МОНГОЛ.

При объединении бригад внутри колхоза « Пробуждение» из бывшей четвертой в нашу первую бригаду передали часть лошадей, в том числе одного уникального мерина по кличке Монгол. Ростом он был очень мал и толст необыкновенно. Если верхом на него садился парень лет пятнадцати, ноги его свисали, чуть ли не до земли. Наш Монгол отличался необычайной покорностью и безотказностью при выполнении любых работ.
Он был незаменим при шешковании навоза при изготовлении кизяка и в такой же процедуре при изготовлении самана.
Я думаю, что не все из нашей продвинутой молодежи знают термины шешковать, кизяк, саман. Придется разъяснить.
Кизяк- это топливо, изготавливаемое из навоза. В центре каждого двора осенью каждого года организовывалась навозная куча, в которую всю зиму складывался навоз, из ежедневно очищаемых сараев. Кстати, по размеру этой кучи сразу определялась степень зажиточности крестьянина. Чем больше навозная куча, тем больше во дворе скота, тем богаче хозяин. Имеет смысл засылать сватов к его дочке.
Весной навоз «перегорал» и эта куча раскладывалась в виде круга толщиною примерно в половину метра. Куча хорошо увлажнялась, в середину ее вставал человек, держа на поводу одну, лучше две или три лошади. Лошади ходят по навозу вокруг человека и перемешивают навоз до густой, пластичной массы. Вот этот процесс назывался шешкованием.
Далее, после достижения нужной консистенции навоза, начиналось изготовление кизяка. На гладкие доски укладывались формы (станки) для одного или двух кизяков, в них накладывался мягкий навоз, утаптывался босыми ногами, станок сдергивался с доски и кизяки относились в свободные места во дворе, а нередко и на улице, где и оставлялись для сушки. В зависимости от погоды, через неделю – две кизяк подсыхал, и его поворачивали на ребро, чтоб и нижняя его сторона тоже просохла.
Еще дней через десять кизяк выставляли в «пятки» - четыре кизяка устанавливали вертикально виде конуса, а пятым этот конус накрывали.
Следующим этапом было строительство куч - это пирамида из горизонтально выложенных кизяков с оставляемыми промежутками между кизяками для проветривания. Такую пирамиду вы можете наблюдать в правом углу фотографии «Зирган, 1925 год», размещенной на сайте Суркиным Николаем Яковлевичем. В конце лета, выбрав сухую погоду, кизяк складывали в сарай или под навес, а зимой им топили голландские печи (голландки). Печи, в которых готовили еду, старались топить дровами, но за не имением их, приходилось топить и кизяком.
Теперь о самане – За неимением или ввиду дороговизны кирпича и строевого леса хозяйственные постройки, а в степных районах и дома, строили из самана. Для его изготовления, также как и в случае с кизяком, в круг раскладывалась глина и солома. Смесь также мяли лошадьми, изготавливали из полученной смеси блоки, сушили их и выкладывали из них стены строения. Получалось не как дом Клеменкова, конечно, но зато дешево и сердито.
Возвращаясь к Монголу, отмечаем, что он был незаменим для этой работы. Мял и шешковал он все лето навоз и саман своими короткими ножками, не отлынивая и не выходя из грязного круга, в отличие от других лошадей, которые нередко старались пробежаться вокруг круга по чистому месту.
Зимой же он тоже не бездельничал. 2-3 раза в неделю собиралась группа мужчин, запрягали в сани 5-10 лошадей и такой обоз ехал в лес за дровами. Дрова раньше большей частью подвозили всю зиму из леса, поскольку летом было много полевых работ. Это уже позже, когда образовались колхозы, которые разбогатев, смогли приобрести технику, производительность труда поднялась настолько, что появилось у крестьян и летом свободное время, дрова стали заготовлять летом, что, конечно легче и удобнее.
Так вот, при выезде такой группы в лес, старались обязательно в одни из саней запрягать Монгола. В лесу зимой снега как минимум по пояс, дорог, естественно, нет. Заедут в лес поближе к сухим деревьям, нарубят дров, уложат в возы, а обратно на дорогу вывезти не каждая лошадь может. Тогда запрягают Монгола в этот воз, и, как это ни странно, он вытягивал воз на дорогу. Оказывается, Монгол приспособился обратить вред от своих коротких ног на пользу. В глубоком снегу он ложился на бок и буквально плыл, не доставая ногами до земли. Таким образом, вытаскивал воз лучше других лошадей. Конечно на хорошей дороге, он отставал от всех и плелся в хвосте обоза. К нему относились снисходительно, но уважительно, не обижали, кнутом не погоняли, знали, что он и так, как может, старается.