Автор: Северный ветер..

ВЕДЬМА БОЛИ — Страшная мистическая история о проклятии деревни и тёмных тайнах прошлого
Анна Смирнова, тридцатилетний психолог, специализирующийся на детских травмах, сидела в старом автобусе, который с дребезгом катился по пыльной дороге. Горы вокруг выглядели как древние стражи, их вершины цепляли редкие облака, а тени от них ложились на дорогу длинными, изломанными полосами. Деревня, куда она направлялась, называлась Забытые Ключи — маленькое, почти вымершее место, затерянное в глубине области. Автобус ходил сюда раз в неделю, и, судя по пустым сиденьям, желающих ехать не находилось. Анна поправила очки и посмотрела в мутное окно. Лес вдали казался слишком тёмным для полудня, а воздух в салоне пах сыростью и ржавым металлом. Её пальцы невольно сжали ремень сумки, когда автобус подпрыгнул на очередной кочке.
Она ехала по работе. В агентстве ей поручили дело пятнадцатилетнего Коли, который перестал говорить после исчезновения старшего брата, Артёма. Досье было скудным: мать замкнутая, отец умер несколько лет назад, а местные власти будто нарочно избегали подробностей. Анне нужно было провести сеансы, оценить состояние мальчика и решить, стоит ли забирать его в город. Но что-то в этом задании вызывало тревогу. Может, скупые ответы начальства? Или взгляд водителя, который, принимая билет, пробормотал: «Туда лучше не ездить»? Его слова эхом отдавались в голове, пока автобус скрипел на поворотах. Анна достала телефон — связи не было, только мигающий значок батареи. Она вздохнула и убрала его в карман.
Автобус остановился на обочине, и водитель, не глядя на неё, буркнул: «Приехали». Анна вышла, потянув за собой чемодан. Деревня открылась перед ней: десяток покосившихся домов, несколько сараев и узкая тропа, уходящая в лес. Воздух был холодным, несмотря на лето, и пах прелой листвой. Где-то вдали скрипела ветряная мельница, хотя ветра Анна не чувствовала. Она поправила шарф, ощущая, как холод пробирается под кожу. На крыльце ближайшего дома сидела чёрная кошка с жёлтыми глазами. Она смотрела прямо на Анну, не мигая, и та невольно ускорила шаг.
Её встретила женщина лет пятидесяти, с усталым лицом и выцветшим платком на голове. «Вы Анна? Меня зовут Вера, я мать Коли», — голос был тихим, почти механическим. Она не предложила рукопожатие, а сразу повела Анну к дому. По пути Анна заметила, что окна в домах закрыты ставнями, хотя день был ясным. У одного дома старуха в тёмном платке полола грядки, но, заметив Анну, замерла, не отводя взгляда. Анна попыталась улыбнуться, но старуха отвернулась. Кошка, та же или другая, появилась снова, сидя на заборе. Её глаза будто следили за каждым шагом.
Дом Веры был тесным, с низкими потолками и запахом сырого дерева. Коля сидел в углу, уткнувшись в старую книгу с потрёпанными страницами. Он не поднял глаз, даже когда мать позвала его. Анна присела рядом, стараясь говорить мягко: «Привет, Коля. Я Анна, приехала, чтобы поговорить с тобой». Мальчик молчал, перелистывая страницу. Его пальцы слегка дрожали, а лицо было бледным, как будто он не спал несколько дней. Вера вздохнула: «Он такой с тех пор, как… ну, вы знаете». Анна кивнула, хотя знала только то, что было в досье: Артём, брат Коли, пропал год назад. Поисковые группы ничего не нашли, а дело закрыли, списав на побег. Но в глазах Веры читалось что-то ещё — страх, который она пыталась скрыть.
За ужином из картошки и квашеной капусты Вера заговорила о деревне. «Тут тихо, но люди… они не любят чужаков. Не обижайтесь, если будут коситься». Анна улыбнулась: «Я привыкла. Работа такая». Но Вера не улыбнулась в ответ. Она посмотрела в угол комнаты, где тени от лампы дрожали на стене, и добавила: «Только не ходите к старухе на отшибе. Её зовут Марфа. Говорят, она помогает, но… лучше не надо». Анна хотела спросить, кто такая Марфа, но Вера резко встала и начала убирать посуду. Её руки дрожали, а тарелки звякали громче, чем нужно.
