Случайный попутчик.

Библиотекарь и дальнобойщик: история о том, как разные миры встретились в купе
— Одна поеду, — твёрдо сказала Вера Николаевна, покупая билет. — Купе целиком. Наконец-то побуду в тишине, без маминых причитаний.
Но кассирша только усмехнулась:
— Милая, у нас таких денег не берут. Вот ваше место — третье. Попутчик уже в вагоне.
Вера сглотнула разочарование. Ну конечно. Куда ей, библиотекарше из Подольска, на целое купе до Владивостока. Хорошо хоть не плацкарт.
Перрон гудел, как растревоженный улей. Август, отпуска, половина Москвы куда-то едет. Вера протиснулась к своему вагону, с трудом затащила чемодан на подножку. Проводница — женщина в летах, с лицом, повидавшем всякое, — окинула её оценивающим взглядом.
портретное фото крупным планом два человека смотрят в камеру славянская внешность женщина 43 года короткие русые волосы интеллигентное лицо спокойные карие глаза лёгкая усталость в чертах светлая блузка пастельных тонов мужчина 45 лет короткие волосы с проседью крепкое телосложение спокойное открытое лицо серые глаза широкие плечи клетчатая рубашка синих оттенков оба стоят рядом плечом к плечу в ярко освещённой белой комнате большие окна естественный дневной свет яркие акценты бирюзового жёлтого кораллового в интерьере современная мебель светлое дерево зелёные комнатные растения тёплая домашняя атмосфера фокус на лицах фотореалистичный стиль профессиональная фотография высокое качество резкость детализация мягкие тени без кистей рук видны только плечи голова
— Третье купе. Попутчик тихий, не пьёт. Повезло вам.
«Тихий», — мысленно повторила Вера. Значит, мужчина. Три дня в замкнутом пространстве с незнакомцем. Хорошо хоть не пьёт.
Она толкнула дверь купе и замерла.
У окна сидел мужчина лет сорока пяти. Высокий, судя по тому, как неловко он устроился на нижней полке. Широкоплечий. Потёртая кожаная куртка, джинсы, ботинки. Лицо обветренное, загорелое. Короткая стрижка с проседью. Читал книгу, не поднимая глаз.
— Здравствуйте, — выдавила Вера.
Он поднял взгляд. Серые глаза, спокойные, без любопытства.
— Здравствуйте. Андрей, — кивнул он. — Вам помочь с чемоданом?
— Спасибо, сама.
Вера с трудом запихнула чемодан под нижнюю полку, расправила плечи. Андрей вернулся к книге. Молчал. Даже не спросил, как зовут.
«Ну и отлично, — подумала Вера, забираясь на верхнюю полку. — Молчун. Значит, не пристанет с разговорами».
Поезд дёрнулся, тронулся. Москва поплыла за окном — сначала серые многоэтажки, потом дачные посёлки, потом леса. Вера лежала на спине, смотрела в потолок. Внизу Андрей перевернул страницу. Тихо. Спокойно.
«А может, и хорошо, что не одна, — вдруг подумала она. — Одной-то три дня сидеть в четырёх стенах — с ума сойдёшь».
Прошёл час. Вера незаметно выглянула вниз. Андрей всё так же читал. Книга толстая, в твёрдом переплёте. Она прищурилась, пытаясь разглядеть название. «Война и мир». Вот уж не ожидала.
— Вам чай? — вдруг спросил он, не поднимая глаз.
Вера вздрогнула.
— Что?
— Чай. Проводница носит. Или вы не пьёте в поездах?
— Пью. Спасибо.
Он встал — и правда высокий, под метр девяносто, — вышел в коридор. Вера скользнула вниз с полки, разгладила юбку. Зачем, непонятно. Просто неловко показалось сидеть наверху, как ребёнок.
Андрей вернулся с двумя стаканами в подстаканниках. Не алюминиевыми проводницкими, а стеклянными, красивыми, с серебристым узором.
— Откуда у вас такие? — удивилась Вера.
— Свои. Из алюминия чай не тот. Держите.
Она взяла стакан. Горячий, пахнет настоящей заваркой, не пакетиком. Села напротив, на край его полки.
— Спасибо.
— Не за что.
Молчали. Пили чай. За окном мелькали столбы, перелески, деревеньки. Вера украдкой разглядывала попутчика. Руки большие, рабочие. Пальцы с короткими ногтями, чистые. На безымянном — бледный след от кольца. Значит, был женат. Или есть жена?
— Далеко едете? — решилась она.
— Владивосток.
— Я тоже.
— Вот как.
Снова молчание. Но уже не напряжённое. Почти уютное.
Вечерело. Вера достала бутерброды, которые мать с утра напихала в сумку. Колбаса, сыр, помидор. Обычная дорожная еда. Развернула фольгу, откусила. Андрей снова читал, не обращая внимания.
— Угощайтесь, — предложила она, протягивая бутерброд.
Он поднял глаза, посмотрел на её руку, потом в лицо.
— Спасибо. Но у меня своё есть.
