- Бабулечка, какая красота-то, - с восхищением разглядывая золотые серёжки с красным камушком, прошептала шестилетняя Оля. - Вот исполнится семь годков, подарю их тебе, - пообещала баба Гуля внучке. Девчонка захлопала в ладоши, глазёнки ее загорелись. Она обожала рассматривать сокровища из бабушкиной шкатулки. Оля знала, что всю эту красоту бабуля привезла из далёких солнечных мест, где жила её семья. Какие же восхитительные у нее были украшения – браслеты, кольца и бусы. Особенно вот эти серёжки – их Оля любила больше всего. - Бабуль, а как зовется этот камень? – спросила внучка. - Это, моя сладкая, рубин, - ответила Гуля, - давай-ка я уберу их подальше. Но ты не грусти, придет время, и я тебе их подарю. В комнату вошел Алексей. Он улыбнулся, увидев свою любимую внучку. Старшая дочь Градовых Валентина со своей семьёй жила совсем недалеко. Оленька, едва научилась ходить, стала бегать к бабушке и дедушке по сто раз на дню. Частенько она прибегала, когда дед Лёша сидел за столом. Даже не спрашивая, внучка усаживалась рядом, брала ложку и начинала есть щи из его тарелки. Деда лишь умиляла такая непосредственность. А вот учуди нечто подобное Надька, внучка от дочери Тамары, он был бы немало раздражён. - Совсем ты Надьку не любишь, - упрекала порой Гуля супруга, - Оленьку-то и на руки берёшь, и бороду теребить разрешаешь, а Томкина дочь будто не родная тебе, будто и не внучка. Она была правда. Оля с малых лет забиралась к деду на колени, хваталась за его длинную бороду и принималась косы плести. Забавляло это Алексея, млел он просто, когда маленькие ручки вытворяли такое. Тамара же, младшая дочь, увидела как-то раз Оленьку на коленях у деда и дочке своей шепнула. Делай, мол, тоже так. Видишь, как дед Лёша улыбается, когда Оля ему косы плетет на бороде. Надька же, шустрая и бойкая, улучив момент, взгромоздилась на дедовы колени. И не успел он опомниться, как принялась девчонка за его бороду. Ух, как разозлился Алексей. - А ну брысь отсюдова! – возмутился он, ссаживая внучку с колен. – Вот наглая, вся в мать! Оленька наблюдала эту картину. Подумалось ей, что, если б дед так с ней обошелся, нипочем бы не стала больше на колени к нему забираться. Но Надька совсем иного склада была. - Её в дверь, она в окно! – возмущался дед, когда внучка предпринимала вторую и третью попытки. Как-то, не выдержав бесцеремонности Надьки, наградил её дед звонким шлепком. Девочка громко разревелась и топнула ногой. - Злой ты, дед! – крикнула она и собрала ручонку в кулак. Грозить им не решилась, а всё ж злобу затаила. *** Двадцать шесть лет назад... Гуля и Алексей Градовы жили в дальневосточном прибрежном посёлке Поморск. В 1935 году молодого инженера отправили на край страны для строительства рыбообрабатывающего завода. Накануне большого переезда он познакомился с Гулей. Алексей знал её всего неделю, но будто щелкнуло что-то в голове – он сразу же предложил девушке выйти за него замуж и уехать в далекий Поморск. Впоследствии, Гуля вспоминала эти события – она так и не поняла, как всё так стремительно произошло. Однако девушка ответила согласием и ни разу не пожалела о принятом решении. На войне Алексей не был – мобилизация дальневосточников была не такой массовой, а власти рассудили, что его знания и опыт лучше пригодятся в посёлке. Благодаря Алексею, линия по изготовлению рыбных консервов работала исправно, объемы производства выросли. Заготовленная рыба отправлялась на формирование военных пайков и питание населения. В Поморске у Градовых родились дети – сначала Валентина, затем Тамара. Следом появились сыновья – Виталий и Александр. Валентина росла умницей. С малых лет помогала на огороде, с животиной управлялась. Тома, хотя и была всего лишь на год младше сестры, имела совсем другой характер. Всё хитрила, как бы от хозяйственных дел отвязаться. Поначалу именно Томка была любимицей отца. Гуля же ко всем детям одинаково относилась, а Алексей души не чаял в черноглазой, шустрой, обаятельной младшей дочурке. Но взрослела девочка, стал замечать он, что соврёт ему Томка, глазом не моргнет. И ради