Валерий ГРОМАК. Услышьте их на суше…

22 года назад был потоплен атомоход «Курск». На чьей совести души погибших подводников?

12 августа 2000 года в 11 часов 28 минут норвежские сейсмологи зарегистрировали взрыв в Баренцевом море, где российский Северный флот проводил крупномасштабные учения.
Спустя 2 минуты 15 секунд раздался второй, гораздо более мощный взрыв, сравнимый по силе с небольшим землетрясением… Как мы теперь знаем, в это время по отсекам подводного атомохода «Курск» пронесся смертоносный смерч. Он крушил переборки и закручивал толстенную сталь в завитки, срывал механизмы и паропроводы, сжигал электрощиты…

Пусть это кощунственно звучит, но тем из подводников, которые погибли сразу, повезло. Агония других 23-х моряков кормовых отсеков, которые при взрыве уцелели, длилась несколько дней: они остались в подводном гиганте длиной 154 метра и водоизмещением 18 тысяч тонн на глубине 108 метров в темноте, без кислорода и почти без надежды…
События на Украине как-то отодвинули на второй план эту трагедию 22-летней давности: в день гибели 118 подводницких душ о них вспомнят разве что родные, близкие, друзья. Мы ждем правды о гибели «Курска». А она должна, обязательно должна всплыть. Если не сегодня, то завтра. Не в этом году, так в будущем. Через пять, десять или пятьдесят лет.
Ведь еще до подъёма погибшего атомохода появились версии, что трагедия произошла из-за неподготовленности экипажа, из-за взрыва экспериментальной парогазовой торпеды, находившейся на борту «Курска». Обнародованная информация была крайне противоречива. Но что поразило в то время, так категоричность, с которой – задолго до окончания расследования! – отмели возможность столкновения с иностранной подводной лодкой и тем более вероятность того, что «Курск» был атакован противником.

А именно к этой версии склоняются родственники погибших на «Курске». В телерепортажах во время поисково-спасательной операции камера четко зафиксировала на правой носовой оконечности «Курска», в районе второго отсека, огромную вмятину, направленную к носу… Командующий в то время Северным флотом адмирал Вячеслав Попов упоминал, что на корпусе затонувшего атомохода в районе второго отсека обнаружен след от сильного динамического удара… Еще более откровенно выразился главком ВМФ России адмирал флота Владимир Куроедов. Сразу после катастрофы он утверждал, что «имеются признаки крупного и серьезного столкновения».
В первые дни после аварии, когда информацию в СМИ еще не взяли под жесткий контроль, промелькнуло сообщение о некоем светло-зеленом спасательном буе, замеченном неподалеку от затонувшего «Курска». А ведь на российских подлодках используют только бело-красные буи.
Кстати, когда по тревоге в воздух были подняты две противолодочные эскадрильи, самолеты обнаружили масляные пятна по курсу, которым «уползала» с места происшествия неизвестная подводная лодка. Естественно, подозрение пало на американцев и англичан, чьи субмарины крутились поблизости.
Англичане тут же с возмущением потребовали от российской стороны предоставить доказательства, а вот американская сторона протестовала не так рьяно. Будто опасалась, что россияне могут ответить. Ведь, как заявил заместитель начальника Генштаба Вооруженных Сил России генерал-полковник Валерий Манилов при проведении операции по спасению экипажа «Курска» в 50 метрах от него на грунте российские спасатели нашли нечто, похожее на ограждение боевой рубки, устанавливаемой на подводных лодках США и Великобритании. А министр обороны России Игорь Сергеев, выступая по телевидению 16 августа 2000 года, сказал, что «Курск» подвергся тарану…