Ночью Анна не могла уснуть. Половицы скрипели, будто кто-то ходил по дому. Она включила фонарик на телефоне и проверила комнату — никого. Но у окна, на подоконнике, лежал маленький камешек с вырезанным крестиком. Анна взяла его в руки: холодный, гладкий, будто отполированный водой. Она не помнила, чтобы он там лежал. «Коля?» — подумала она, но мальчик спал в соседней комнате, а дверь его была закрыта. Анна спрятала камень в карман, чувствуя, как по спине пробежал холод. Она легла, но сон не шёл. За окном что-то шуршало — то ли листья, то ли чьи-то шаги.
Утром она решила прогуляться по деревне, чтобы собрать информацию. У магазина, где продавали хлеб и консервы, она разговорилась с пожилым мужчиной, представившимся как Пётр. Он был словоохотлив, рассказывал о плохом урожае и дорогах, которые никто не чинит. Но, когда Анна упомянула Марфу, его лицо помрачнело. «Целительница, говорят. А по мне, так ведьма. Лечит, да, но после её лечения люди… меняются». Он замолчал, глядя на кошку, которая снова появилась неподалёку. Это была та же чёрная кошка с жёлтыми глазами. Она сидела на заборе и будто следила за Анной. Пётр сплюнул и ушёл, пробормотав: «Не суйтесь к ней».
Анна решила поговорить с Колей. Она нашла его в саду, где он сидел на скамейке, глядя на заросший пруд. «Коля, ты знаешь Марфу?» — спросила она осторожно. Мальчик вздрогнул, но не ответил. Его пальцы сжали книгу так сильно, что костяшки побелели. Анна заметила, что книга — старый дневник, исписанный детским почерком. Она хотела спросить, чей он, но Коля вдруг встал и убежал в дом. Вера, увидев это, нахмурилась: «Не давите на него. Ему и так тяжело». Но в её голосе Анна уловила не только заботу, но и страх.
К вечеру любопытство пересилило. Анна решила найти Марфу. Ей нужно было понять, что пугает местных и как это связано с Колей. Тропа к дому старухи вела через лес. Деревья стояли плотно, их ветви сплетались, закрывая небо. Свет едва пробивался, и тени шевелились, как живые. Где-то вдали ухала сова, хотя было ещё светло. Анна почувствовала, как воздух стал тяжелее, будто кто-то дышал ей в затылок. Она обернулась — никого. Но на тропе лежал ещё один камешек с крестиком. Она не стала его поднимать, но сердце заколотилось быстрее.
Дом Марфы оказался маленьким, с покосившейся крышей и заросшим садом. Старуха сидела на крыльце, вяжя что-то из чёрной шерсти. Её глаза, серые и мутные, как стоячая вода, остановились на Анне. «Пришла-таки», — голос Марфы был низким, с хрипотцой, и в нём звучала странная уверенность. Анна представилась, стараясь держать себя в руках. «Я по делу Коли. Вы знаете его семью?» Марфа улыбнулась, показав жёлтые зубы. «Знаю всех. И тебя знаю, Анна. Ты ведь тоже потеряла брата, да?»
Анна замерла. Она никому не рассказывала о брате, погибшем в детстве. Это была её тайна, похороненная так глубоко, что даже в мыслях она редко к ней возвращалась. Марфа продолжала вязать, не глядя на неё. «Боль не уходит. Она ждёт, пока ты её найдёшь», — сказала старуха, и её иглы застучали быстрее. Анна почувствовала, как холод сковал её грудь. Она пробормотала что-то о работе и быстро ушла, слыша за спиной тихий смех. Лес вокруг будто сжался, ветви цеплялись за одежду, а шёпот ветра звучал как голоса.