выгоды своей на все готова. - Я, папулечка, помогу тебе дрова в поленницу сложить, - прощебетала как-то раз Тамарка и тут же схватила полено. - Чего задумала ты, лиса, признавайся? – прищурившись, спросил отец. - Да помочь же, хочу, пап! - Ой, не ври мне, дочка, по глазам вижу, что-то нужно тебе от меня! - Матушка не пускает гулять с девчатами! - Дак нельзя, значит, если не пускает. - Говорит матушка, что совсем бездельница я. Вот если бы помогла чем матери и отцу, то другое дело было бы. Давай, пап, поленницу вместе сложим, больно гулять охота. Усмехнулся Алексей, покачал головой – вот же хитрая лиса эта Тамара. Но помочь ему позволил, тем более что не большие дрова были, и не тяжелые. Как раз проворным ручкам двенадцатилетней девчонки работа. - Ох, халтуришь ты, Томка! – нахмурился отец, аккуратно складывая поленца, принесенные дочкой. – Надо ж не кидать вот так просто, а ровненько разложить. - Да я ж тороплюсь, пап, девчат ведь скоро уж и домой загонят, - состроив жалобное лицо, пискнула Тамара. Покачал головой отец да махнул рукой. Сказал, что может погулять, но совсем недолго. И недалеко, чтобы в любой момент окликнуть можно было. Кинулась дочка к отцу, расцеловала его и убежала. Вот только не вернулась она к вечеру, когда семья ужинать собралась. Звали её отец и мать, а все без толку – убежала, видать, далеко. - Я ж наказывала ей дома сидеть! Вот окаянная, ну я ей задам! – грозилась Гуля. - Не бранись, Гуленька, я ж отпустил дочку. Сказала она, что гулять ей позволено, если какое дело сделает, - ответил Алексей, - правда, велено было поблизости быть и окликаться, коли позовут. Поздно совсем было, когда вернулась Тамара. Бранила её мать, а бесстыдница на отца пальцем тычет. - Дал отец работёнку, а потом отпустил. Иди, говорит, куда хочешь, заслужила, вон сколько дров натаскала! Нахмурился отец. Не так же все было. Вроде, как и не соврала в главном, а всё же схитрила. Гуля головой покачала, с укором на мужа посмотрела. А Алексей хотел было разразиться гневом да сказать дочери, что думает о её обмане, но передумал. А вот наутро позвал Тому в сторону, схватил за ухо и давай отчитывать. Завизжала девчонка, как поросёнок. - Ты чего, перед матерью меня в дурном виде выставила? Я ведь сжалился над тобой, лентяйкой, а ты… -Папа, ты чего? Неужто совсем старый стал, - заскулила Тамарка, - забыл сам, как не хуже мальчишки тебе дрова носила! Санька с Виталькой не кинулись чего-то помогать тебе, а я сразу за полено схватилась. - Да ты роток свой прикрой, на братьев наговаривать! Санька два дня колол дрова, а Виталька воду носил на баню! Ты же, лиса, покидала щепки, даже сложить не удосужилась! Продолжала скулить Тамарка, отпустил её отец да пальцем пригрозил. Сказал, что отныне на его доброту пусть не рассчитывает. Спрос будет с неё отныне больший, чем с других. Не раз еще Томка хитростью своей неприятностей доставила отцу. И так хитрила, что вроде и наказать-то не за что. Всё юлила да изворачивалась, и всё ей с рук сходило. А братьев так вообще держала в кулачке. Прознавала об их шалостях и за молчание выгоду себе требовала. Годы шли, а ничего не менялось. Характер Тамаркин ничуть не стал лучше. *** - Тома, твой же ухажер забор сломал, когда лез к тебе спьяну! – возмутился как-то Виталий. - Да? А я ж думала под тобой хрустнуло, - усмехнулась Тамара, - хотя если отказываться будешь, узнают матушка с отцом, как по ночам ты к Васильевым бегаешь. Скоро придет ихняя Лизка брюхатая, вот подарочек-то будет. Смутился Виталька, он ведь и правда с Лизонькой Васильевой "сговорился". Но молоды они были, едва по шестнадцать исполнилось. Потому раньше времени никому об их ночных прогулках знать не следовало. Но Тамара ж хитрая и прозорливая – всё замечает, что другие не видят. Потому "признался" Виталька в проступке, получил "заслуженный" подзатыльник от отца и отправился чинить забор. И так каждый раз. Прилежная Валя, старшая дочь Алексея, за Тамару, считай, в школе училась. Братья по хозяйству Томкину работу выполняли. А она сама, где улыбнется, где схитрит, и всё птичкой порхает. Где-то