В жизни легких путей не искал

1976 год. Выпускник Коломенского высшего артиллерийского командного училища лейтенант Анатолий Вихров прибыл к первому месту службы — в Южную группу войск. К трудностям, поджидавшим его на армейском пути, он был готов и морально, и физически. Ведь за плечами у молодого офицера было еще и Минское суворовское военное училище. Замечательная жизненная школа для многих мальчишек, где, помимо получения знаний, проходило становление личности. Выучка, дисциплина, закалка, взаимопомощь — все это потом пригодилось и в жизни, и в службе.



В семье Вихровых военных не было. И что подвигло в свое время маленького Толю выбрать эту непростую дорогу, трудно сказать. То ли романтика, то ли случайно попавшая на глаза в школьной библиотеке книга Бориса Лавренёва об однофамильце-разведчике, то ли рассказы мамы Анны Константиновны, которая была партизанкой в годы Великой Отечественной войны.

Но шел он к своей цели, как говорится, твердой поступью. За честность и порядочность, сдержанность и справедливость, настойчивость в достижении цели Анатолий по праву пользовался уважением братьев‑кадет и однокурсников. Показателен и тот факт, что на третьем курсе КВАКУ курсант был принят в ряды КПСС.

Будучи офицером, он с огромным желанием перенимал опыт старших командиров‑наставников, почерпнув многое из общения с ними. Службой Анатолий Вихров, как говорится, жил, дневал и ночевал с солдатами. А то редкое свободное время, которое появлялось между нарядами, боевой учебой, полевым выходами, полностью посвящал семье.

С будущей женой он познакомился еще в курсантские годы. Будучи совсем не обделенным девичьим вниманием, встретив Ольгу в новогоднюю ночь в компании друзей, он забыл обо всем на свете. Огромные, глубокие, как два озера, глаза и густые черные волосы не могли оставить равнодушным никого. Проверкой их любви на прочность стали годы учебы Анатолия в военном училище, после окончания которого влюбленные поженились. Молодой отец был безумно счастлив, когда родилась дочь Татьяна, которую он любил безмерно.

После Венгрии офицера направили в Приволжский военный округ — поселок Тоцкое. Он широко известен тем, что в 1954 году на здешнем полигоне прошли учения, которыми командовал Маршал Советского Союза Георгий Жуков, с применением ядерного оружия. Долгое время это было тайной, которую рассекретили только в конце 80‑х прошлого века.

У офицерских жен, особенно в отдаленных гарнизонах, тоже была служба. Незаметная, без погон и званий, но такая же непростая, а, может, иногда даже и тяжелее, чем у мужей. Жизнь на чемоданах, отсутствие работы, отдаленность от городских благ, из развлечений — только Дом офицеров да пара магазинов, вечные тревоги, бессонные ночи, волнения, ожидания… Не все выдерживали. Но Ольга знала, что ее ждет, когда принимала предложение руки и сердца, и трудности ее не пугали. Когда в 1979 году начали доходить сведения, что офицеров отправляют в длительные командировки «без адреса», Анатолий понимал что к чему и был готов к любому повороту событий. Беспокоился только, как его девчонки останутся одни вдали от родных и близких.

Не может светлой полосою быть война

В мае 1983 года капитан Анатолий Вихров получил приказ убыть в Герат командиром минометной батареи 101‑го мотострелкового полка 5‑й гвардейской мотострелковой дивизии.

— Мне было всего пять лет, когда папа уехал в Афганистан. Но я понимала, что там война, там умирают люди, хотя постоянно повторяла про себя: «Нет, он не погибнет, он обязательно вернется домой». Детям ведь так хочется верить в сказку со счастливым концом, — вспоминает дочь Анатолия Вихрова Татьяна тот далекий 1983‑й.

Афганистан встретил советского офицера изнуряющей жарой. Первые дни на чужой земле были наполнены впечатлениями. Пирамидальные тополя, растущие вдоль дорог, арыки с прохладной водой, кусты верблюжьей колючки. А на фоне этого экзотического пейзажа афганские солдаты с оружием, местные жители в чалмах… Глядя на это, очень явно осознаешь хрупкость мира и ценность жизни.


Анатолий часто писал маме, жене, ее родителям, которых, к слову, называл мамой и папой. Старался успокоить родных, уверяя, что все хорошо. И каждое письмо начинал с фраз: «У меня все в порядке. Я жив и здоров…». С другой стороны, много и не напишешь — цензура читала почтовые отправления.

«Со мной все в порядке. Жив и здоров. Живем все так же тихо и спокойно, делаем свое дело. Очень скучаю, но стараюсь держать себя в руках. Иногда бывает трудновато, но подумаю о вас, и становится легче. Ничего, все будет в порядке. Рад, что у вас все нормально. Плакать не надо. Не успеем оглянуться, и я приеду в отпуск, а там еще немного — и вообще приеду. Татьяна, ты уже большая девочка и должна помогать маме. Ей ведь трудно. Тебе надо учиться читать и писать, чтобы сама могла читать письма и писать мне… На этом заканчиваю. Анатолий».

* * *

«У меня все в порядке. Я жив и здоров. Жизнь наша течет плавно и спокойно, без особых всплесков. Работы всегда хватает, скучать не приходится. Так лучше, время бежит быстрее. Уже прошло полгода, вроде незаметно… У нас становится все прохладнее. Ночью особенно, а днем тепло до +25. Новостей особых нет. Жертвы бывают. Душманы не унимаются. На рожон не лезу, но от случайности никуда не уйдешь».

