Подумал и послал второе: «И тётя Люба умерла». Что-то ему подсказывало, что это будет кстати. Увидев послания, папа выронил мел. Теорема Больцано-Коши зависла на доске в многообещающем состоянии. Последнее, что услышали студенты, было: - В частности любой многочлен нечётной степени имеет… И вышел из аудитории без мела. Со стороны выглядело, будто Больцано допил и упал. В совокупности со сказанным, написанное на доске смахивало на страницу из Камасутры, у которой была оторвана та часть, на которой женщина. Уже в деканате папа позвонил тёте Любе семь раз. Примерно столько же раз она ему не ответила. Потом папа набрал маму. Сказал, чтобы та взяла себя в руки. Если есть поблизости стул или земля, лучше сесть. Чтоб она нашла в себе мужество сдержать удар - сказал. Главное сейчас, сказал папа, держаться вместе. И тогда трагедию пережить будет легче. В общем, сделал все, чтобы мама встретила новость в безмятежном, расслабленном состоянии. Что случилось? – поинтересовалась мама, расслабленная до такой степени, что у неё на шее выступил иней. Её закрашенная у корней седина снова проступила наружу, такой безмятежной она стала. У Мити – четверка по природоведению, сказал папа. Маму унесли из класса в учительскую и стали лечить. В каждой сумочке нашелся нужный препарат. От высокого давления, от низкого, от токсикоза, от изжоги. В маму сыпалось и лилось всё, что имело форму таблеток или жидкости. Кто-то даже плеснул ей в рот портвейн трудовика. Что-то должно было сработать. Но почему-то ничего не помогало. Мама ела и пила, а ей почему-то становилось всё хуже и хуже. После чего пришла медсестра, поставила маме укол от столбняка, подумала, и - прививку от гриппа, чтобы два раза не бегать. - Это не всё, - сказала трубка папиным голосом. Что-то ещё с Митей? – спросила мама. Нет, сказал папа, что-то еще с Любой. Что-то серьезное? – уточнила мама. Всё зависит от категоричности пределов, ответил папа. Иногда и 37,2 - повод для отчаяния. Но у тети Любы температура сейчас, слава богу, значительно ниже, сказал папа. Папа делал всё что мог. «Насколько ниже?», - спросила мама. Корвалола в ней было столько, что в её речи зазвучали развязные нотки. Настолько, сказал папа, что хладнокровие её сестры Любы уже становится причиной для заполнения некоторых документов. «Каких документов?», – спросила мама и фривольно щелкнула языком. Финализирующих, ответил папа. «Ц, ц, ц», - заметила мама. Идти домой нельзя, решил Митя. Пусть сойдет волна. Пусть сойдет и смоет весь негатив. Завтра он ещё раз почитает про дождь. И попробует исправить. Подумав, он решил зайти к тёте Любе, поскольку это было по пути. Может, она умерла, а потом её кто-нибудь поцеловал, и она ожила. По телевизору такое уже было. Там что-то про красавицу и тридцать три богатыря. Когда тётя Люба открыла дверь, Митя был рад, что она живая. Они сели пить чай с пирожными. Тётя Люба пообещала, что поговорит с папой и мамой, как только найдёт свой телефон. Папа и мама приехали к тёте Любе, когда стало ясно: в морге её в розыск ещё не выставили. Мама выглядела как после Нового года. Папа - как во время него. - Я тут изучил материал, - сказал им Митя. - По существу я абсолютно прав. Если формально, то снег на самом деле получается из дождя. Вячеслав Денисов #ВячеславДенисовОгонёкДуши