15 августа 1918 года во Владивостоке состоялась высадка американских войск. Как и в других случаях иностранной интервенции, она проходила под лживыми лозунгами «помощи России», хотя истинной задачей коллективного Запада было исключительно порабощение и возможный раздел нашей страны.

Незадолго до этого Госдепартамент США объявил о разрыве дипломатических отношений с Советской Россией. Некоторые историки в связи с этим отмечают, что Вашингтону и разрывать-то особо было нечего, в силу того, что де-юре молодую Советскую Республику они так и не признали, это случилось много позже, уже при президентстве Франклина Рузвельта.
Тем не менее, де-факто, Америка, как и другие страны Антанты, продолжала поддерживать дипломатические отношения с Советским правительством как единственной централизованной властью на территории бывшей Российской империи. Хотя бы для координации военных действий против Германии и её союзников.
В этой связи демарш Госдепартамента являлся фактической констатацией состояния войны между Советской Россией и США, в рамках которого вторжение иностранной армии на суверенную российскую территорию было вполне объяснимым.
На словах, конечно, англичане, французы и американцы объясняли свою интервенцию «желанием спасти Россию от гибели, распада, оккупации Германией» и прочим в том же роде.
Весной 1918 года союзники даже на полном серьёзе обсуждали тему военных действий на российской территории против немецких войск, даже если российская армия в них не будет участвовать. Ещё высказывались опасения того, что оружие, закупленное ещё до революции Россией у западных стран, теперь может попасть в руки Германии, а для противодействия этому, конечно же, войскам Антанты надо взять портовые склады под свой контроль. Этот мотив, кстати, выдвигали для оправдания своей интервенции во Владивосток и американцы.

Чтобы понять всю ничтожность таких аргументов, достаточно просто ознакомиться с реальной историей в период Гражданской войны. Особенно, в 1918 году, когда Украина была оккупирована немецкими войсками. Но не стоит забывать и того, что украинские территории перед Брестским миром подчинялись Петрограду очень и очень номинально, там ещё с периода «керенщины» гораздо большим влиянием обладали сменявшие друг друга всевозможные «незалежные» правительства – Центральная Рада, гетьманат Скоропадского, Директория Петлюры, не считая власти мелких и крупных атаманов образца Махно и иже с ним.
И именно на такие правительства и опирались в своей политике германские оккупационные войска, вывозя из Украины и сырьё, и очень необходимое Германии, задыхающейся в тисках блокады, продовольствие.
Казалось бы, ну чего той же Франции, которая ещё в декабре 1917 года застолбила за собой южные области Украины, не вмешаться и не попытаться выбросить оттуда немцев? Но нет – доблестный французский флот высадил десант в Одессе лишь в конце ноября 1918 года, аккурат в разгар революции в Германии, когда деморализованная немецкая армия, в том числе и на украинской территории, уже не представляла собой реальной силы, но её солдаты думали лишь о скорейшем возвращении на родину.
Что касается американского тезиса о необходимости контроля над находящимися во Владивостоке крупными складами оружия, закупленного в США ещё при царе для предотвращения его передачи в Германию. Это правительство Ленина якобы должно было бы его немцам передать? То самое, что секретной радиограммой приказало морякам Черноморского флота потопить собственные боевые корабли именно во избежание их передачи Кригсмарине, по условиям Брестского мира?
И, главное, как бы эта самая масса оружия чисто технически могла быть доставлена из Владивостока через всю Сибирь в распоряжение немецкой армии? Транссибирской магистралью, которая ещё в июне 1918 года оказалась под контролем поднявшего антисоветский мятеж Чехословацкого корпуса? Через области, на которых была провозглашена власть всевозможных «Комучей», а затем и «Верховных правителей», которые тоже, вроде, питали к своим союзникам по Антанте самые тёплые чувства и не собирались хоть как-то помогать Берлину?

