Она шла, гордо подняв голову, словно имела право быть выше и лучше всех ничтожных прохожих, спешащих по своим суетным делам. Девушка с красным шарфом выделялась среди них, была другой, явно успешнее и красивее остальных, и еще этим привлекла внимание Владислава. Каждое утро толпа бежала по улице, стараясь успеть вовремя туда, где им в конце месяца дадут денег на кусок хлеба. Ходили каждый будний день, стараясь без причины не пропускать, получали зарплату всего один раз, еще небольшой аванс, чтобы дожить до конца месяца. - Ничтожные существа, - думал он, следя за толпой безликих, ничем не отличавшихся друг от другалюдей, – не способные на свое мнение, и тем более на поступок. Вам никогда не понять тех, кто идет против течения, позволяет себе быть вершителем судеб. Себя Влад считал тем самым, кто позволяет, и презирал остальных, за то, что они никчемные, и ненавидел толпу, что ему приходится сосуществовать с ними. Он был создан творцом для лучшего, но жизнь и обстоятельства сложились так, что ходил по тем же дорогам, что и остальные, и работал за зарплату и аванс. Победить судьбу ему вряд ли удастся, но он как человек целеустремленный, должен делать хоть что-то, выделяющее его из стада, быть непокорным. Девушка тоже ходила в толпе, но красный шарф, намотанный на шею, привлек взгляд Влада, и он выделил ее среди остальных, безликих. Длинная бахрома разлеталась и трепетала на ветру, было ощущение, будто язычки пламени пробегают по подолу светло-серого пальто из дорогого кашемира. В тканях Владислав разбирался, сам любил красивую одежду, тщательно подбирал аксессуары и покупал обувь только из натуральной кожи. На огненный шарф мужчина и обратил внимание, прилип к нему взглядом и пошел, как завороженный следом за играющим на ветру шелковым полотном. Это была случайная встреча, она шла по своим делам, он за хлебом в соседний магазин, увидел в толпе яркое пятно и обомлел. Забыл, зачем вышел из своей квартиры, дошел за девушкой до ее дома, убедился, что она живет именно в этом подъезде, и только тогда вспомнил, что ещё не купил хлеба. Пятый этаж, второе окно от угла, ее силуэт на освещенном окне, он возвращался сюда по вечерам, и любовался той, что завладела его сердцем навсегда. Выбора не было ни у него, ни у нее, однажды они должны встретиться, это предначертано судьбой, он знал об этом всегда. Неделю Влад ходил за ней, и каждое мгновенье, проведенное в слежке, отзывалось бешеным пульсом по всему телу, пробуждая звериный инстинкт и дурманя разум. Он несколько раз порывался подойти к ней в местах, где было мало народа, но останавливал себя усилием воли, понимал, что рано, слишком рано. Должно пройти какое-то время, чтобы он успел насладиться охотничьим азартом, надышаться воздухом, наполненным желания, прежде чем подойти к ней и дотронуться до заветного шарфа. Она работала в большом старинном здании, откуда разъезжались после шести часов вечера дорогие автомобили, скорее всего сидела секретаршей у богатого бизнесмена. Наверное, тот изменял жене с ней, может даже на столе среди дорогих мониторов и ручек с золотым пером, закрыв дверь на ключ и разогнав предварительно остальных работников. Но такие факты из ее жизни только будоражили кровь, разжигая интерес и заставляя думать о девушке двадцать четыре часа в сутки, от нее не было покоя и ночью. Она приходила к нему, наклонялась над спящим и длинные светлые волосы щекотали нос, Влад смешно чихал и просыпался, вздрагивая от реальности происходящего. А потом вздрагивал ещё и ещё, понимая, чем закончится их встреча наяву, такая желанная и пугающая встреча с девушкой в красном. Он так называл всех, кто однажды привлек его внимание обилием красного цвета в одежде, но чаще всего это были красные, длинные шарфы, намотанные на шею. Мимо такого шарфа он не проходил мимо, и владелица такого наряда удостаивалась особого внимания с его стороны. Владислав