Вернувшись в дом Веры, Анна не могла избавиться от ощущения, что за ней следят. Чёрная кошка сидела на крыльце, глядя прямо в глаза. Половицы снова скрипели, хотя все спали. Анна легла, но сон не шёл. В темноте она услышала шёпот — не слова, а просто звук, как ветер в ветвях. Она зажгла свет и осмотрела комнату. На столе лежал ещё один камешек с крестиком. Рядом, на листке бумаги, было написано её почерком: «Ты не уйдёшь». Но Анна не писала этих слов. Она скомкала листок, чувствуя, как дрожат руки. За окном что-то двигалось — тень, слишком большая для кошки. Анна подошла к окну, но увидела только темноту. Однако шёпот не стихал, и теперь он звучал ближе, будто кто-то стоял за дверью. Она проверила замок — он был закрыт. Но на полу, у порога, лежал ещё один камешек. Анна отступила, чувствуя, как холод сжимает её лёгкие. Она не знала, что это значит, но слова Марфы эхом звучали в голове: «Боль ждёт, пока ты её найдёшь».
На следующий день Анна пыталась сосредоточиться на работе. Она провела сеанс с Колей, но он по-прежнему молчал. Только однажды, когда она спросила о брате, он посмотрел на неё, и в его глазах мелькнул страх. «Ты видел Марфу?» — тихо спросила Анна. Коля сжал кулаки и отвернулся. Вера, услышав вопрос, вошла в комнату и резко оборвала разговор: «Хватит про это! Ему нельзя волноваться». Но Анна заметила, как Вера взглянула на окно, будто ожидая увидеть там кого-то.
Днём Анна решила поговорить с другими жителями. Она постучалась в несколько домов, но двери либо не открывали, либо отвечали коротко и холодно. Одна женщина, представившаяся как Лида, всё же заговорила. «Марфа? Она не такая, как все. Говорят, она видит то, что люди прячут. Даже то, что ты сама от себя прячешь». Лида замолчала, заметив кошку, сидящую на крыльце. «Не ходи к ней больше. Она тебя уже заметила». Анна хотела спросить, что это значит, но Лида захлопнула дверь.
К вечеру Анна чувствовала, как напряжение сжимает её виски. Она вернулась в дом Веры и попыталась записать заметки, но слова путались. Каждый шорох за окном заставлял её вздрагивать. Она достала камешки из кармана — их было уже три. Все с одинаковыми крестиками, вырезанными с пугающей точностью. Она спрятала их в чемодан, но ощущение, что кто-то следит, не уходило. Ночью она снова услышала шёпот, теперь громче, будто кто-то стоял у кровати. Она включила свет, но комната была пуста. Только на подоконнике лежал новый камешек. Анна сжала его в руке, чувствуя, как он холодит кожу. Она не знала, как он там оказался, но слова Марфы снова всплыли в памяти. Боль. Потеря. Брат.
Анна проснулась от звука, похожего на скрип ногтя по стеклу. Она лежала в темноте, сердце колотилось, а комната казалась слишком тесной. Свет от фонаря на улице едва проникал через щели в ставнях, рисуя на стенах дрожащие полосы. Шёпот, который она слышала ночью, затих, но ощущение чужого присутствия осталось. Анна включила лампу, и её взгляд упал на подоконник. Камешек с крестиком лежал там, где она его оставила, но теперь рядом был ещё один, чуть крупнее. Она не помнила, чтобы клала его туда. Пальцы дрожали, когда она взяла его в руки — холодный, как лёд, с вырезанным крестиком, который казался глубже, чем у предыдущих.
Утро не принесло облегчения. Небо над Забытыми Ключами было серым, а воздух — тяжёлым, будто перед грозой, хотя дождя не предвиделось. Анна пыталась сосредоточиться на работе. Она сидела с Колей в гостиной, задавая вопросы о его брате, школе, друзьях, но мальчик молчал, сжимая в руках тот же потрёпанный дневник. Его глаза, тёмные и пустые, избегали её взгляда. Вера, хлопотавшая на кухне, бросала тревожные взгляды, будто боялась, что Анна скажет что-то лишнее. «Коля, ты когда-нибудь говорил с Марфой?» — тихо спросила Анна. Мальчик замер, его пальцы стиснули книгу так, что страница порвалась. Он не ответил, но его дыхание стало тяжёлым, почти свистящим. Вера тут же вошла: «Хватит его мучить! Ему нельзя волноваться». Анна извинилась, но заметила, как Вера украдкой посмотрела на окно, где сидела чёрная кошка с жёлтыми глазами.
