Нельзя не сожалеть о том, что неординарные личности со временем забываются. Избежать забвения можно, оставшись в мировой культуре в качестве персонажа. Эта роль продлевает жизнь прототипа, однако может подменить собой живую, реальную натуру, даже самую яркую.

Семья гоф-медика Андрея Евстафьевича Берса осталась в истории оттого, что красавица Соня Берс вышла замуж за Льва Николаевича Толстого, а ее младшая сестра Таня оказалась самой большой любовью брата великого писателя – Сергея, которого будущий классик обожал и считал идеалом человека. Как было классику удержаться и не вывести Танечку Берс в образе самой обаятельной своей героини?

«Я тебя всю записываю!» – говорил невестке Лев Николаевич, и под его пером постепенно рождался образ Наташи Ростовой, прелестного юного создания, светящегося изнутри от счастья и искренности.

Естественность манер, ошибки во французском, страстное желание любви и счастья, присущие реальной Татьяне Берс, придали законченность образу Ростовой – а заодно добавили множество пороков другим героям романа – Друбецкому и Курагину. Настоящая, реальная Танечка не отличалась осмотрительностью поведения, позволяла себе увлечения, непозволительные юной барышне. Однако Толстой не захотел «править» Таню в образе Наташи, менять сущность своей героини, несмотря на патриархальность собственных воззрений. Хотя по поведению и творчеству писателя было заметно, что Лев Николаевич ревновал Татьяну – как близкую родственницу, как невестку (которой она так и не стала), вот и отомстил, наградив поклонников девицы Берс неблаговидными ролями и дурными наклонностями на страницах «Войны и мира».

Первой любовью, а по прошествии немалого срока супругом Тани стал ее кузен Александр Кузьминский. Это его черты проглядывают в Борисе Друбецком, которому Наташа вскружила голову по молодому задору и девичьему легкомыслию: «Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность. – Ну, не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело». Правду говорит французская пословица: «Cousinage dangereux voisinage» – «Двоюродные – опасные соседи».

Кузьминский был человек чести, альтруист и даже, можно сказать, простофиля. Ездил, влюблялся, ухаживал, но не волочился. Зато романный Друбецкой – фигура совсем другого плана. Неискренняя, алчная натура Друбецкого прорывается сквозь внешнюю благопристойность манер и успешность карьеры: «Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых», – ехидно замечает в своем романе Толстой. Потом автор подбирает изменщику подходящую, по его мнению, пару – лгунью и распутницу Элен Безухову.

Притом, что чистый душой Александр Кузьминский много претерпел страданий от своей возлюбленной, а наградой ему за верность были всего лишь «бонтонные» письма, которые, прежде чем оказаться в руках одурманенного любовью кузена, проходили строгую цензуру у старшей из сестер Берс – Лизы. Впрочем, однажды влюбленные дети (Тане было четырнадцать лет, Александру – семнадцать) позволили себе поцеловаться, но тут же решили, что больше «ничего такого» делать не станут. А когда Танечке исполнилось шестнадцать, она уговорила отца взять ее с собой в Петербург.

Столица опьянила Татьяну, как вино. В гостях у своей тети, начальницы Николаевского института благородных девиц, Екатерины Николаевны Шостак, юная Берс встретилась со своим новым увлечением – сыном Екатерины Николаевны, красавцем, светским львом, умным и обаятельным кавалером – Анатолем Шостаком, троюродным братом Татьяны.

Лев Николаевич не мог простить своей родственнице внезапно возникшего чувства почти недозволенной близости с Шостаком, а самому Анатолю – его магнетизма. Пока Таня задавала себе вопрос: «Можно ли любить двоих?», мчась в вихре светской жизни, ее кузен Александр Кузьминский деликатно самоустранился и переживал измену любимой «вдали от шума городского». Неопытная пылкая девица оказалась предоставлена сама себе в трудном деле выбора поклонника. Но тут за Танину честь вступился Лев Николаевич, которому этого, строго говоря, по статусу не полагалось. Он не был Тане ни мужем, ни отцом, но тем не менее устроил младшей Берс скандал и долго повторял: «Не попускай себя!». Случилось это после небольшого инцидента на загородной прогулке: ехавшие верхом Таня и Анатоль отстали от остальных – у Татьяны ослабла подпруга, а Шостак воспользовался ситуацией, чтобы признаться своему предмету обожания в любви.