взял на работе отпуск в тот же день, когда случайно встретил ее недалеко от своего дома, зацепился взглядом за красный шарф и пропал. Больше ни о чем думать он не мог, смысл жизни на ближайшее время сосредоточился на куске тряпки, обнимающем тонкую шею и стекающем на высокую грудь под тонкой тканью дорогого пальто. Красный цвет, отблеск пожара, он был ей к лицу, оттенял белый фарфор ее кожи, и делал девушку похожей на куклу из богатой витрины. Глаза казались больше, брови тоньше, и румянец на щеках горел, как алый закат прощальным светом солнца. Он каждый день проходил за ней дорогу от дома до работы, стоял возле магазинов и аптек, куда девушка заходила, и ждал как верный пес, переминаясь с ноги на ногу. Собакам проще ждать хозяина, они могут смело смотреть на дверь и лаять, привлекая внимание, Владу же приходилось прятаться от той, без которой ему жизнь теперь не мила. Она же всегда шла не спеша, будто понимала, что он может потерять ее из вида, и дразнила, заводя за собой в парк, гуляя по дорожкам, и подолгу стояла возле кустов, любуясь пышной листвой. Девушка была воплощением его мечты, высокая, стройная, светлые волосы волнами по спине, и так похожа на ту, из-за которой в его жизни всё и началось. В первый день он не мог дышать от радости, что встретил ее, а потом стало чуть легче, но всё равно вздрагивал, снова увидев светлое пальто и яркий шарф. За неделю узнал все ее привычки, ему нравилось смотреть, как она задирает голову, любуясь облаками, осторожно трогает листочки на придорожных кустах. Когда-нибудь он подойдет и спросит, как ее зовут, услышит ее голос, и хрустальный колокольчик ее тембра, отзовется радостью в сердце. А может и не спросит, чтобы не разочароваться, вдруг она курит и говорит грубым, хриплым голосом, а это режет слух и отбивает желание общаться. Так-то она была похожа на воплощение неземного, красивая, спортивная, и шла она по асфальту так, словно плыла по воздуху не касаясь земли, и не хотелось терять этого очарования, общаясь с ней. Влад ходил за ней, как тень, но делал это осторожно, чтобы красотка не заметила его раньше времени, это не входило в планы. Случится тот день, он подойдет к ней и спросит, как ее зовут, в этот раз обязательно спросит. Ему захотелось, чтобы ее звали Анжелика или Николь, не банальные, простые и грубые Валя, Наташа, Таня, а что-то космическое, притягательное, возбуждающее. В выходные девушка будто заперлась дома, никуда не выходила, и он изводил себя ревностью к ее одиночеству, в котором хотелось участвовать, быть рядом незаметно, смотреть, как она лениво потягивается под одеялом. По вечерам горел свет в ее окнах, но ни разу она не появилась на балконе или не прошла тенью за тонкими занавесками, и Владу хотелось выть как бездомной собаке, оставленной хозяйкой. Понедельник начался обычно, с утра он проводил ее на работу, на всякий случай появился и в обед, возле большого белого здания, где висела табличка с названиями фирм. Но обедать блондинка не вышла, наверное, заказала еду у этих мальчишек, что шныряли по городу с большими ящиками за спиной. Пришлось идти домой, тоже подумать о хлебе насущном, ведь не одними чувствами жив человек, питаться тоже нужно. А еще заботиться о чистоте той территории, где живёшь, этому приучили родители, особенно мама, она как енот-полоскун, всё время бултыхала в воде руками. А еще была брезгливой до невозможности, у нее рвотный рефлекс вызывали даже слова, обозначающие что-нибудь грязное, например, половая тряпка. Свою же тряпку для пола она постоянно полоскала в хлорке, отчего та сыпалась на куски через несколько дней пользования. Интересно, как она живет теперь одна, сжив со свету ревностью мужа, отвадив от себя сына нелепыми придирками и перессорившись со всеми соседями? Влад давно не общался с ней, хотя и жил недалеко, старательно избегал места, где может появиться женщина, родившая