То есть уже в первые дни все было предельно ясно, но затем постарались максимально запутать ситуацию. И через два года появился официальный отчёт генпрокурора Устинова: в 11 часов 28 минут 26 секунд по московскому времени произошёл взрыв торпеды 65–76А («Кит») в торпедном аппарате № 4. Причиной взрыва стала утечка компонентов топлива торпеды (пероксид водорода). Через 2 минуты пожар, возникший после первого взрыва, повлёк за собой детонацию торпед, находившихся в первом отсеке лодки. Второй взрыв привёл к разрушениям нескольких отсеков подводной лодки.
Но немало пищи для размышлений дали снимки многоцелевой американской подлодки «Мемфис», которая осенью 2000-го вернулась из похода в Баренцево море на свою базу в Норфолк. На снимках четко видно, что ее носовая оконечность отсечена, отрезана, загерметизирована… Уже 17 августа — на пятый день после катастрофы! — в Москву прилетел инкогнито, на частном самолете, директор ЦРУ Джордж Тенет… Не прошло и месяца, как Клинтон объявил, что США отказываются от планов развертывания национальной системы противоракетной обороны. Кроме того, Америка списала России старые долги и предоставила кредит в 10 миллиардов долларов…
А откуда взялась внушительная сумма на длительную операцию по подъему тел погибших и корпуса подводного крейсера? Почему не названы имена виновных? Если в кратчайшие сроки удалось построить надводное сооружение для подъема «Курска», то почему нельзя было поднять атомоход вместе с первым отсеком? Зачем его непременно надо было отрезать, затягивая сроки подъема, рискуя не уложиться до начала осенних штормов? Кому позарез нужно было взорвать первый отсек, разнести его в куски на глубине 108 метров?
Вопросы, вопросы, вопросы… Увы, вразумительных ответов на них нет до сих пор.
Тогда, в августе 2000 года, командующий Северным флотом адмирал Вячеслав Попов с экрана телевизора на всю страну выразил соболезнование семьям погибших подводников, извинился перед ними и пообещал посмотреть в глаза тому, кто виновен в трагедии «Курска»
Десять лет назад в администрации Североморска, выступая перед семьями погибших подводников атомохода, Вячеслав Алексеевич вспомнил: «Я выполнил свое обещание, посмотрел ему в глаза. Но назвать этого человека пока не могу…»

Прощальный круг, молчания минута…

Этот снимок был сделан десять лет назад в Видяево. Из этого заполярного поселка ушла для выполнения учебных задач в море новейшая атомная подводная лодка «Курск». И не вернулась. Фамилии всех 118 подводников выбиты на мемориале в Видяево. Десять лет назад мы, участники международного автопробега ветеранов ВМФ СССР и родственники погибших, приехали в Видяево, чтобы почтить память подводников. После возложения цветов решили сфотографироваться. Никто никого специально не расставлял. Все встали, как хотели. И непроизвольно вместе с памятником образовали крест.
Накануне посещения Видяево родственники подводников впервые со дня трагической даты побывали в координатах гибели атомохода. В точку их доставил спасательный буксир Северного флота «Николай Чикер».
В акции на месте катастрофы участвовали родители старшего лейтенанта Александра Гудкова, матроса Дмитрия Коткова, сын капитана 3 ранга Николая Белозерова, мать капитана 2 ранга Сергея Дудко, родные и близкие других членов экипажа. Крест высотой два метра со специальной системой затопления был погружен на месте трагедии. По словам матери Дмитрия Коткова, «на могиле моего сына теперь появился крест» (тела гражданского специалиста Мамеда Гаджиева, матросов Дмитрия Коткова и Ивана Нефедкова так и не были подняты со дна Баренцева моря).

Родители погибших моряков спустили на воду венки с фамилиями всех членов экипажа, находившихся на борту АПРК. Также морским волнам в точке трагедии была предана земля, привезенная из Курска, Петербурга, Калининграда, Архангельска, Сызрани, Воронежа, Североморска и многих других, где захоронены подводники с «Курска». Настоятель Никольского храма протоиерей отец Сергий отслужил на борту молебен в память о погибших североморцах.