видели родители её хитрость, где-то нет, но сердце Алексея будто червь точить какой-то начал. Тепла к родной дочке все меньше оставалось. А потом Тамара и вовсе от рук отбилась. Одни парни на уме у нее были. Сама хорошенькая, где надо тоненькая, а где и фигуристая. Любила Тома наряжаться, всё глазки строила мужчинам всех возрастов. А уж как гулять начала – так уж никто не в силах был ее остановить. Пошла Тома на почту работать. И даже там умудрялась парней охмурять. Да ладно бы парней, женатыми ведь тоже не брезговала. Как-то пришла к Градовым Светлана Агафьева в слезах. - Угомони, Алексей, дочку свою, она же за моим Бориской таскается! - Постой Агафья, чего ж ты пришла за Бориску-то просить? Чего ж не он на мою непутёвую дочь жалуется? - Дак ведь чего жаловаться-то ему? Она таскается, а он и рад. По глазам вижу, уже было чего между ними. И не раз. Покачал головой Алексей. Стыдно ему было за дочь. Сквозь землю был готов провалиться отец, когда приходилось ему выслушивать такое. И говорить он пытался с непутёвой, и за прут ивовый брался, а всё без толку. После очередной ссоры с отцом ушла дочь из дому. Плакала мать по дочери, болело у нее сердце за неё. - Мам, вернётся Томка, - успокаивала её Валентина, - она же к Стёпе Воронову жить ушла, а он сам знаешь какой. Долго не станет терпеть Томкин характер. - Ох, позор-то какой, - плакала мать, — это ж как жить-то, если ждать, когда твою родную дочку мужик из дома выбросит, наигравшись? - Да стоит ли ждать, когда она со Степаном рассорится? – вмешался в разговор Алексей. – Слишком хорошо я свою дочь знаю, Степан выгонит, к Ивану пойдет. - К какому такому Ивану? – встрепенулась Гуля. - Да это я так, к слову, - с горечью произнес Алексей, - мало что ли желающих с нашей дочкой беспутной позабавиться? Отец как в воду глядел. Убежала Тома от Степана, стала жить с Гришкой. Тот ревнивцем оказался, так не стала терпеть его Тамара, к кому-то еще пристроилась. А Градовы, что Гуля, что Алексей по посёлку ходить стыдились. В глаза людям смотреть не могли. А потом Валентина замуж вышла за Болотова Николая, печника. Ушла к нему в дом сразу после свадьбы. Оба с руками, хозяйственные – славно зажили Болотовы. Тут и беременность вскоре у Валентины случилась. И каким-то чудом, в тот самый день, когда Валя рассказала матери и о отцу о грядущем прибавлении, домой вернулась Тома. Одета она была скромно, выглядела будто бы похудевшей, присмиревшей. Глаза серьезные, печальные. У матери и сердце дрогнуло. ПРОДОЛЖЕНИЕ под картинкой. #ХельгаОгонёкДуши Ссылка на страницу автора в конце темы

Хельга Сиротка. Глава 2 28 июля 2025 г. - Садись за стол, доченька, похлебку тебе налью, - сказала Гуля и погладила Тамару по голове. Алексей молчал и с подозрением глядел на притихшую дочь, что сидела, боязливо поеживаясь и озираясь по сторонам. Понял он, что тайну какую-то хочет рассказать Тома, в беду, видать, попала, а при отце боится рассказывать. - Говори, как есть, дочка, - сказал Алексей, стараясь сохранять спокойствие, - обидел тебя кто? Опустила Тома глаза. На живот ладонь положила и заплакала. Тут уж сразу догадались мать с отцом, что беременна дочь. И если новость от Валентины оба приняли с радостью, то Тамаркина беременность совсем не осчастливила их. - Отец-то будет? – спросил Алексей, и тут же понял, что напрасно задал этот вопрос. Разрыдалась Тома еще сильнее. Вздохнула Гуля, обняла дочь. Что уж делать, коли случилось так. Алексей же покачал головой и вышел из дома. Пытались выведать родители у Тамары, кто ж все-таки повинен в её беременности. Но молчала Тома упорно и всё плакала. Потому перестали они спрашивать, поняли, что дело пустое. Хотя и родными сестрами приходились друг другу Валя и Тома, а всё же не были особенно близки. А тут обе с животами ходили, вроде, как и потеплело между ними. Сестринские чувства появились. - Смотри, какая наша дочь стала, - говорила Гуля супругу, - повзрослела, ума прибавилось. - Ох, обманываем мы себя, Гуленька, - покачал головой Алексей, - задаст еще жару нам Тома, еще наплачемся. - А все ж другая она