его. Только родившая, назвать воспитанием то, что она творила с ним, нельзя. С тем что он имеет, нужна помощь психиатров, но вряд ли и они смогут помочь ему. Мать превратила жизнь мужа и сына в долгий ад, протяженностью лет в двадцать, своей попыткой быть для них всем, контролируя и наказывая криком за любое непослушание. Достаточно было малейшей оплошности, чтобы мать выходила из себя, любая крошка на полу или на столе, капля воды на поверхности раковины, вызывали у нее сперва рвоту, а потом агрессию. Став взрослее, Влад удивлялся тому факту, как он вообще мог появиться на свет, как брезгливая ко всему мать, допустила отца до своего тела!? Наверное, только потому, что хотела получить статус замужней и имеющей ребенка женщины, перетерпела несколько раз прикосновение к себе нелюбимого мужа. Она его ненавидела всеми клеточками тела, еще задолго до того, как сын застукал отца с той женщиной, красный шарф которой сломал его психику окончательно. Они пыхтели в машине отца, у реки в кустах краснотала, а Влад обрадовался, когда играя в прятки, наткнулся на них, и приник лицом к стеклу. Отец выскочил раздетый и ударил сына, а женщина убежала, волоча за собой длинный, красный след, словно истекала кровью, как и мальчик, зажимающий сломанный нос. Он всё рассказал матери, придя домой с опухшим лицом и в окровавленной рубашке, и включил персональный ад для всей семьи в отдельно взятой квартире. Мать, и без того психически неуравновешенная, превратилась в монстра, терзающего его с отцом всё свое свободное время, отключаясь только на сон. Мужа она ненавидела за измену и пыталась воспитать сына непохожим на него, поэтому контролировала каждый шаг и доводила до истерик нравоучениями. После окончания школы, Влад сбежал из дома, и мать с удвоенной силой стала грызть мужа и быстро довела его до инфаркта, потом до второго, а в сорок лет стала вдовой. После похорон она вдруг успокоилась, начала ходить в церковь и стала выглядеть вполне счастливой, но с сыном отношения так и не наладились, Влад перестал с ней общаться. Вот тогда и произошло, первое его настоящее «знакомство» с красным шарфом, оно его напугало, но дало ощущение своей значимости, которого ему так не хватало. За последние годы у него было несколько девушек в красных шарфах и одна в красном пальто, не удержался, увидев, насколько она хороша в нем. Последние полгода он осторожничал, чутье подсказывало, что нужно бы не светиться какое-то время, взять передышку после той малышки в парке, но появилась она, и все планы о спокойной жизни рухнули. Он снова ловил носом ветер с запахом ее духов, а бахрома ее шарфа, плясала на светлом пальто, священный танец на границе между жизнью и смертью. В понедельник утром, он понял, что час X близок, это случится если не сегодня, то завтра, крайний срок послезавтра, иначе он не выдержит, сойдет с ума, если, конечно, ему есть куда сходить. Она вышла с работы чуть позже обычного, и Владислав начал волноваться, он представил себе то, чем сейчас занимается объект его интереса со своим шефом, и по телу пробежали мурашки. А еще был страх, что тот подвезет ее до дома после утех, и он увидит до завтрашнего дня лишь силуэт на окне, если повезет. Но она появилась из дубовых дверей, добавив к красному шарфу, такого же огненного цвета зонт, словно подавала знак, не потеряй меня в людской толпе, я здесь! Моросило, в воздухе висела осенняя сырость, сверкала на желтых листьях капельками воды, накапливалась грозясь пролиться, но стойко держалась до первого прикосновения неосторожного прохожего. А потом радостно летела вниз струей, стремясь на пути поймать рукава курток, а если удастся, то и за шкирку пролиться недотепе какому. Осень была любимым временем года Влада, летняя, знойная страсть менялась тихой, сонной размеренностью, манила бродить по тихим улицам неспешно, вороша ботинками желтые листья. Слушать шелест дождя, стекающего