Днём Анна решила проверить деревню. Она надеялась найти кого-то, кто расскажет больше о Марфе или исчезновении Артёма. Но улицы были пустынны, только ветер шуршал листвой, да где-то вдали скрипела та же ветряная мельница. У магазина она встретила Лиду, женщину, с которой говорила вчера. Лида выглядела ещё более измождённой, её руки теребили край платка. «Вы всё ещё здесь? — пробормотала она. — Лучше уезжайте, пока можете». Анна попыталась улыбнуться: «Я только по работе. Что вы знаете о Марфе?» Лида отвела взгляд. «Она не просто старуха. Она… видит. Знает. И если она тебя выбрала, то уже не отпустит». Лида замолчала, заметив кошку, сидящую на заборе. Её жёлтые глаза следили за Анной, и та почувствовала, как холод пробежал по спине.
Вернувшись в дом, Анна попыталась записать заметки, но её мысли путались. Она достала камешки из чемодана — их было уже пять, все с одинаковыми крестиками. Она выложила их на стол, и ей показалось, что они образуют какой-то узор, но какой — она не могла понять. Половицы скрипели, хотя в доме никого не было. Анна обернулась, ожидая увидеть Веру или Колю, но комната была пуста. Только кошка сидела у окна, глядя прямо на неё. Анна закрыла ставни, но ощущение взгляда не исчезло.
Ночью её накрыл сон. Она стояла в лесу, где ветви сплетались так плотно, что света не было вовсе. Перед ней была Марфа, но не старуха с крыльца, а кто-то другой — высокая, с длинными чёрными волосами, скрывающими лицо. «Ты не уйдёшь, Анна, — сказала она, и её голос звучал как хор из десятка голосов. — Ты сама пришла ко мне». Анна хотела бежать, но ноги не слушались. Марфа подняла руку, и на её ладони лежал камешек с крестиком. «Это твоя боль», — сказала она, и Анна почувствовала, как грудь сдавило, будто кто-то выжал из неё воздух. Она проснулась, задыхаясь, и схватилась за горло. Комната была тёмной, но шёпот из сна не стихал. Он звучал где-то в углу, за шкафом, где тени казались гуще.
Утром Анна нашла на подушке ещё один камешек. Она отбросила его, и он ударился о стену с глухим стуком. Её руки дрожали, а в голове пульсировала боль. Она решила поговорить с Петром, стариком из магазина, надеясь, что он знает больше. Пётр сидел на лавке, жуя табак. «Я же сказал, не суйтесь к ней, — буркнул он, когда Анна упомянула Марфу. — Она не лечит, она забирает. Душу, мысли, всё, что у тебя есть». Анна нахмурилась: «Вы верите в ведьм? Я психолог, я не верю в сказки». Пётр сплюнул. «Сказки? Тогда почему ты боишься, девочка? Я же вижу». Он показал на её руки, которые она бессознательно сжимала в кулаки. Анна хотела возразить, но замолчала, заметив кошку, сидящую на крыше магазина.
Вечером Анна заметила странность. На двери её комнаты кто-то нацарапал знак — крестик, похожий на те, что были на камешках. Она провела пальцем по царапинам: они были глубокими, будто сделаны ножом. Вера, увидев это, побледнела. «Это дети, наверное», — пробормотала она, но её голос дрожал. Анна не поверила. Она вспомнила слова Марфы о боли и почувствовала, как что-то сжалось в груди. Она не верила в мистику, но факты накапливались: камешки, шёпот, сны, взгляды кошки. Она решила проверить дневник Коли, который он постоянно держал при себе. Когда Вера ушла в магазин, Анна вошла в комнату мальчика. Дневник лежал на столе, раскрытый. На одной странице был рисунок: чёрная кошка с жёлтыми глазами, а рядом — крестик. Под рисунком было написано: «Она знает». Почерк был не Колин, а взрослый, дрожащий.