стала, заметь, - настаивала Гуля. Так хотелось ей верить, что изменилась дочка, поумнела. - Если и надумала умнеть, то не тот путь она выбрала, - возразил супруг, - но ты не печалься, Томе поможем, и внука вырастим. **** У Валентины родилась дочь Оленька, а через неделю Тамара родила Надюшку. В ту пору Алексей уезжал часто, случались у него командировки в город. Потому внучек он видел нечасто. Надюшка первое время жила в доме Градовых. Вот только зачастила Тамара дочку своей сестре Валентине оставлять. - А где Тома? – спросила однажды Гуля, когда пришла навестить старшую дочь. Она увидела, что Валентина возится с двумя девочками. - Не знаю, убежала куда-то, - пожала плечами Валя, - меня присмотреть попросила. - И часто она так сбегает? – с подозрением спросила мать. - Частенько, - вздохнула Валентина, - говорит на часок, а может и весь день где-то ходить. Дела, говорит. - А у тебя, значит, нету дел никаких? – воскликнула Гуля с возмущением. - А мне то что? Что с одной, что с двумя одинаково, - ответила Валя, - уснут, так в огород иду, а просыпаются, так с обеими вожусь. - Вот шельма, - покачала головой Гуля, - ох, получит у меня эта гулёна, когда вернётся! Крепко разозлилась тогда мать, потому встретила дочь с руганью. Сказала Томе, что всё знает о её похождениях. - Прекращай нашу семью позорить! – кричала Гуля. – Мы с отцом глаза боимся поднять, когда с людьми здороваемся! Неужто, угомониться не можешь? И в одно мгновение прежняя усмешка появилась в глазах Томки. Она расправила плечи и подняла голову. Чуть не ахнула мать, увидев, что перед ней прежняя Тамарка, хитрая и бойкая. В один миг куда-то потерялась та притихшая, робкая Тома, что стыдливо опускала взгляд, когда плакалась о своей беде. - Да не стану я позорить вас больше, отцу так и передай, - произнесла она надменно, - ухожу я, замуж меня берут! - И кто ж такой герой-то у нас? – спросила Гуля, чувствуя, как в душе нарастает тревога. - Юра Шабалин, знаешь ведь такого? – произнесла в ответ Тамара. – Любит он меня и в жены хочет взять. Юру Шабалина Градовы, конечно, знали. Вдовцом он был уже много лет как. Впрочем, своих детей не имел. Охотой занимался, месяцами не появлялся дома. - Так уж прямо в жены? – усомнилась Гуля. - Да, - с гордостью ответила Тамара, - потому не рычи на меня, мать, а лучше помоги собраться. И Надюшины вещички не забудь. Уговорила в ту ночь Гуля дочку не уходить так спешно. Лучше уж по-человечески – свадьбу сыграть, а потом и переселяться в дом мужа. Зарегистрировали супруги свой брак, а вечером скромный ужин по этому поводу затеяли. Стали Шабалины жить, как все люди. Надюшка маленькая подрастала, но всё чаще она из дому рвалась. В Поморске-то все рядышком жили. Чуть научилась ходить она, стала к тете Вале бегать, чтобы с сестрёнкой Олей поиграть. Иногда и к бабушке с дедом заходила. Как-то раз Алексей, вернувшись домой, увидел, что Надюша у них в гостях. Потянул руку, чтобы по голове погладить, да так и застыл. Мордашкой Надька, конечно, прехорошенькая была. Вот только неприятно по сердцу резануло сходство внучки с её матерью. И не родную душу в тот момент углядел дед, а будто все худшее, что в Тамаре было. Хитрость и изворотливость прямо явными были. С той минуты невзлюбил он Надьку. Видел он то, что другим неведомо было. Как хитрила, как изворачивалась, как игрушки у Оленьки забирала – только Алексей и замечал все это, хотя реже других видел девочек. Душа его тянулась к светловолосой Оле, милой и послушной. Ей и позволено было многое, и для сказки у Алексея время всегда находилось. Но стоило Надюшке прибежать в дом бабушки и деда, как у Алексея всегда находились срочные дела. **** В конце 1961 года случилась беда. Обе внучки у бабушки Гули гостили. В дом ворвалась Валентина и с рыданьями кинулась матери на шею. - Убили! Погубили! – голосила она и плакала, не прекращая. - Кого погубили? - ахнула Гуля. - Тому! Юрка с охоты вернулся, а она там…, - стала рассказывать Валентина то, о чем вначале узнала от соседки Шабалиных, а потом и собственными глазами увидела. Не дослушала Гуля старшую