Ещё любители обелять «чистые намерения» американцев часто приводят аргумент о том, что они очень благородно хотели помешать японцам установить контроль над российским Дальним Востоком и Сибирью. А потому и поспешили высадить туда свои войска. Правда, численность последних не превышала 9 тысяч, при том, что японских «штыков» в этом регионе было около 70 тысяч. Подчинённые микадо, кстати, начали интервенцию в этом регионе ещё в апреле и продолжили её до осени 1922 года – почти на два года больше, чем американцы, убравшиеся из Владивостока ещё в апреле 1920 года.
Так что, хотя само по себе нежелание Вашингтона мириться с приращением Японии ещё и сибирскими землями с их богатейшими ресурсами сомнению и не подлежит, но интервенция американских войск на эту территорию не выглядит серьёзным противодействием японским поползновениям.
Столь же лживыми представляются первоначальные объяснения Антанты, что целью интервенции является «желание помочь спасти Россию от раздела и гибели, грозящих ей от руки Германии, которая стремится поработить русский народ и использовать для себя его неисчислимые богатства». Это очень напоминает декларации Гитлера, что он желает «лишь спасти русский и другие народы от порабощения большевистскими комиссарами».
Но если англичан, французов и американцев волновало лишь «спасение России от немцев», отчего они не убрали свои войска с российской территории после того, как Германия проиграла войну? Но ведь именно с этого момента западная интервенция, наоборот, приобрела наиболее масштабную форму.
Те, кто оправдывают позицию стран Антанты, нередко апеллируют к тому факту, что их солдаты напрямую в боевых действиях против Красной Армии, как правило, не участвовали. Действительно, они предпочитали воевать за свои интересы в России чужими руками – тогда это были «белогвардейцы» и прочие местные враги Советской власти. Но и от менее опасной (но более презренной) роли карателей, подавляющих движение партизан и подпольщиков, интервенты отнюдь не отказывались. Зачастую они опускались при этом до откровенного варварства, как американцы на Дальнем Востоке, нередко буквально резавшие живьём на куски попавших им в плен партизан и даже внедрившие так называемые «пыточные поезда», в которых перевозимых пленных в пути ещё и допрашивали с применением зверских пыток.
А воевать с Красной Армией, по мысли Запада, конечно же, должны были войска всевозможных «бывших», не принявших революции. Пусть и при поддержке оружием и другим снабжением со стороны «спонсоров».

Ещё одним смехотворным аргументом в оправдание интервенции является утверждение о том, что страны Антанты якобы не ставили перед собой задачи расчленения России, потому что поддерживаемое ими «белое движение» выступало под лозунгом сохранения «единой и неделимой». Так ведь интервенты не только белогвардейцам помогали, но и всевозможным «национальным демократиям» – в Закавказье, Средней Азии, Прибалтике.
Единственной реальной причиной иностранной интервенции в нашу страну было желание свергнуть Советскую власть (пусть и преимущественно руками местных контрреволюционеров) и установить прямой или опосредованный контроль над территорией бывшей Российской империи. Для чего Антантой и была фактически начата война пусть и без формального её объявления.
Этот факт цинично признавал даже Уинстон Черчилль в своём четырёхтомном труде «Мировой кризис»: «Находились ли союзники в войне с Советской Россией? Разумеется, нет, но советских людей они убивали, как только те попадались им на глаза; на русской земле они оставались в качестве завоевателей; они снабжали оружием врагов советского правительства; они блокировали его порты; они топили его военные суда. Они горячо стремились к падению советского правительства и строили планы этого падения. Но объявить ему войну – это стыд! Интервенция – позор! Они продолжали повторять, что для них совершенно безразлично, как русские разрешают свои внутренние дела. Они желали оставаться беспристрастными и наносили удар за ударом».

К счастью, планы интервентов так и остались нереализованными. И причиной тому была исключительно несокрушимая воля Советского народа, изгнавшего со своей земли всех западных марионеток, псевдорадетелей за «единую и неделимую» из числа белогвардейцев и сепаратистов самых разных мастей на окраинах. А страны Антанты после этого, оценив потенциальные потери от начала непосредственных масштабных боевых действий против Красной Армии как «неприемлемый ущерб», сами предпочли убраться восвояси…