Ночью сон вернулся. Анна стояла в доме Марфы, но всё было другим: стены покрывала плесень, а воздух пах гнилью. Марфа сидела в кресле, вяжя, но вместо ниток у неё были чёрные волосы, которые шевелились, как змеи. «Ты думаешь, это про Колю? — сказала она, не поднимая глаз. — Это про тебя, Анна». Она подняла голову, и её лицо было лицом Анны — но старым, измождённым, с пустыми глазами. Анна закричала и проснулась, хватая ртом воздух. Шёпот был теперь громче, и он шёл из-под кровати. Она зажгла свет, но ничего не нашла. Только на полу лежал ещё один камешек.
На следующий день Анна заметила, что животные в деревне вели себя странно. Собаки лаяли без причины, а куры в сарае Веры метались, будто их кто-то пугал. Она вышла во двор и увидела, что на заборе кто-то нарисовал крестик — углём, но так глубоко, что дерево треснуло. Вера, увидев это, схватилась за сердце. «Уезжайте, — прошептала она. — Это не для вас». Но Анна не могла уехать — автобус должен был прийти только через три дня. Она решила ещё раз поговорить с Марфой, но, дойдя до тропы, ведущей к её дому, остановилась. На тропе сидела кошка, а рядом лежал камешек. Анна развернулась и пошла обратно, чувствуя, как холод сковывает её ноги.
Вечером она нашла в своей комнате нечто, от чего её сердце остановилось. На столе, среди её бумаг, лежала маленькая деревянная лошадка. Такая же, как у её брата, когда они были детьми. Она помнила, как он вырезал её ножом, как играл с ней перед той аварией, после которой он не вернулся. Лошадка была старой, с облупившейся краской, но это была она. Анна точно знала, что оставила её в своём старом доме, за сотни километров отсюда. Она схватила лошадку, чувствуя, как жар сменяется холодом. На дне было вырезано её имя — Анна. Но она никогда не вырезала своего имени. Шёпот за окном стал громче, и теперь она различила слова: «Ты не уйдёшь».
Анна сидела на кровати, сжимая деревянную лошадку так сильно, что края впились в ладонь. Её имя, вырезанное на дне фигурки, казалось насмешкой. Она не спала всю ночь, прислушиваясь к шорохам за окном. Шёпот, который преследовал её, теперь звучал не только снаружи, но и внутри — в голове, в груди, как эхо, от которого нельзя укрыться. Половицы скрипели, хотя никто не ходил, а тени на стенах шевелились, будто кто-то двигался за её спиной. Анна зажгла лампу, но свет только сделал тени резче. На столе лежал ещё один камешек с крестиком — она уже не считала, сколько их собралось. Каждый новый был тяжелее, холоднее, словно впитывал её страх.
Утром она решила уехать. Работа с Колей не продвигалась: мальчик молчал, а Вера становилась всё более замкнутой, избегая любых разговоров о Марфе или Артёме. Анна чувствовала, что деревня сжимается вокруг неё, как петля. Она собрала чемодан, оставив камешки на столе — их было девять, выложенных в круг, хотя она не помнила, чтобы так их раскладывала. Вера, увидев её с чемоданом, побледнела. «Автобус сегодня не придёт, — сказала она, не глядя в глаза. — Поломка, говорят». Анна нахмурилась: «Как это? Он должен быть через два дня». Вера пожала плечами и ушла на кухню, где звякнула посуда, будто она хотела заглушить разговор.
Анна вышла на улицу, чтобы проверить сама. Воздух был густым, пахло сыростью и чем-то металлическим. У остановки, где должен был прийти автобус, не было ни души. Только чёрная кошка сидела на столбе, её жёлтые глаза следили за каждым движением Анны. Она достала телефон — батарея почти села, а связи по-прежнему не было. Она попыталась позвонить в агентство, но услышала только треск помех. Вдалеке завыла собака, и звук был таким резким, что Анна вздрогнула. Она вернулась в дом, чувствуя, как холод сковывает её ноги, будто земля под ней промёрзла.