дочь, побежала к Томкиному дому. Внучкам, что играли во дворе, даже не шепнула, чтобы смирно себя вели. "Валя, видать, что-то напутала", - подумалось вдруг Гуле. Ведь не могло ж на самом деле случиться того, о чем она говорила. Валентина бежала за матерью и что-то кричала ей. Но не слышала Гуля этих криков, ей нужно было самой узнать, что же произошло в доме её дочери. Во дворе Шабалиных уже толпился народ. Шепот, плач, удивленные возгласы – все слилось воедино. - Мать идет, уведите её! – закричала соседка. – Уходи, тетя Гуля, нельзя тебе на это смотреть. И как ни сопротивлялась мать, не дали ей увидеть ту картину, что красноречиво вещала о случившемся. Всё было ясно, как день. Томка миловалась с чужим мужиком, когда Юрий вернулся с охоты. Не выдержал муж – застрелил обоих. А как понял, что натворил, и сам себя порешил. *** Сама не своя эти дни Гуля ходила. Знала, что дочь ее непутёвая, а всё же где-то любила её крепче других. Переживала за нее чаще, плакала о том, что все не могла угомониться Томка. Все дни напролет рыдала Гуля. На похоронах сама не своя была. Алексей в командировке был. Получил он телеграмму о смерти дочери слишком поздно. До похорон уж не смог бы вернуться. Конечно же, и он горевал по своей беспутной Тамарке, но еще больше печалился о своей супруге. Знал, как ей тяжело переносить такое. Пусть рядом Валя и сыновья, но он ей был нужен... Как отплакали первые слезы по Томе, пришло время судьбу маленькой Надюшки решать. Все это время она в семье Валентины жила, с сестренкой своей играла. - Заберем мы себе внучку, - вздохнула Гуля, - вырастим, на ноги поставим. - Да чего же ты на себя дитя малое взвалить хочешь! – воскликнула Валентина. – Где-то помочь, понянчить-покормить – это, конечно, ты можешь. Но с твоей-то спиной с егозой управляться сложновато будет. - А как быть-то иначе? – покачала головой Гуля. – Не отдам я кровиночку в детский дом, ни за что не отдам. - Ты чего ж говоришь такое, мам, - ответила Валентина, - я заберу к себе Надюшу. Будет родной сестрой теперь моим детям. Какой детский дом при живых родственниках? - Твоим детям? – переспросила мать и с недоумением поглядела на Валю. - Да, мам, беременна я, - кивнула дочь. Улыбнулась Гуля, что-то теплое зашевелилось в ее душе. Подумала она с грустью, как странно устроен этот мир – умерла ее Томочка, зато внучок скоро родится. Согласилась Гуля и с тем, что Надя в дом Болотовых пойдет жить. Это ведь совсем рядом, а она, бабушка, всегда на подмогу придет. Никому не говорила Валентина, что скандал у нее с мужем случился. Наотрез отказывался он Томину дочь в дом к себе брать. Недолюбливал он в свое время Тамару, а Надя, по его мнению, точь-в-точь такой же станет. Но всё же смирился он с решением супруги, к тому же порадовала она его известием о беременности. Не знал тогда никто, что появление в доме Болотовых шестилетней Наденьки немало бед принесет семье. А ведь первые звоночки проявились сразу же. ПРОДОЛЖЕНИЕ под картинкой. #ХельгаОгонёкДуши

Хельга Сиротка. Глава 3 28 июля 2025 г. Играли Надя и Оленька, наряжались в старые тряпки и даже шторы какие-то отыскали на чердаке. Вместо серёжек какие-то клипсы нацепили. - А серёжки-то лучше были бы! – воскликнула Надя. - Эх, нет пока у меня серёжек, - вздохнула Оля, - через неделю семь лет мне исполнится, баба Гуля подарит мне свои серёжки красивенькие. - Это какие же? С камушком красным? – ахнула Надя. Кивнула Оля. Позарез ей были нужны серёжки, вот хоть сейчас к бабуле беги. Но не побежала она, конечно же, никуда. Знала, что баба Гуля слово держит. Сказала, что подарит на день рожденья, значит, так и будет. В тот вечер Надя запросилась к бабушке ночевать. Удивилась Валя, но возражать не стала. Сироткой же стала девчонка, чего зря её расстраивать. Пусть идёт к бабе Гуле. В бабушкином доме целый вечер грустила Надюшка. Даже дед удивился. Уж на что не привык он девчонку жалеть, а тут спросил: - Ты чего, Надюшенька, как тучка мрачная? - Ничего, деда, просто маму вспомнила. И так тяжело вздохнула она, что дрогнуло сердце у деда. Стал жалеть он внучку, а вокруг