ГАЗ.

Часть 2. КОЛЫБЕЛЬ ГАЗПРОМА
На самом деле был и такой купец, и газ в колодце на хуторе Мельникова, который располагался в 40 км от села Дергачи под Саратовом, и сын купца, учившийся в Рижском политехническом институте, тоже имелся. И стекольный завод тоже был, назывался он «Стеклогаз», а месторождение газа носило двойное название – Мельниковское (Дергачевское). Такая вот ирония судьбы – заводик у купца отобрали, зато имя его увековечили.
Но на этом история саратовского газа только начиналась, и точно известно имя человека, обеспечившего развитие газовой отрасли. Логическая цепочка очень недлинная. С природным газом первыми вынужденно познакомились нефтяники, то есть где нефть – там и газ. А где советская нефтяная отрасль - там академик Иван Михайлович Губкин.
Иван Губкин родился в 1871 году в семье крестьянина-середняка. Что такое жизнь середняка того времени? Пять детей в семье, читать-писать научился только Иван, на образование остальных детей денег не хватило. Учился в сельской школе Иван так, что его успехами были восхищены и учителя, и инспектор народной школы, которые помогли мальчику поступить в Муромское уездное училище, по результатам обучения он смог стать студентом учительской семинарии, которую и окончил в 1890 году. Поскольку обучение оплачивалось государством – стипендия составляла 6 рублей 57 копеек, Ивану надлежало пять лет отработать народным учителем. Учительствовал он в селе Карачарове.
Карачарово, центр России, где никто и слова-то «нефть» не слышал, но дорога в нефтяную геологию Ивана Губкина началась именно там. Губкин подружился с местным священником, и как-то на чердаке его дома наткнулся на книги о геологии, оставшиеся от уехавшего родственника священника. Среди них нашелся и учебник «Геология нашего времени» Бернгарда фон Котта. «Все это меня буквально поглотило» - напишет много лет спустя маститый академик. С этого момента Губкин жил одной мечтой - получить образование в Горном институте, стать геологом, искать нефть. Отработав пять лет учителем, в 1895 Иван отправился в Питер, но оказалось, что поступить он мог только в Учительский институт, да и то без стипендии, поскольку относился сын крестьянина «к подлому сословию». Учился, подрабатывал, продолжая мечтать о геологическом образовании.
90-е годы позапрошлого века. Санкт-Петербург, образованный молодой человек, на собственной шкуре познакомившийся с прелестями сословного уклада жизни. На что намек? Да на то, что было неизбежно – Иван Губкин стал членом «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Печатал листовки по заданию Аполлинарии Якубовой, организовав для этого небольшую подпольную типографию, недолгое время вел кружки для рабочих. То, что «недолгое», и уберегло от охранки, а после разгрома «Союза» от революционной деятельности Губкин отошел – надолго, до 1917 года.
Окончив Учительский институт, Иван Губкин пять лет преподавал в городских училищах. Работать учителем ему нравилось, но тяга к геологии не исчезала. В России того времени существовал порядок: в высшее учебное заведение можно было поступить только после окончания гимназии или реального училища «для лиц благородного и среднего сословия». Губкин в возрасте 32 лет поехал в Царское Село и там наравне с 17–18-летними гимназистами сдал экзамены и получил аттестат Царскосельской гимназии в 1903 году, и осенью того же года стал, наконец, студентом Горного института.
Но и тут все пошло «не по плану» — на два года институт закрыли из-за революции 1905 года, в результате Губкину учиться пришлось не пять, а семь лет. Диплом о высшем образовании он получил только в 39 лет!
Но, насколько медленно он получал образование, настолько стремительно он ворвался в геологию как ученый и практик. Он объездил изрядную часть России: Кубань, Таманский и Апшеронский полуострова. Вроде и до него изученные вдоль и поперек места, но Губкин разрабатывал собственные теории и тут же их подтверждал, находя залежи нефти там, где их «быть не могло».
Перед Октябрьской революцией Иван Михайлович был уже крупным ученым, хорошо известным в России и за рубежом. В 1917 году Временное правительство отправило его в США — изучать на месте американские достижения в нефтяной промышленности. В апреле 1918-го, несмотря на предложения продолжить работу в Штатах, Иван Губкин вернулся в Советскую Россию. Из его более поздних записок:
«Я стал ученым еще до пролетарской революции – формально, «анкетно» это так. Но фактически ученым – в полную меру моих сил и способностей – я стал лишь при Советской власти»
...1918 год, Гражданская война, Москва отрезана от угля Донбасса, от нефти Азербайджана. Губкин возглавил Главсланец и за год решил важнейшую задачу получения из горючих сланцев бензина и керосина, лака, масла, парафина, сернокислого аммония. Одновременно Губкин разработал программу восстановления и рационализации нефтедобычи в Баку и Грозном. Борьба с обводнением скважин, дегазация добытой нефти и ее месторождений, создание новых нефтеперегонных заводов – запланировано и выполнено. Уже в 1921 Губкин возглавил Московскую горную академию, в которой создал сначала нефтяную кафедру, а потом и факультет, на базе которого в 1929 году был основан нынешний Московский нефтяной институт им. И.М. Губкина.
