Родимый дом, как старец на холме,

Взирает вдаль потухшими глазами.
Он помнит как молилась мать в ночи,
Свет лампы золотил окно печально.
Он помнит шум застолий и бесЕд,
И самовара жар, и скрип ступеней,
И печки треск, дарящей тёплый свет,
Что согревала дом среди метелей.
Теперь лишь дождь стучит по старой крыше
Рисует за окном узор живой.
И дом, что стал с годами ниже, тише,
Вздыхает вместе с Белою-рекой.
А Белая в ответ ему журчит
О том, что нет возврата в дни былые.
Лишь ивы плач над берегом навзрыд,
Да в трАвах прячутся ветрА шальные.
Когда в метель задремлет старый дом,
Ему мерещится твоих шагов движенье,
И тени предков за большим столом,
И жизни — не угасшей — продолженье.
Ты не придёшь. ЗиргАна сладкий плен
Остался в памяти, как сон прекрасный.
И воды Белой унесли твой след,
Но зов души моей к тебе не гаснет.
В пыли веков зиргАнский мой приют,
Вселенной брошенный, но не забытый,
Всё ждёт меня, где тополя поют
И Белой струи шепчут за меня молитвы.