Мать мужа приехала без предупреждения и сказала: «Мы теперь с вами живём», мой ответ заставил всех замолчать

— Мы с отцом всего добились сами, и вы добивайтесь! — отрезала свекровь, когда мы попросили помочь с домом. — Характер закаляется в трудностях, правда, Витя?
Виктор Семёнович послушно кивнул. Галина Павловна поджала губы — у неё это особенно хорошо получается, губы становятся как ниточка — и добавила:
— В наше время молодые в коммуналках жили, и ничего, не жаловались.
Нам не хватало совсем немного на первоначальный взнос. Миша обещал вернуть через год. Но свекровь была непреклонна.
— Это воспитание, — назидательно произнесла она. — Вы должны понимать цену деньгам.
Мы поняли. Мы накопили оставшуюся сумму сами. Ещё год жили на съёме, экономили на всём, работали без выходных. Когда наконец купили дом за городом и въехали туда, я почувствовала — вот оно, счастье. Наше. Заработанное потом и кровью.
Ремонт делали тоже сами. Миша клеил обои, я красила плинтусы. Без помощи родителей. Без их денег. Без их советов.
И вот теперь, спустя полгода после новоселья, свекровь звонит мне ранним октябрьским утром:
— Мы минут через сорок в ваших краях будем. Можно заглянем к вам?
— Заглядывайте, — разрешила я, даже не подозревая, что началось.
За окном капал дождь. Миша ещё спал. Я пошла готовить завтрак и думала о том, что вот она, наша жизнь. Наш дом, пусть и взятый в кредит под такой процент, что банкир небось яхту себе купил на наши выплаты. Но свой.
Они приехали через час. Миша уже не спал и задумчиво пил кофе, а я взялась за недокрашенный вчера плинтус.
Свекровь Галина Павловна держала в руке ручку от сумки на колёсиках. Свекор Виктор Семёнович стоял с двумя огромными баулами.
— Сюрпри-и-из! — пропела свекровь и крепко обняла меня.
Кисточка выпала из моих рук.
— Здрасьте… — выдавила я, косясь на дорожные сумки. — А вы… это…
— А мы к вам! — пробасил свекор, заваливаясь в прихожую с багажом.
Не дожидаясь приглашения, Галина Павловна вкатила сумку в дом и принялась оглядывать ремонт.
— Ну что ж, неплохо, неплохо... — вынесла она вердикт, проводя пальцем по стене. — Правда, я бы сделала по-другому. Эти ваши современные идеи... Слишком холодные тона. Кстати, а где тут наша комната?
Вот так. «Наша комната». Не «где мы можем остановиться», не «есть ли у вас место», а сразу — наша комната.
— Какая ваша комната? — медленно спросила я.
— Ну как же, Леночка! — улыбнулась свекровь. — Мы решили пожить на природе. Нам в нашем возрасте нужен свежий воздух. А квартиру свою сдавать будем. На пенсию-то не очень разгуляешься.
— Но вы же не предупредили… — вмешался Миша.
— А что тут предупреждать-то? — отмахнулась свекровь. — Мы же не чужие. Правда, Витя?
— Угу, — промычал тот, таща сумки вглубь дома.
Мы с мужем переглянулись. Никогда ещё я не видела Мишу таким беспомощным.
Свекры заглянули в нашу спальню — единственную готовую комнату в доме.
— О, прекрасно! — воскликнула Галина Павловна. — Правда, обои мрачноваты... И шторы... Леночка, ну что это за цвет? Это же спальня, тут должно быть уютно, тепло. Персиковые тона, например. Ну ничего, переделаем.
«Переделаем!» — мелькнула у меня в голове паническая мысль. Она сказала «переделаем»! В нашей спальне. В нашем доме. Который мы купили сами и влезли в кабалу на двадцать лет.
— Это наша спальня, — спокойно сказала я. — А вы можете устроиться в гостевой. Но там ремонта нет ещё.
Брови Галины Павловны немедленно поползли вверх.
— То есть как это в гостевой? — воскликнула она. — Мы же не гости, мы родители! Миша, скажи ей!
Миша стоял и молчал. Я видела, как у него на скулах желваки ходят. Он злился, но не знал, что сказать.
— У нас есть место только в гостевой пока, — наконец сухо ответил он.
— Миша! — голос свекрови стал звонким, почти визжащим. — Ты что, родную мать в какой-то чулан выселяешь?!
— Я не выселяю, но места у нас больше нет.
— Как это нет? А эта комната?!
— Это наша комната, — жёстко сказал муж.
— Да как тебе не стыдно?! — завопила свекровь. — Мы тебе всё отдали, кормили-поили…
Мне вдруг вспомнилось, как Миша рассказывал: на карате его не отдали — дорого. На английский не пустили — зачем, без языка проживёшь. В институт поступал сам, репетиторов нанимал на деньги, заработанные летом на стройке.
— А когда мы просили помочь с домом, — сказала я, — вы что сказали? Добивайтесь сами. Характер закаляйте.
— Это совсем другое! — свекровь уже почти кричала. — Это было воспитание! И мы видим, что воспитание пошло впрок, молодцы. А сейчас…
Я посмотрела на Мишу. Он стоял, сжав кулаки, и смотрел в пол. Свекровь продолжала что-то говорить про неблагодарность и бессердечие, но я её уже не слушала.
Я думала о том, что если сейчас сдамся, они останутся. Навсегда. Будут переделывать мой дом, критиковать каждый мой выбор, командовать в моей собственной спальне. Будут жить здесь, потому что им так удобно. Потому что квартиру уже сдали. Потому что мы «должны».
— Хорошо, — неожиданно спокойно сказала я. — Оставайтесь. Но в гостевой. Там нет ремонта, холодно, и вообще не очень комфортно.
— Ну вот, так бы сразу! — обрадовалась свекровь. — Правда, Витя? А мы уж подумали…
— На неделю, — добавила я. — Максимум.
Лицо Галины Павловны вытянулось.
Продолжение рассказа читайте в комментариях! ⬇️👇