Мать старпома Сергея Дудко не сдерживала слез: «Когда говорят, что время лечит, это неправда. Может, время лечит в какой-то другой ситуации. Но гибель самых близких людей время не может вылечить. Единственное, что время даёт возможность жить по-другому». Калининградца Валентина Гудкова так взволновал выход в точку гибели крейсера, что он написал стихотворение:

Вчера здесь море сильно бесновалось,
Вчера здесь был 10-бальный шторм.
Сегодня тихо, лишь качает малость,
Да только рябь морская за бортом.
Как будто морю дан приказ был свыше:
Затихнуть в этой точке и молчать,
Чтобы молитвы матерей услышать,
И горсть земли с родимых мест принять.
На этом месте в тишине звенящей
Легло на воду множество венков,
Чтоб помянуть героев настоящих,
118 павших моряков.
Приспущен флаг, протяжная сирена
Залила скорбным звуком всё окрест.
Наполнившись водою постепенно,
Вниз опустился освященный крест.
Чтобы потом залечь на дно морское
И охранять погибших там покой.
Мы знаем, что из экипажа трое
Остались там, в пучине ледяной.
Прощальный круг, молчания минута,
Венки вдали поймал безмолвный взгляд.
До берега идти почти полсуток,
Как и тогда, 12 лет назад.
Совсем неслышно подобрался вечер,
Буксир-спасатель взял обратный курс.
На сердце стало, кажется, полегче,
Хотя в висках стучало: «Курск, «Курск», «Курск»…

Крест на дне Баренцева моря – далеко не единственный памятник подводникам, погибшим в 2000 году. В Мурманске установлена боевая рубка «Курска». Сюда часто приходят люди, чтобы почтить память погибших подводников. Рядом с рубкой – оттиск ладони неизвестного моряка, отпечаток, которой был обнаружен на переборке погибшей АПЛ и перенесен на памятник…

А в Свято-Никольском храме, что в Видяево, горит неугасимая лампада «Курска».

Она изготовлена из плафона аварийного освещения девятого отсека подводной лодки, где к полудню 12 августа 2000 года собрались оставшиеся в живых 23 моряка-подводника. Под этим плафоном, при угасающем свете от аккумуляторных батарей они продолжали со спокойным достоинством исполнять свой воинский долг. Писали прощальные записки. Стекло плафона было поднято водолазами при вскрытии аварийного люка осенью 2000 года и в дальнейшем ювелирно оформлено мастером-художником из Петербурга Олегом Тихомировым на средства, собранные жителями гарнизона Видяево.
Четыре золоченных герба Российской державы венчают червленое серебро корабельных якорей с перекрещивающимися золотыми цепями. Якоря поддерживают серебряную окружность и 118 золотых свечей, на каждой из которых – имя подводника. В перекрестье Андреевского флага горит огонек лампадки: «Упокой Господи души усопших раб Твоих». На червленом серебре золотом прописана трагическая дата, навсегда оставшаяся в сердце каждого россиянина – 12 августа 2000 года.
Мы побывали и в Мурманске у боевой рубки атомохода, в Свято- Никольском храме, на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга. Мемориальные комплексы существуют также в Курске, Севастополе, Северодвинске, Нижнем Новгороде.
В Калининграде памятные доски установлены в школах № 41 и № 50, выпускниками которых были капитан-лейтенант Сергей Фитерер и старший лейтенант Александр Гудков. В Красногвардейском районе северной столицы в музее школы имени Сергея Дудко в торжественной обстановке открыт бюст старпому «Курска». В селе Герасимово в память о погибшем экипаже на собственные средства часовню Святителя Николая построил капитан 1 ранга в отставке Анатолий Максимов. Родственники экипажа АПРК «Курск» передали в дар часовне на вечное хранение икону «Спасающая на море».

Как высшую ценность храню памятный знак «Курска» и книгу «Помним всех поименно», подаренные мне мамой старшего помощника командира АПРК «Курск» Софией Дудко.

№ 154 - Август 2022. История и Наследие