всё Гуля скакала. Сама зареветь готова была – так жалко ей было Надюшу. Всё плакала и плакала Надя, успокоиться не могла. А перед сном попросила бабушку Гулю посидеть с ней немножко. - Посижу, моя девочка. - А расскажешь что-то интересное? - Расскажу, голубушка. Сказку про царевича расскажу. - Нет, бабуль, не сказку мне хочется, - закапризничала девочка. - А что, моя бусинка? Всё, что пожелаешь расскажу, только не грусти, милая. - Про сокровища расскажи свои, бабуль. Заулыбалась Гуля, достала свои колечки и серёжки. Каждая вещица была дорога её сердцу, ведь напоминала о матери, отце, о бабушке. И рассказывать о том внучке было ей очень приятно. О том, как сохранили они все эти побрякушки, не продали в голодное время. - Бабулечка, а вот серёжки с красным камушком дай мне в ручках подержать! - А вот они, держи. От бабушки мне эта красота досталась. - Ох, бабулечка, как было бы тепло сердечку, чтобы они от тебя мне достались. Мне ведь мама и ушки проколола. Замолчала Гуля, вспомнила, что эти самые серёжки обещала Оле подарить. И ведь день рождения ее уже скоро. Но такими глазёнками, полными надежды, глядела на нее Надюшка, так Томочку в детстве напомнила ей, что не выдержала женщина. Очень ей хотелось порадовать сиртоку. - А если подарю, ты обещаешь больше не плакать? – спросила Гуля. Глаза у Надюшки загорелись. Она пообещала, что не будет грустить и крепко обняла бабушку. - Держи их, они твои теперь. Только не потеряй. - Спасибо, бабулечка! А я теперь посплю! - Спи, родная, спи... На сердце легко стало у Гули, когда увидела она улыбку на лице внучки и так спокойно стало... *** Рассказала Гуля мужу, что надо бы съездить в город и подарок Оленьке подобрать. Рассказала, как всё было, но не одобрил поступка жены Алексей. И сказал он, что сам купит серёжки для любимой внучки. На следующий же день прихвастнула Надя, какой подарок ей бабуля сделала. Оля расстроилась, но плакать не стала. Мать ей говорила, что Надюша сиротка, а значит, жалеть её надо. Вот Оля и пожалела, не стала свою печаль показывать. А на день рождения получила она такой подарок от бабушки с дедом, что от восторга дар речи потеряла. - Ну-ка примеряй, красавица, - сказал дед, протягивая бархатную коробочку. В одной коробочке были премиленькие серёжки с бирюзовым камушком, невероятно красивым. А в другой цепочка с таким же камнем. Примерила Оля и к зеркалу подошла. - Ох, камень-то как мои глаза! – воскликнула девочка. - Я так и выбирал, чтобы глазками твоим подходили украшения, - улыбнулся дед. Счастливая Оленька не снимала подарок бабушки и дедушки. Она знала, что придется эту красоту убрать в мамину шкатулку, потом у что дед большие деньги на неё потратил. Но сегодня мать разрешила ей походить красивой. Все веселились, но почему-то Надюшке было не до радости и смеха. Как ни подходили к ней, все не могли улыбку вызвать. И только дед отвел внучку в сторону и строго сказал, что уведет её с праздника, если она будет настроение всем портить. Тогда Надя все-таки пошла играть с ребятами, но с обидой смотрела на украшения, которые подарили её двоюродной сестре. Вечером Надя попросилась к бабушке с дедом, и вновь Валентина не решилась ей возразить. Весь вечер девчонка куксилась – не иначе мать опять вспомнила. Так пусть же идет к бабуле. Плакала она опять весь вечер, всё говорила, что о матери тоскует. Гуля и поверила, всё успокаивала её. А вот дед сразу смекнул в чем дело. - Красоту, небось, хочешь с бирюзой? – хитро прищурившись, спросил дед голосом сладко-медовым. - Хочу! – тут же воскликнула девчушка, и глаза ее будто бы высохли. - А вот тебе, - усмехнулся дед и поднес девчонке дулю прямо под нос. Зарыдала Надюша, Гуля же шикнула на мужа. Выла девчонка долго, всё не желала успокаиваться. Не выдержал дед, сказал, чтобы прекратила плакать. - А услышу вой, так ивовым прутом отхожу, присесть не сможешь! – строго сказал он и отправился спать. Тогда уж замолчала Надя. И обиду затаила на деда. Но не смогла долго её в себе носить - случилось несчастье. В ту ночь Алексей умер. Проснулась Гуля с утра и закричала от ужаса – муж уже не дышал. Врач диагностировал остановку сердца. Горевали не только Градовы и Болотовы – все в поселке любили и уважали Алексея, потому скорбели по нему. Только вот Надя и слезинки не пролила. Чувствовала своим детским сердцем, что жизнь её без строгого деда только лучше будет. Теперь, когда не стало Алексея, никто не мог осадить Надю. Знала она, как получить свое, а коли не дают, так отобрать силой. Стоило напомнить всем, что сиротка она, как тут же уступали ей и сестра, и бабушка, и тетка. За воспитание Надюши взялся было Николай Болотов, муж Валентины. Но увидела она дрожащие губешки Нади, когда распекал её приемный отец, сразу же заступилась за сиротку. С годами характер девчонки только ухудшался. И внешне, и характером она все сильнее походила на мать. Многие соседи, что жили в Поморске с давних времен, помнили, какой Тома была в юном возрасте. Так, встречая на пути Надюшу, они удивлялись и даже побаивались её. Ну копия же мать! Не терпела Надя, если у кого-то было то, чем не владела она. Вот прямо настроение портилось у нее. И добивалась она цели всегда – не успокаивалась, пока не получит желаемое. Вокруг неё всегда ухажеры были. Унаследовала Надя красоту своей матери и ее сладковато-манящий взгляд. Но вот что злило девушку – единственный парень в поселке, что ей нравился, не удостоил ее даже взгляда. Это был Андрей Белоголовцев, молодой человек Ольги. - Ты чего это перед Андрюшкой хвостом крутишь? – спросила как-то Валентина. Видела она, что Надя точь-в-точь, как ее мать, мужским полом интересуется. Понимала она и то, что удержать от опасной дорожки девчонку будет нелегко. - Нравится он мне, теть Валь, - вздохнула Надя. - Тебе много кто нравится, - возразила Валентина, - а за Андрюшку-то зачем взялась? Знаешь ведь, что он твоей сестры парень. - Да уж, теть Валь, - с грустью покачав головой, ответила Надя, - кому-то всё в жизни дается, и мать с отцом живы, и парень хороший имеется… А кто-то как я, мыкается… - Не тебе, Надюшка, жаловаться, - нахмурилась Валентина, - ты нам как родная дочь всегда была. И баба Гуля тебя больше всех балует. Даже когда поругать надо, защищает. Так что оставила б ты Андрея в покое. И не подумала Надя прислушаться к словам тетки, что вырастила ее, как своё родное дитя. Ведь чем недоступнее ей Андрей казался, тем сильнее хотелось его заполучить. Так много думала о нем девушка, что даже внушила себе любовь. Стала она на глаза попадаться парню, да была при этом краше, чем сестра. - Ты, Андрюшенька, помог бы мне сумку тяжелую донести, - как-то попросила Надюша, томно опустив взгляд. - Помогу, отчего же не помочь... - ответил парень и подхватил не такую уж тяжелую ношу. Он-то лишнему поводу был рад, чтобы в дом своей возлюбленной попасть. Но не туда зазывала его Надя. К бабуле, говорит, надо. Пожал плечами Андрей – ну к бабуле, так к бабуле. Только вот речи девушка такие начала вести, что вовсе не понравились молодому человеку. Бабы Гули не было дома, пригласила Надя парня чаю попить. А когда отказался от чая, так губы надула Надюша. - Ольга бы чай налила, так не отказался бы, - обиженно произнесла она. - Да уж, не стал бы отказываться, - кивнул Андрей и направился к выходу. Но услышал он в ту же минуту плач и обернулся. Расплакалась Надя, стала говорить, что она, изгой в своей семье, не нужна никому, и друзей у нее нет. - Даже поговорить не с кем, вот так, за чаем-то, - жалобно говорила она, всхлипывая, - сирота ведь я, у всех есть заботы свои. Никому до меня нет дела. - А сестра твоя как же? – растерянно спросил парень, не ожидая такого поворота. - Да она ж об одной учебе думает, и братишка у нее родной есть, Серёжка. Хоть и малой совсем, а с ним дружнее Ольга, чем со мной. Жалко стало Андрею девушку, остался он на чай. Вот и разговорились они. А Надя ведь хитрая, умела подход к людям находить. Задавала она Андрею вопросы о нём самом, восхищалась каждым словом, где-то сочувствовала, где-то поддерживала. Парень и забыл о том, что остался на чай из жалости к ней. Удивилась баба Гуля, когда домой вернулась, но виду не подала. Знала