Вечером она заметила новую странность. Вода из крана в ванной текла с ржавым оттенком, а когда Анна поднесла ладонь, ей показалось, что она пахнет кровью. Она отшатнулась, и кран заскрипел, будто кто-то повернул его изнутри. Анна закрыла воду, но звук не прекратился — низкий, скрежещущий, как металл о металл. Она вышла из ванной, и её взгляд упал на зеркало в коридоре. В отражении мелькнула тень — не её, а чья-то ещё, высокая, с длинными волосами. Анна обернулась, но коридор был пуст. Только шёпот, теперь отчётливый, звучал где-то рядом: «Ты не уйдёшь». Она сжала лошадку в кармане, чувствуя, как жар от ладони сменяется ледяным ознобом.
Анна решила поговорить с Колей. Она нашла его в саду, где он сидел, глядя на пруд. Дневник лежал рядом, раскрытый на странице с новым рисунком: дом Марфы, окружённый чёрными фигурами без лиц. «Коля, ты знаешь, что это значит?» — спросила она, показывая на рисунок. Мальчик вздрогнул и закрыл дневник. Его глаза были полны страха, но он наконец заговорил, шёпотом: «Она видит всё. Она видела Артёма. И тебя видит». Анна замерла. «Что она сделала с Артёмом?» — спросила она, но Коля вскочил и убежал в дом. Вера, появившись на пороге, закричала: «Оставьте его! Вы всё только хуже делаете!» Но Анна заметила, как её руки дрожали, а на запястье был след, похожий на ожог в форме крестика.
Ночью сон вернулся, но теперь он был другим. Анна стояла в своём детском доме, в комнате, где она играла с братом. Дверь была открыта, и за ней виднелась Марфа, но молодая, с чёрными волосами и глазами, как у кошки. «Ты помнишь, Анна? — сказала она. — Ты могла его спасти». Анна закричала, но голос застрял в горле. Комната начала рушиться, стены покрывались плесенью, а пол под ногами превратился в грязь. Марфа подошла ближе, и её лицо стало лицом брата — бледным, с пустыми глазами. «Ты бросила меня», — сказал он, и Анна проснулась, хватая ртом воздух. Шёпот теперь звучал в комнате, громкий, как десяток голосов, повторяющих: «Ты виновата».
Она включила свет и увидела, что её руки покрыты грязью, хотя она не выходила из дома. На полу лежал ещё один камешек, а рядом — клочок бумаги. На нём был рисунок: её брат, держащий деревянную лошадку, а за ним — фигура с длинными волосами. Анна задрожала, чувствуя, как холод сжимает её лёгкие. Она не могла объяснить, как эта бумага здесь оказалась, но воспоминания о брате, которые она годами подавляла, всплывали с пугающей ясностью. Авария. Крики. Его рука, выскользнувшая из её.
Днём Анна решила найти кого-то, кто расскажет правду. Она постучалась к Лиде, но дверь была заперта. У магазина она встретила Петра, который выглядел ещё более измождённым. «Я же предупреждал, — сказал он, не глядя на неё. — Марфа не просто старуха. Она забирает людей. Не сразу, а медленно. Ломает их разум, пока они сами не сдадутся». Анна нахмурилась: «Как это? Что она делает?» Пётр сплюнул. «Она знает твои страхи. Твои тайны. Она их выворачивает, пока ты не сломаешься. Артём… он тоже к ней ходил». Анна замерла. «Артём был у Марфы?» Пётр кивнул. «И после этого пропал. Как и другие до него».
Анна вернулась в дом, чувствуя, как её мысли путаются. Она не верила в мистику, но факты складывались в пугающую картину. Камешки, сны, лошадка, слова Коли. Она решила проверить свои вещи, надеясь найти что-то, что объяснит происходящее. В чемодане, среди бумаг, она нашла старое письмо. Оно было в пожелтевшем конверте, с её именем, написанным знакомым почерком — её матери. Анна не помнила, чтобы брала его с собой. Она открыла конверт, и её сердце остановилось. Внутри была фотография: она, ещё ребёнок, с братом, а за ними — женщина с длинными чёрными волосами. Лицо было размытым, но Анна узнала её. Марфа. На обороте фотографии было написано: «Прости нас, Анна». Почерк был её отца, умершего вскоре после брата.