с зонта, и искать среди прохожих ту, что заставит замереть сердце и побудит к действиям. Сойдя по высоких, мраморных ступеней, она постояла в нерешительности, обдумывая маршрут, и неспешно пошла в сторону парка, пытаясь потеряться в сумраке под деревьями. А может и не пряталась, просто ей захотелось побыть одной в тишине после суеты рабочего дня, отдохнуть от бесконечной трескотни глупых подруг по работе. Она и раньше гуляла по парку после работы, но никогда не заходила так далеко, обычно проходила по освещенным дорожкам, недалеко от центра, где многолюдно. Сегодня же решительно свернула вглубь, туда, где часто сидят влюбленные парочки на скамейках, предварительно разбив лампочки на фонарях. В этой части парка было сумрачно и пусто, блондинка неспешно шла по дорожке, усыпанной листвой, и весело щебетала с кем-то по телефону, голос ее то взрывался смехом, то уходил в шепот. Нельзя пропустить момент, который ему выдан кем-то свыше, он должен сегодня наконец догнать ее, дотронуться до этого шарфа и предложить познакомиться. Интересно, согласится ли она, или брезгливо дернет плечами, так обычно делают красивые, избалованные мужским вниманием женщины, даже не вглядываясь в того, кто осмелился подойти. Навстречу прошла пожилая пара, не старые еще люди, но уже какие-то изможденные, усталые и злые, он увидел это даже в сгущающемся сумраке парка. Прошли, не замечая его, поглощенные друг-другом, мужчина заботливо поддерживал женщину под локоток, неожиданно бережно для такого раздраженного человека. Больше никого на дорожках парка не было, осенняя чернота ночи пугала прохожих, и они старались держаться поближе к фонарям, как будто они могли чем-то помочь в случае опасности. Он догнал ее в глубине парка, где чернота стекала с кустов и смешивалась со светом редких фонарей, превращаясь в серую, грязную массу, стелющуюся по земле. Сейчас он как обычно потянет за шарф, она дернется вперед по инерции, споткнется об воздух и повиснет в его руке, на мгновение потеряв способность сопротивляться. Этого ему хватит, чтобы завладеть ситуацией, туже затянуть шарф, наматывая его на руку, потребовать знакомства и любви, которые конечно же она не даст. А это хорошая возможность отомстить за все отказы, унижения, его неудачи в жизни, включая истеричное воспитание матери и трусливое поведение отца. Должен же кто-то ответить за то, что его жизнь не сложилась, нельзя оставлять безнаказанным ничего, особенно несправедливость по отношению к себе. Последние шаги как прыжки пантеры он пролетел по воздуху, сам не замечая, как касается земли ногами, и рванул с силой красную, скользкую тряпку. И онемел от удивления, когда часть шарфа легко соскользнул с шеи и остался у него в руке коротким обрубком ткани, а она обернулась, без страха и удивления посмотрела ему в лицо. Секундная растерянность, что всё пошло не так, Влад смотрел на кусок ткани в руке и не успел среагировать на ее движение, короткое и резкое. Он смотрел на девушку, она была очень красива, ее идеальное лицо портил только звериный оскал, заметный в сумраке, а белые зубы, как клыки, сверкали на бледном лице. Она ждала этой встречи неделю, нет, намного больше, с того страшного дня, когда нашли Милицу, ее сестру, задушенную собственным шарфом, вот здесь в парке. Милена и Милица, такие дурацкие имена, девочки всегда обижались на маму, что назвала их так, и мечтали сменить на более простые, когда вырастут. Не успели, сестру убил маньяк, который не первый год промышлял в городе, а мама умерла, не пережив потерю, и в память от них осталось только имя. Менять его теперь не хотелось, зачем терять то единственное, что связывает с ушедшими в небытие близкими и с воспоминаниями о счастливом прошлом. Милена полгода ходила к следователю, как на работу, выпытывая по возможности подробности о человеке, державшем в напряжении полицию и в страхе город. Иногда ей