Вот тут-то и проявилась истинная натура графа Толстого. Будучи писателем, Лев Николаевич оказался не слишком щепетилен и с родней не церемонился. Тщательно выпытав подробности Татьяниных ощущений в момент любовного объяснения, Лев Николаевич сделал для себя пометку, и впоследствии Берс с возмущением увидела свои откровения на страницах романа: «Я и не подозревала тогда цели его вопросов и была с ним откровенна», – напишет она в своих мемуарах.

Шостака, предоставившего писателю бездну материала, семейство Толстых фактически выставило вон, и тому пришлось уехать. Что поделать: то были времена, когда девушке не полагалось выбирать себе героя своего романа.

Татьяна и Анатоль не виделись после этого больше семнадцати лет, и встретились уже семейными людьми. Влюбленному светскому льву Толстой отплатил в своеобычной манере: Анатоль Курагин, литературное воплощение Шостака, «беспокойный дурак», по выражению собственного отца, пустой волокита и безоглядный кутила, не достоин ни любви, ни дружбы, ни уважения.

Лев Николаевич, когда был зол, ничем не стеснялся. Создается впечатление, что Лев Николаевич ревновал как бы не за себя, а за своего любимого брата Сережу, который, как выяснилось, подходил Татьяне еще меньше, чем мямля Кузьминский и повеса Шостак. Сергей своими пороками едва не опозорил Татьяну и не довел влюбленную девушку до самоубийства.

Восхищаясь глубиной натуры и добродетелями (скорее мнимыми) старшего брата, граф вывел Сережу в рассказе «После бала». Поводом для этого послужило реальное событие: Сергей рассказал брату о том, как однажды после бала, ощутив в своей душе яркое чувство к очаровательной девушке, он последовал за предметом своей страсти до самого дома, залез на балкон ее спальни и узрел девицу молящейся перед сном. Его возлюбленная стояла на коленях возле кровати и читала молитвы, между молитвами поедая конфетки из стоящей рядом на столике бонбоньерки. Обнаружив, что у нежного создания имеется не только тонкая натура, но и недурной аппетит, Сергей совершенно разочаровался в своей любви. Он слез с балкона уже остывшим и избавившимся от своей страсти. И этот ханжа (в чьей жизни были прегрешения пострашнее чревоугодия), по мнению Льва Николаевича, прекрасно подходил живой и веселой Тане Берс.

Тем не менее в период жениховства Льва Николаевича Таня и Сергей Николаевич сблизились: Татьяне было всего шестнадцать, а Сергею – уже тридцать шесть, он был опытный дамский угодник. Младшая Берс то по-женски кокетничала, то засыпала в гостиной на диванчике, по-детски приоткрыв рот, и была такой обворожительной, что со старшим Толстым случилось то же, что и с князем Андреем при виде Наташи Ростовой: «Вино ее прелести ударило ему в голову».

Сергей искренне удивлялся, что брат намерен жениться не на младшей из сестер, а на скучноватой Соне. Татьяна Берс, покорив новоприобретенного родственника, и сама влюбилась без памяти. «Чувство любви наполнило все мое существо», – признавалась она. Весной 1863 года Сергей Николаевич сделал Тане предложение, но свадьбу отложили на год из-за молодости невесты. В назначенный срок жених приехал в Ясную Поляну, до свадьбы оставалось две недели, приготовления шли полным ходом.

И тут выяснилась скандальная подробность биографии Сергея: добродетельный братец Льва Николаевича, оказывается, уже полтора десятилетия сожительствовал во грехе с цыганкой Марьей Михайловной, прижил с нею целый выводок детей, и только теперь задумался – а как воспримет его брак бедная, но гордая цыганка? О чувствах собственной невесты он при этом не заботился – такта Сергею Николаевичу не хватало, как, впрочем, и его брату-писателю.