В 1922 году, по распоряжению Ленина, Иван Губкин продолжил работы профессора Э.Е. Лейста по изучению Курской магнитной аномалии, возглавив Особую комиссию. За 2 года было найдено 10’500 магнитных элементов, последующее бурение вскрыло колоссальные запасы железной руды и железорудных кварцитов. Одновременно с этим И.М. Губкин организовал журнал «Нефтяное и сланцевое хозяйство», бессменным редактором которого он был долгие годы...
В 1928 году Губкина избрали в действительные члены Академии наук СССР, его деятельность была отмечена орденами Ленина и Трудового Красного Знамени. В 1932 году Губкин дал научно обоснованные прогнозы поисковых работ на нефть в Западно-Сибирской низменности, в Кузбассе, в Минусинской котловине, в Прибайкалье, в Якутии. В том же году в монографии «Учение о нефти» ученый подвел итоги своим многолетним исследованиям - эта работа Губкина заложила основы геологии нефти. Более 10 лет посвятил Губкин изучению нефтеносных свойств огромной территории, расположенной между Волгой и Уралом. Колоссальный материл, посвященный геологической истории Урала и Поволжья («Второго Баку») Губкин обрабатывал много лет, результаты исследований были обобщены в его программной работе «Волго-Уральская нефтеносная область», изданной только в 1940 году, через год после смерти академика.
Для того, чтобы понять уровень теорий, гипотез, разработанных Губкиным, нужно привести его слова, сказанные 5 марта 1934 года на совещании работников Востокнефти: «Я полагаю, что у нас на востоке от Урала, по краю великой Западно-Сибирской депрессии, совпадающей с Западно-Сибирской равниной, должны иметься структуры, благоприятные для скопления нефти»
До открытия «большой нефти Сибири» оставалось 30 с лишним лет.
Работы Ивана Губкина, посвященные Волго-Уральской нефтегазоносной провинции стали научной базой для открытия почти 700 нефтяных и газовых месторождений. Губкин лично осуществлял научное руководство геологоразведочными работами на нефть в Приуралье, в Заволжье и сам исследовал некоторые месторождения Урало-Поволжья. Краткое изложение его знаменитой монографии «Урало–Волжская либо Восточная нефтеносная область» вышло в 1939 году в журнале «Техника молодежи», где регион Нижнего Поволжья смело назывался «Вторым Баку».
Сталин, с которым Губкин успел бок о бок поработать в послереволюционные годы, сомнений по поводу выводов ученого не испытывал, и уже в 1939 году в окрестностях Саратова начались геологоразведочные работы с целью обнаружения месторождений природного газа. Руководили работами профессор Борис Александрович Можаровский и замначальника Главнефтегеологии Василий Михайлович Сенюков.
В конце 1940-го года в 75 км от Саратова, возле села Елшанка, пробурили первый газовый фонтан, а в октябре 1941 под руководством геолога Измаила Ибрагимовича Енгузарова была пробурена первая рабочая газовая скважина.
Газовики ласково называют ее «бабушкой» — так же вежливо, как атомщики называли первый промышленный атомный реактор именуют «Аннушкой». Кстати, «бабушка» была вовсе не «игрушечной» – производительность ее составляла 800 тысяч кубометров газа в сутки.
В настоящее время на месте первой газовой скважины находится мемориальный комплекс, посвященный разработчикам Елшанского газового месторождения и строителям газопроводов.
Газ первой скважины первоначально не думали использовать для нужд тепло- и электрогенерации – планировали «придержать» для нужд нефтяников, чтобы этот газ обеспечил необходимое давление в пластах. Правда, еще в 1940 году главный геолог треста «Бугурусланнефть» Исаак Фурман настаивал, чтобы добывать газ как самостоятельное топливо, он даже представил проект первого в СССР магистрального газопровода, который мог привести газ на предприятия Куйбышева. Но тогда с его предложением никто не согласился — если расчеты Губкина относительно газа оказались настолько точны, нужно было проверить и расчеты и по месторождениям нефти.
Возможно, все так и было бы, но в планы вмешалась война...
Продолжение следует...