она, что у Андрея с Оленькой любовь. Но кто ж поймет эту молодежь? Пусть сами разбираются. А ей, Гуле, обе внучки дороги. Дошел до Ольги слух, что полдня ее возлюбленный с Надькой провел, но виду не подала, что ей обидно. Гордость не позволила. Вот только часто то там, то тут всплывали разговоры о встречах Нади и Андрея. То случайно на дороге встретились и разговорились, то о помощи девушка просила, а он отказать не мог. А потом и сама Надька намекать стала на то, что влюблен в неё молодой человек. Рассердилась тогда Оля. Твердо решила, что больше не станет с Андреем встречаться. - Поговори-ка с ним по душам, дочка! – покачала головой Валентина. – В Андрюхе не сомневаюсь я, он же глаз с тебя не сводит, когда видит. Но Надька ведь не отлипнет просто так. - А зачем мне, мам, жених такой, который отлепить не может прилипшую девицу? – воскликнула девушка. - Да хороший он парень, дочка, - уговаривала девушку мать, - поговори, а то всю жизнь жалеть будешь. Согласилась Оля, что даст молодому человеку последний шанс. Вот придет к нему сегодня сама и потребует ответа. Скажет, что если невеста она ему, то от Надьки подальше держаться должен. Разговор этот Надя подслушала. И узнав, что навестить Ольга своего возлюбленного собирается, сама побежала к Андрею. Сказала ему, что застежка на бусах поломалась, не поможет ли Андрюшенька починить? За эти дни надоела молодому человеку Надька хуже пареной репы. А всё ж не хотел он обижать сестру своей девушки. Кивнул, давай, мол, свои бусы. А Надя присела рядышком и на ухо шептала, какой парень молодец – рукастый да умелый. Через забор увидела Ольга парочку. Даже слушать не захотела никаких объяснений. Подошла и сказала, что Андрею она больше не невеста. - Не надо теперь тебе прятаться от меня, чтобы с другой миловаться, - произнесла Ольга, стараясь говорить спокойно, - уезжаю я в город, больше мы не увидимся. Вскочил Андрей, стал объяснять что-то девушке, но она лишь рукой махнула. Уедет она, всё уже давно решено. Дома Ольга сообщила родителям, что хочет инженером стать, как дедушка Лёша. И попросила отпустить её в город. И хотя плакала Валя, не хотела она расставаться с дочкой, а все ж отпустила. Знала она, что в Поморске Надька ей жизни не даст – будет вечно завидовать и на женихов её смотреть. ЭПИЛОГ Ольга Болотова уехала в город. Школу она закончила хорошо, но боялась из родного поселка уезжать, да и с Андреем не хотела расставаться. А как увидела, какой слабохарактерный у нее жених, сразу решилась на отъезд. С детства видела она, как важно было сестре владеть тем, что есть у нее, у Оли. И понимала, что Надька ни за что не отпустит свою "игрушку". Ольга поступила в институт и через пять лет получила диплом инженера. Она устроилась на работу и получила благоустроенную квартиру от завода. Вскоре девушка вышла замуж за своего коллегу. У супругов родился сын, которого назвали Алексеем, в честь прадедушки. А вот у Нади жизнь сложилась совсем иначе. Погрустил Андрей по своей невесте да сошелся с её сестрой. Но характер у Надежды не сахарным оказался. Родилась у супругов дочь Тамара. Воспитывали Тамару бабушки – мать Андрея Нина и прабабушка Гуля. Всю жизнь ревновала Надежда мужа к своей сестре. Изредка приезжала Ольга в посёлок. Любыми путями в те дни Андрей пытался увидеть свою первую любовь и хоть словом обмолвиться с ней. Оля же этого общения избегала – безразличен ей был Андрей и даже неприятен. Надя недолго была преданной женой, да и муж не хранил ей верность. До глубокой старости жили они вроде бы и вместе да как бы врозь. Ссорились, мирились, винили друг друга в том, что жизнь не задалась у обоих. Валентина за голову хваталась от их ругани и даже драк. А баба Гуля вздыхала и говорила, что лучше уж такая жизнь будет у Надьки, чем погибель, как у ее непутёвой матери. Спасибо за прочтение. Не пропустите новые публикации #ХельгаОгонёкДуши Чтобы прочитать другие рассказы Хельги — нажмите на хэштег автора ( красную строчку) или на картинку-ссылку в конце темы. Рассказ опубликован с личного разрешения автора для группы ,, Огонёк души".