Достал из сумки пластиковый контейнер, открыл. Там котлеты, огурцы, хлеб. Всё аккуратно разложено.
— Сами готовили? — спросила Вера.
— Сам.
— А жена не собрала?
Он усмехнулся.
— Нет жены. Давно нет.
— Ясно.
Ели молча. Потом Андрей убрал контейнер, снова взялся за книгу. Вера легла на свою полку, попыталась читать детектив. Не шло. Буквы скакали, мысли разбегались.
«Что я, собственно, делаю? — думала она. — Еду к сестре, которую вижу раз в три года. Скажу ей что? „Привет, приехала от мамы отдохнуть"? Она засмеётся. Всю жизнь от мамы отдыхаю, а толку».
За окном стемнело. Проводница принесла постельное бельё. Андрей ушёл в коридор, пока Вера застилала полки. Она торопливо переоделась в домашнее, забралась наверх, натянула одеяло до подбородка.
Андрей вернулся, устроился внизу. Погасил верхний свет, оставил только ночник.
— Вам свет не мешает? — спросил он.
— Нет, всё хорошо.
Он лёг, закрыл глаза. Дышал ровно, спокойно. Вера лежала, слушала стук колёс. Монотонный, убаюкивающий. За стеной храпел сосед. Где-то хлопали двери. Поезд качало.
— А вы что везёте во Владивосток? — вдруг спросила она в темноту.
— Себя. Переезжаю туда.
— Насовсем?
— Насовсем. Дом купил. Небольшой, но свой. Устал от дороги.
— А кем работали?
— Дальнобойщиком. Двадцать пять лет за рулём. Хватит.
Вера помолчала.
— А семьи там нет? Дочери, сына?
— Дочка есть. Двадцать лет. Живёт с матерью в Тюмени. Редко видимся.
— Жалко.
— Да уж.
Снова тишина. Но Вере вдруг расхотелось молчать.
— А я к сестре еду. Она там замужем, дети. Зовёт в гости уже два года. Вот решилась наконец.
— Хорошо, что решились.
— Мама против. Говорит, нечего шляться. Сиди дома, работай.
Андрей хмыкнул.
— Взрослая же. Сами решать можете.
— Можно подумать, всё так просто.
— А что сложного? Захотели — поехали.
Вера фыркнула.
— Легко сказать.
Он не ответил. Дышал ровно, может, уснул. А Вера лежала, смотрела в темноту и думала: «Точно. Захотела — поехала. Первый раз в жизни сделала, как хочу. И почему так страшно?»
Утром Вера проснулась от запаха свежего хлеба. Открыла глаза — Андрей сидел у окна, пил чай, ел булочку с маком. На столике лежали ещё три, завёрнутые в салфетку.
— Доброе утро, — сказал он. — На станции купил. Угощайтесь.
Вера спустилась с полки, растерянно взяла булочку.
— Спасибо. А откуда вы знали, что я...
— Вчера не ужинали. Подумал, проголодаетесь.
Она села напротив, откусила. Тёплая, мягкая, пахнет домашней выпечкой. Вкусно до слёз.
— Вы очень внимательный, — тихо сказала она.
— У меня дочка. Привык замечать, кто голодный.
Вера жевала, смотрела в окно. За стеклом плыли леса, поля, редкие деревни. Красота какая. А она и не замечала раньше.
— Андрей, а почему вы в поезде? Дальнобойщик же. Могли на машине доехать.
Он усмехнулся.
— Устал от баранки. Хотел по-другому. Медленнее. Подумать обо всём.
— О чём думать-то?
— О жизни. Что дальше делать. Сорок пять лет, а как будто только начинаю.
Вера кивнула.
— Понимаю. Мне сорок три. Тоже такое ощущение.
— Что всё мимо прошло?
— Да. Работа, дом, мама. День сурка. А где я сама?
Андрей посмотрел на неё внимательно.
— А чего хотите?
Вера опустила глаза.
— Не знаю. Раньше хотела замуж, детей. Потом перехотелось. Теперь вот даже не понимаю.
— Значит, не время ещё было.
— Или поздно уже.
— Глупости. Сестра ваша замужем?
— Да. Счастлива вроде.
— Вот и вы будете.
Вера рассмеялась.
— Откуда уверенность?
— А почему нет? Нормальная женщина. Умная, спокойная. Кому-то точно нужна.
Она покраснела, отвернулась к окну. Никто ей таких слов не говорил. Никогда.
— Спасибо, — прошептала она.
День тянулся медленно. Они разговаривали урывками. Андрей рассказал про дороги, города, которые видел. Про Байкал, куда мечтал вернуться. Про дочку, с которой редко созванивается.
— Обижается на меня, — признался он. — Говорит, бросил их с матерью. А я не бросал. Просто не сложилось. Её мать хотела одного, я — другого. Несовместимо оказалось.
— А любили?
Андрей задумался.
— Не знаю. Думал, что да. Потом понял — нет. Просто привычка была. Удобство. А любовь — это другое.
— Что же это?
Продолжение рассказа читайте в комментариях! ⬇️👇