*** Я не хочу ни о чем думать. Послав Карла, работу и фотосессии ко всем чертям, я отмываю свою квартиру от последствий моих ночных похождений. Белоснежные простыни крутятся в стиральной машинке с целой упаковкой Ваниша. Телефон, будильник, тумбочка, комод и даже окровавленные ключи тщательно отмыты при помощи всех чистящих средств, что я нашла у себя дома. Простояв около часа под горячим душем, но так и не согревшись, я пью кофе и с благоговейным ужасом смотрю на огромный нож, лежащий на столе, прямо напротив меня. Я так и не решилась смыть с него кровь, поэтому просто положила на толстый слой бумажных салфеток. Я должна пойти в полицию. Я представляю сумасшедший дом и лекарства, которыми меня там будут пичкать. Или устрашающую тюрьму, куда меня отправят, если я не смогу доказать свой лунатизм. И огромные заголовки газет о том, что Наташа Вербер сошла с ума и убила одну из самых богатых клиенток дома мод, в котором она работает. Должен быть другой выход. Я могу выбросить нож в Сену. И попытаться забыть. И уехать. Мне же предлагали контракт в Америке, так, возможно, это и есть мой шанс. Боже! Как я могу уехать? Я убила человека! Нет… Я не должна об этом думать. Так и не решив, что мне делать дальше, я решаю слегка проветрить свой замороженный паникой мозг. Натянув джинсы, футболку и темные очки, я с опаской беру отмытые ключи. Я гуляю по набережной, бросая испуганные взгляды в толпу прохожих. Люди с подозрением косятся в мою сторону. Мне кажется, что они что-то подозревают. Боже, я становлюсь параноиком. Я должна выбросить нож. Решение приходит внезапно и вдруг кажется самым правильным. Развернувшись прямо посередине моста, я бегу домой. Наверное, я и правда кажусь безумной. Однако возле дверей моей квартиры меня ожидает огромный сюрприз. Двое полицейских любезно улыбаются, глядя на мое растерянное лицо. — Мадмуазель Вербер? Мы хотели бы задать Вам пару вопросов. *** Опустив глаза, я непроизвольно накручиваю на палец один из непослушных локонов. Месье Рольер призывно продолжает меня разглядывать, но я настырно смотрю на дешевый деревянный стол, так и не поднимая глаз. В полицейском участке слишком жарко, но холод, сковывающий все мое тело, магическим образом не поддается силе батарей и обогревателей. — Вы утверждаете, что Вы не помните, что случилось этой ночью, — он задумчиво наклоняет голову. Я безучастно киваю. Я рассказала ему все, что случилось со мной за последние три дня, и я прекрасно понимаю, что он мне не верит. — Почему Вы сразу не обратились в полицию? Я с силой проглатываю комок, застрявший в горле. — Я растерялась. Запаниковала… И… — Нож, который мы нашли в Вашей квартире — это орудие убийства Бетти Санрайз. Я растерянно киваю. — Эрик Санрайз видел Вас на месте преступления той ночью, — продолжает полицейский. Я закрываю лицо руками. Перед глазами довольно изобретательное воображение рисует картинки убийства Бетти. И заголовки газет, которые должны выйти в свет завтра утром. — Единственное, что я не могу понять… — полицейский задумчиво проводит рукой по волосам, — это мотив. За что Вы убили ее? Я грустно качаю головой. Если честно, я тоже не могу его понять. Однако, мое второе я, видимо, решило иначе. В комнату несмело входит второй полицейский. На вид ему не больше восемнадцати лет, и на его бледном лице все еще видны юношеские прыщи. Я бросаю на него полный безысходности взгляд. В ответ он как-то неловко улыбается и заливается краской. Наклонившись к месье Рольеру, он начинает что-то возбужденно шептать ему на ушко. Я безразлично разглядываю обшарпанный стол. После пары минут тихих переговоров месье Рольер вдруг со всей силы хлопает себя по лбу. Я от неожиданности подпрыгиваю на довольно шатком стуле. — Ну, конечно же! Отпечатки… Ключи… Это все объясняет! Он ловит мой растерянный взгляд и обезоруживающе улыбается. *** Я растерянно смотрю на прокурора, который важно встает со своего места. В судебном зале очень душно, и иногда я начинаю задыхаться. В эти минуты Карл с улыбкой поглаживает меня по руке. Он безумно рад скандалу, который вызвало все это дело. И тому, что главная свидетельница оказалась его любимой работницей. Я знаю, что лучшей рекламы он бы не получил даже заплатив сотни тысяч самому дорогому рекламному агентству.