казалось, что Скорняков специально проговаривается о некоторых деталях, но тщательно маскирует свой промах небрежностью и забывчивостью. Он и подсказал про такую деталь, как красный шарф, и это вдохновило Милену на действия, всё свободное время она стала бродить по городу, каждый раз меняя маршрут. Яркий кусок ткани, должен был работать, как приманка, и однажды это случилось, в толпе сверкнули хищные глаза, и высокий, красивый мужчина пошел за ней, как собака на поводке. - Это он! - сказал Георгий, его жену задушили два года назад, и он, потеряв интерес к жизни, тоже решил сам найти убийцу, чтобы отомстить. Знакомство состоялось возле кабинета следователя, и теперь он подстраховывал все действия Милены, постоянно держа ее в поле зрения. - Нам тоже так кажется, – подтвердили его догадку пожилые супруги Долговы, они мечтали плюнуть в мертвое лицо того, кто разлучил их навсегда с младшей дочкой, – взгляд у него хищный, и, в общем, по всему видно, что ничего хорошего от него ждать не стоит. - Из дома без нас не выходи, дверь никому не открывай! – они сопровождали ее незаметно везде, держа на связь по телефону, сняли комнату для якобы офиса в дорогом здании, где в течении дня отсиживалась Милена. У входа стояла охрана, и убийца не рискнет пройти в здание днем, чтобы не засветить себя, и это было самое безопасное место. По ночам Георгий спал на раскладушке в ее квартире, подперев дверь, хоть и душитель никогда не убивал своих жертв в их домах, не мешало подстраховаться. Пока Влад выслеживал свою жертву, он в горячке охоты, не заметил, что на самого тоже охотятся, и в тот момент, когда схватил девушку за шарф, захлопнулся условный капкан под ногами. Пользуясь его растерянностью, девушка ударила Влада по животу с такой силой, что он согнулся вперед от резкого толчка и режущей боли. Она словно играла в какую-то игру, вскидывала руку и снова, снова втыкала кулак ему в живот, причиняя неприятные ощущения. - За что? Было обидно, что ситуация развивалась не по его плану, а еще и больно, от ее ударов разрывались кишки, будто блондинка протыкала кожу острыми когтями, и проникала в брюшную полость. - За что? – снова прошептал он изумленно. – Я же ещё ничего тебе не сделал? Нож в ее руке он заметил не сразу, а только тогда, когда по животу потекло что-то теплое и липкое, пропитывая джинсы, туго обтягивающие нижнюю часть тела. Он очень любил показывать свои ноги, они были мускулистыми и длинными, поэтому и брюки подбирались так, чтобы было видно всю красоту ног. Захотелось спать, странно закружилась голова, мышцы, которыми он так гордился и тренировал постоянно, вдруг пропали куда-то и перестали поддерживать тело. - За что? Переспросил он снова, не понимая причину, побудившую незнакомку на такой отчаянный поступок, сам бы он никогда не смог зарезать живого человека. Душить намного удобнее и чище, нет таких пятен как на дорогом пальто девушки, которые теперь вряд ли отстираются, придется сдавать в химчистку, а там могут поинтересоваться их происхождением. Сам бы он не стал так рисковать, если не отстирывается, лучше уничтожить, чтобы не оставлять улик для сыщиков. Он всегда был осторожен, поэтому и до сих пор его никто не нашел, а эта глупая блондинка так рискует, пачкая свое пальто кровью. - За девушек с красными шарфами ! – она смотрела ему в глаза, надо же, какая храбрая и не брезгливая, совсем не боится крови. – За сестру мою Милицу, ты спрашивал у нее имя, или убил, не знакомясь? Говорить он уже не мог, поэтому пытался кивать головой, никакой Милицы Влад не знал, может и звали кого-то из жертв так, но он не успел спросить, а она не смогла ответить. За спиной девушки появились те самые старички, и он обрадованно дернулся, надеясь на спасение, но у прохожих были такие же равнодушные глаза, как и у убийцы. - Ты уверена, что он не выживет? - спросил мужчина, пытаясь рассмотреть лежащего на земле