вошел на кухню, замер в дверях, глядя на эту картину.

— Доброе утро, — сказал он неуверенно.

— Пап, у нас молоко кончилось, — Лиза отодвинула пустую бутылку. — Купишь сегодня?

— Куплю, — кивнул Андрей, переглядываясь с Ириной.

Ирина покачала головой — позже. Всё позже.

История Марины