* * *

«У меня все в порядке. Жив и здоров… Не так давно захватили караван. Шел из Ирана в Герат. Вез душманам патроны и оружие. В остальном все спокойно. Если будет возможность, постараюсь в конце октября приехать в отпуск. Тогда обо всем поговорим. В письме всего не напишешь…»

О том, что на самом деле происходило за мостом через Амударью, все узнают гораздо позже, когда появится возможность у тех, кто побывал «за речкой», поведать об этом. А вообще, о войне нельзя рассказать. Ее можно только пережить.

В воспоминаниях сержанта Александра Фёдорова, проходившего военную службу в 101 мсп, читаем: «В Герате места боев переместились из «зеленки» и гор в многочисленные населенные пункты, окружающие город со всех сторон. Объектами нападений душманов все чаще становились государственные организации, органы власти провинции, части расположения афганских войск.

Каждый день разведка приносила новые разведданные о наличии вооруженных людей в кишлаках. Небольшие группы солдат, посылаемые в засады для задержки караванов с оружием из близкого Ирана, не могли противостоять мощной волне хорошо вооруженных и обученных на скрытых в горах базах душманов. Силами 5‑й мотострелковой дивизии Ограниченного контингента советских войск были усилены постоянные посты охраны дороги Кушка — Шинданд. Центр провинции — город Герат был переполнен оружием. Стрельба в городе и в кишлаках не прекращалась даже на ночь. Переплетения трассеров как паутина накрывали по ночам один кишлак за другим — банды душманов делили между собой сферы влияния. Каждая из таких стычек приносила много разрушений и смертей местным жителям.

Афганские вооруженные формирования не контролировали ситуацию в провинции. 101‑й мотострелковый полк, задачей которого была охрана участка дороги Кушка — Герат, почти ежедневно выходил на боевые операции в город и близлежащие кишлаки. Строгая военная тайна о датах и месте проведения рейдов порой просачивалась, переставала быть тайной для душманов, и тогда дороги, по которым должна была следовать техника, превращались в минные поля, каждый дом — в засаду».

Огнем воспоминанья душу жгут

За десять месяцев капитану Анатолию Вихрову доводилось не раз лицом к лицу встречаться со смертью. Но, к счастью, в этой неравной схватке он неоднократно выходил победителем. Может быть, любовь родных и близких его оберегала. А может, огромное желание прогуляться по зеленым паркам и аллеям, держа в руках маленькую ладошку дочери и обнимая за плечи любимую жену. Он часто представлял себе эту картину на перевалах и горных хребтах Сафедкоха и мечтал о том дне, когда она станет явью.

…18 марта 1984 года очередное выполнение поставленной боевой задачи не сулило ничего плохого. Колонна шла по известному и пройденному уже не раз маршруту. Но, несмотря на эту, как казалось, тишину, все были в полной боевой готовности. Обстрел колонны начался неожиданно и жестко. Нападение было отбито. Но капитан Анатолий Вихров, как будет написано в донесении, около второй точки (за Гератом, в сторону Кушки) получил смертельное ранение. Ему было всего 28 лет…

— Тот день я помню как сегодня. Бабушка гостила у нас в Тоцком. Спросила, что мне приготовить на завтрак. Кто-то позвонил в дверь. Бабушка открыла — и в тот же миг раздался ее громкий крик. Я не могла понять в силу своего пятилетнего возраста, что произошло. Помню, что ко мне подошла какая-то женщина, попросила встать с дивана. Бабушку положили и сделали ей укол. Потом меня на целый день забрали соседи, — вспоминает Татьяна. — Затем сели в самолет, в котором было два отсека: в одном стоял гроб, обитый красной тканью, в другом находились мы. Похоронили отца на Чижевском кладбище. Мертвым я его не видела, поэтому он навсегда в моей памяти остался живым…

После похорон Ольга Вихрова вместе с дочерью переехали в Минск, чтобы поддержать Анну Константиновну. Мать Анатолия потеряла на афганской войне единственного сына, которого вырастила и воспитала одна. Он был ее надеждой и опорой в нелегкой жизни. В тот весенний день 1984‑го мир ее рухнул, она не смогла пережить горе и через два года после гибели сына умерла.

Для Ольги Николаевны смерть мужа — потеря, которую не возместить, не восполнить, не заменить ничем. И сегодня, спустя 37 лет, воспоминания жгут душу огнем. С годами боль, увы, не проходит.

— Когда близкие люди уходят, нам остается только память, — признается дочь. — Я помню день, когда мы прощались с отцом перед его отъездом в Афганистан. Он обнял бабушку, маму, а потом меня. Я знала, что он обязательно вернется. По-другому быть не могло. Но он ушел навсегда, оставив тревогу и надежду. Надежду, которой так и не суждено было сбыться.

В семье Татьяны Давидович подрастают трое сыновей. Старшему, названному в честь деда Анатолием, уже 20. Младшие Иван и Николай берут с брата во всем пример. Кем они станут, какую дорогу выберут в жизни, покажет время. Но можно уверенно сказать — им есть на кого равняться, и они несомненно будут достойны своего деда — воина- интернационалиста капитана Анатолия Вихрова.

…Время — справедливый судья, искусный лекарь. Но даже ему не под силу восполнить горечь потери для внуков, никогда не сидевших на руках у дедушки, залечить боль детей, помнящих отцов лишь по фотографиям в траурной рамке, высушить слезы вдов, в двадцать лет облачившихся в черные одежды.

Подполковник Елена Затирка,
фото из семейного архива
Татьяны Давидович
О том, что на самом деле происходило за мостом через Амударью, все узнают гораздо позже, когда появится возможность у тех, кто побывал «за речкой», поведать об этом. А вообще, о войне нельзя рассказать. Ее можно только пережить