Влада, с каким-то неприятным для раненого любопытством: - Нельзя допустить, чтобы эта сволочь жила. - Я же операционная медсестра, знаю, куда бить, чтобы у него не было шансов, – ответила блондинка и стала расстегивать пальто, запачканное кровью. Старики помогли ей снять его, и пожилая женщина привычно заворчала, складывая светлый комок в большой пакет: - Нужно было надеть что-нибудь темное и дешевое, это теперь придется сжечь, а пальто дорогое, хорошее, жалко. - В темной одежде, он мог потерять меня из вида, – девушка сняла и обувь, отдала супружеской паре и полностью переоделась, – а светлое везде в глаза бросается, вот и пришлось пожертвовать самым лучшим. Из темноты возникла крупная мужская фигура, но преступники не испугались, они спокойно продолжали переодевать девушку, словно приучены были прятать улики не хуже отъявленных негодяев. Мужчину Влад уже не увидел, остатки сознания покидали его, и глаза начали покрываться серой, холодной пеленой, чтобы больше никогда не видеть суетного мира. Последняя мысль была о той, что осмелилась быть не такой как все и решительно взяла ситуацию в свои руки, он восхитился ее отвагой и немного обиделся, что она не захотела общаться с ним. Они могли бы быть хорошей парой, если бы… - Я провожу Милену до дома, а вам придется добираться пешком до своего автомобиля, – сказал мужчина супругам. – Наверное, нам лучше какое-то время не общаться и не показываться на людях вместе. - Наоборот, я считаю, что нам не следует расставаться, – пожилой мужчина собрал в сумку всё, что сняла с себя девушка и закинул ношу на плечо, – приглашаю всех к нам домой, нужно успокоиться, обсудить произошедшее. И договориться, что говорить про сегодняшний день, если нас вызовет Скорняков и задаст неудобные вопросы. - Вы думаете, что он догадается? Пожилой мужчина, поскреб затылок под шляпой, и задумчиво ответил молодому: - Еще бы не догадался, это же он нам все подробности дела выдал, всем по чуть-чуть, чтобы мы собрали воедино факты. Уходя, Милена обернулась и хотела плюнуть в мертвое тело, но ее остановила пожилая женщина, схватив за руку: - Я тоже хотела это сделать, но подумала, что не нужно оставлять улик, плюньте на него мысленно! Тело нашли рано утром, мужчина выгуливал собаку и охнул, увидев окровавленного человека, лежащего навзничь, с накрытой красной тряпкой головой. - Кажется, это он, – сказал невыспавшийся, поэтому хмурый следователь, его подняли с постели, сказав, что на месте преступления фигурирует красный шарф. – Надо же, нашли всё-таки. Он стянул с лица убитого, кусок красной тряпки с пятнами темно-бурой, засохшей крови, и всмотрелся внимательно в того, кто водил его за нос столько лет. - Красивый мужчина, и красный цвет ему очень к лицу, - вздохнул криминалист, тоже рассматривая убитого. – За таким женщины сами, наверное, бегали толпой, а он убивать их взялся, вот дурак! - Ножом били, главное, знали куда, – Скорняков присел возле трупа и по-птичьи склонил голову на бок. – Человек знаком с анатомией не только по учебникам, рука твердая. Криминалист Семеныч, пыхтя и злясь на свой толстый живот, что мешал наклоняться, ходил кругами возле места преступления и лениво рассматривал четкий след от женского ботинка на сырой земле: - Ты мне скажи, Скорняков, что искать по-твоему, всё подряд брать, или через раз? - Ничего не ищи! – снова зевнул следователь и размазал своим ботинком след, закидал место опавшими листьями – у тебя же есть материал кое-какой, сравни и скажи, тот ли это ублюдок или нет. Остальное мне неинтересно, те, кто убил, сами разберутся со своей совестью, надеюсь, что она их мучить не станет. . Не пропустите новые публикации #ГулираХанноваОгонëкДуши Чтобы прочитать другие рассказы Гулиры Ханновой - нажмите на хештег (красную строчку) или на картинку в конце темы. Рассказ опубликован с личного разрешения автора, специально для группы "Огонёк души".