— Уважаемые господа присяжные, — слегка растягивая слова, начинает свою речь уставший прокурор. — Перед Вами обвиняемый в убийстве и в фальсификации улик Эрик Санрайз. На этом заседании мы предоставили достаточно улик, чтобы предъявить следующее обвинение. Узнав, что его жена Элизабет Санрайз собирается поменять завещание в пользу своей осиротевшей племянницы, обвиняемый решил безнаказанно убить ее, и его острый ум нашел решение. — Я ее не убивал! — кричит Эрик, и судья решительно стучит молоточком по столу. — Встретив на званом вечере свою первую любовь, Наташу Вербер, — я чувствую, как Карл снова дружески похлопывает меня по руке, — обвиняемый придумал план мести и убийства, невероятный по своей сложности и смелости. Присяжные возмущенно кивают. Я смотрю на Эрика, и в ужасе опускаю глаза. Его взгляд пугает меня больше, чем окровавленный нож, найденный в моей постели. — Эрик воспользовался тем, что Наташа, не спавшая трое суток, уснула в своем автомобиле, — продолжает тем временем прокурор. — Он привез ее домой и, оставшись со свидетельницей в постели до утра, сообщил ей, что они провели вместе ночь. — Мы и, правда, ее провели вместе! — Эрик со злостью бьет кулаком по столу. Хотя физически это кажется невозможным, я чувствую, что краснею еще больше. Судья бросает суровый взгляд на Эрика, и он неохотно замолкает. — Воспользовавшись растерянностью свидетельницы Наташи, обвиняемый выкрал у нее ключи с целью последующего проникновения в ее квартиру и фабрикации ложных улик, которые… — Я случайно взял ее ключи! Я же говорил Вам, что… — Обвиняемый, — судья со всей силы бьет молотком по столу. — Еще одно слово и остаток судебного заседания мы проведем без Вашего присутствия. Прокурор удовлетворенно улыбается. — Итак, воспользовавшись ключами, обвиняемый дождался, когда на вторую ночь Наташа уснет и вновь проник в ее квартиру. Чтобы свидетельница поверила в его слова, обвиняемый воспользовался ее мобильным телефоном, с которого он позвонил сам себе. Тем самым подсудимый уверил мадемуазель Вербер в том, что она сама его позвала. Его план сработал: Наташа поверила в то, что сходит с ума или страдает лунатизмом. Но она и не подумала в то, что Эрик может врать ей. Я ерзаю на неудобном стуле, пытаясь скрыть раздражение. И как я могла поверить в то, что хожу во сне? Полный бред… — Убедившись, что мадемуазель Вербер верит ему, обвиняемый на третью ночь убил свою жену. Проникнув в квартиру к Наташе, он подставил ее, измазав кровью ее руки, и подкинув ей орудие преступления. Главным для обвиняемого было не только подставить свидетельницу, но и заставить ее поверить в то, что это она убила Элизабет Санрайз. После этого Эрик сообщил полиции, что в ночь убийства, он видел Наташу Вербер в их доме. Таким образом, идеальное преступление с идеальной подозреваемой было завершено. Присяжные начинают бурно перешептываться. Я улыбаюсь Карлу. Затем перевожу взгляд на Эрика. Его лицо искажает такая ненависть, что я инстинктивно пытаюсь спрятаться за спинкой стоящего рядом стула. Я знаю, что его признают виновным. Полиция предоставила неопровержимые улики его активной деятельности… И все же… Мне вдруг кажется, что я что-то упустила. Но что? И эта растерянность, преследующая меня в течение всего судебного процесса… Почему я не могу сконцентрироваться? В момент, когда я снова смотрю на Эрика, я вдруг резко вспоминаю. Его губы… Его руки… Его прикосновения, когда мы занимались любовью… Ключи… Я вытащила из его кармана его ключи… И заменила их на свои… «Пожалуйста, приезжай», — шептала я в трубку. «Куколка, я не смогу каждый раз приходить к тебе… Я женат» Обрывки памяти обжигают меня. Я вспоминаю, как желала его прикосновений. Как в экстазе кричала его имя… И невероятное чувство ревности, когда обезумевшая, я втыкала нож в спящую Бетти. От ужаса я перестаю дышать. Боже, это я… Я убила ее! Эрик ловит мой взгляд. Он знает, что я вспомнила. Я продолжаю ерзать на кресле. Карл снова похлопывает меня по руке. Присяжные выносят приговор. Закрыв глаза, сжав руки в кулаки, я пытаюсь сдержать себя, чтобы не засмеяться у них на глазах. #ЕкатеринаПеррон