В фильме Вуди Аллена «Полночь в Париже» есть идея, которая пронизывает всё его полотно: ни одному поколению не нравится эпоха, в которой оно живет, и в мечтах каждый из нас путешествует по другим эпохам, векам, историческим пластам или, как минимум, по своему собственному прошлому, которое нам кажется светлым и насыщенным приятными событиями.

Когда в юности, как и все, я зачитывалась Пушкиным, мне до боли хотелось быть его современником, встречать его на балах и в творческих гостиных, потому что Александр Сергеевич описывал свой век волшебным слогом, потому что из-под его пера даже чума, карантин, война и народные бунты выходили красивыми, добавляли жизни драмы, но не отравляли её.
А потом я влюбилась в эпоху Золотого Голливуда. Роскошные и стильные героини Хичкока, очень светский и легкий образ жизни с кабриолетами и элегантными вечеринками у бассейна в Беверли-Хиллз, Ингрид Бергман в «Касабланке» и Кэри Грант в «Незабываемом романе» - разве можно представить время с более красивыми, талантливыми людьми и похожей эстетикой?
Идея Вуди Аллена, что ни одному поколению не нравится время, в котором оно живет, кажется очень актуальной и сегодня. Даже юные тик-токеры предпочитают 80-е и 90-е с кумирами вроде Булановой и Кадышевой, что уж говорить о нас, мыслями возвращающихся то в спокойные нулевые, то в свободные 90-е. Но фишка в том, что ни одно время не было таким уж беззаботным. Ни одна эпоха не шла так гладко, как её хотели представить поэты и кинематографисты. Да и наша память стёрла почти все острые углы, оставив только сладкий мёд, романтизировав прошлое, чтобы мы могли наслаждаться приятными воспоминаниями.
Я не знаю, какой след оставит время, в котором мы живем - по бОльшей части в нём так тошно, что вообразить будущий осадок от него невозможно. Однако, как и во все времена, очень многое зависит от нашего восприятия и той среды, которую мы создаём для себя сами. Даже в тёмные времена искусство жить остается главнейшим из искусств - этим и займёмся.