Метания «Стоит ли вообще жениться на девице Берс?» не могли не обидеть девушку, собравшуюся под венец. Тане нельзя было отказать в гордости и самоуважении: она вернулась к родителям в Москву, где сильно скучала по неверному суженому и даже пыталась отравиться. Яд она предпочла продолжению отношений с Сергеем. От гибели Татьяну спас почти забытый ею Александр Кузьминский: он пришел с визитом после долгого перерыва буквально в ту минуту, когда девушка приняла отраву. Это был перст судьбы, появление Александра вернуло Тане жизнь и силы, она начала поправляться и оживать.

Через год, придя в себя после пережитой трагедии, Берс снова приехала в Ясную Поляну, будучи уверена, что Сергей Николаевич больше не появится после того, что он наделал своим недомыслием. Зря она верила в порядочность старшего Толстого! В мае Сергей приехал как ни в чем не бывало, и все снова завертелось, словно безумная карусель. Майские сумасшедшие ночи, свидания и романтические объяснения, которым Лев Николаевич уже не препятствовал властью главы семьи, – всё это разрушило последние оплоты благоразумия между Сергеем и Татьяной. Вероятно, могло бы дойти до последней крайности, но Сергей внезапно сбежал из имения и прислал брату отчаянное письмо, жалуясь, что ему «совершенно невозможно покончить с Машей».

У Льва Николаевича хватило смелости показать послание Тане. То, что это последнее предательство не сломило Татьяну, было настоящим чудом. Лев Николаевич не преминул понаблюдать за страданиями девушки и отразить их в переживаниях Наташи Ростовой. Как и у героини романа, Танина сердечная рана «заживала изнутри», она снова научилась улыбаться и петь. Кузьминский больше не оставлял свою первую любовь, ухаживал за ней в горе и в радости, а в 1867 году состоялась их свадьба.

Напоследок судьба учинила над Сергеем Толстым, решившим жениться на своей цыганке, и Татьяной Берс скверную шутку: когда обе пары – Татьяна и Александр и Сергей и Марья – ехали к священнику назначать срок венчания, их кареты встретились на проселочной дороге. Седоки раскланялись и разъехались, не сказав ни слова.

В ту ночь подушка Тани была мокра от слез. Много лет спустя племянник Берс, сын Льва Николаевича Илья писал: «Взаимные чувства дяди Сережи и тети Тани никогда не умерли… Им удалось, может быть, заглушить пламя пожара, но загасить последние его искры они были не в силах». То же мнение возникло и у Кузьминского, после того, как он с разрешения своей невесты прочел ее дневники. Страсть, ощутимая в каждой строке, вызвала у него ревнивые упреки. Татьяна ответила ему: «Я никому не позволю властвовать над моей душой и сердцем!»

Впереди у Татьяны Андреевны Кузьминской была долгая жизнь, непростые отношения с мужем, так никогда и не угасшие до конца чувства к Сергею Николаевичу. Но у этой хрупкой женщины была недюжинная и сильная натура.

Лев Николаевич в романе изобразил в замужней Наташе свой идеал матери семейства, «бросившей сразу все свои очарования». Хотя Татьяна была другой: не бросала своих «очарований», не превращалась в красивую самку, не показывала гостям испачканных младенцем пеленок и по-прежнему много внимания уделяла «деликатности речей» и туалету. Словом, в жизни не случилось преображения темпераментной и умной женщины в племенную кобылу. Зато в романе девица Ростова в даму Безухову превратилась так, как этого хотелось автору.

Татьяна Кузьминская, к счастью, не слилась с образом Наташи Ростовой. Она осталась одной из немногих женщин, которым Лев Толстой позволял спорить с собой и отстаивать собственную точку зрения. Отметим, что Софья Андреевна Толстая к этой категории не принадлежала. Независимая и яркая, Татьяна Берс-Кузьминская жила собственной жизнью. Долгие годы она отстаивала свое «я» от забот любящей, но деспотической родни – тяжкая ноша для совсем юной девушки. Она не совпадала со своим литературным воплощением – романтической и недалекой Наташей Ростовой. Однако Лев Толстой своей волей совместил образ и прототип, подменив одно другим, как это нередко бывает в искусстве.