1111111111111
Она скомкала фотографию, чувствуя, как жар сменяется холодом. Шёпот за окном стал громче, и теперь она различала слова: «Ты виновата». Половицы скрипели, тени шевелились, а кошка сидела на подоконнике, глядя прямо в глаза. Анна поняла, что не может уехать. Деревня, Марфа, её прошлое — всё это было ловушкой, из которой не было выхода. Она сжала лошадку и решила, что завтра пойдёт к Марфе. Не для ответов, а чтобы остановить это.
Анна стояла перед тропой, ведущей к дому Марфы. Фотография, найденная в чемодане, жгла карман, а слова, написанные отцом — «Прости нас, Анна» — звучали в голове, как приговор. Шёпот, который преследовал её с первой ночи, теперь был постоянным: он шёл из леса, из-под земли, из её собственных мыслей. Половицы в доме Веры скрипели всю ночь, тени шевелились, а кошка с жёлтыми глазами сидела на крыльце, будто ждала её решения. Анна сжала деревянную лошадку, чувствуя, как её острые края впиваются в кожу. Она больше не могла ждать. Марфа знала что-то о её брате, о родителях, о ней самой. Сегодня она выяснит правду, даже если это её сломает.
Утро было холодным, небо над Забытыми Ключами затянуло серыми тучами, и воздух пах сыростью и гнилью. Анна шагнула на тропу, и лес тут же сомкнулся вокруг неё. Деревья стояли так плотно, что свет едва пробивался, а ветви цеплялись за одежду, как живые. Где-то вдали ухала сова, хотя день только начался. На тропе лежал камешек с крестиком — Анна уже не считала их, но этот был крупнее, с вырезанным узором, похожим на глаз. Она не стала его поднимать, но почувствовала, как холод сжал её грудь. Шёпот стал громче, теперь он звучал как голоса десятков людей, повторяющих: «Ты виновата».
Дом Марфы появился внезапно, будто лес сам расступился перед ним. Крыша покосилась ещё сильнее, а окна были тёмными, как провалы. Старуха сидела на крыльце, вяжя чёрную шерсть, которая шевелилась в её руках, словно живая. Её глаза, мутные, как стоячая вода, встретились с глазами Анны. «Знала, что придёшь», — сказала Марфа, и её голос был низким, почти звериным. Анна сжала кулаки, стараясь держать себя в руках. «Что ты знаешь обо мне? О моём брате? О моих родителях?» Марфа улыбнулась, показав жёлтые зубы. «Всё, Анна. Я знаю всё. Твоя боль — это я».
Анна шагнула ближе, чувствуя, как жар сменяется ознобом. «Ты знала их? — спросила она, доставая фотографию. — Это ты на ней?» Марфа взглянула на снимок и рассмеялась — тихо, но так, что лес вокруг задрожал. «Ты думаешь, это про них? Это про тебя. Ты носишь свою вину, как цепи. Я лишь показываю её тебе». Анна нахмурилась. «Я не верю в ведьм. Ты просто манипулятор. Ты пугаешь людей, чтобы держать их в страхе». Марфа отложила вязание, и её глаза стали темнее, почти чёрными. «Тогда почему ты боишься, Анна? Почему твои руки дрожат? Почему ты видишь меня во снах?»
Анна хотела возразить, но слова застряли в горле. Дом за спиной Марфы начал меняться: стены покрылись плесенью, а из щелей поползли тени, длинные, как пальцы. Шёпот стал громче, и теперь она слышала голос брата: «Ты бросила меня». Анна отступила, но тропа за ней исчезла — только лес, бесконечный и тёмный. Марфа встала, и её фигура стала выше, волосы удлинились, закрывая лицо. «Я не ведьма, Анна, — сказала она, и её голос звучал изнутри Анны. — Я твоя боль. Я питаюсь ею. И ты сама меня позвала».
Анна почувствовала, как реальность рушится. Она стояла не на крыльце, а в своём детском доме. Комната была той же: старый диван, запах пыли, игрушки на полу. Её брат, маленький, с деревянной лошадкой в руках, смотрел на неё. «Почему ты не спасла меня?» — спросил он, и его лицо начало таять, превращаясь в лицо Марфы. Анна закричала, но звук утонул в шёпоте, который теперь был везде. Она закрыла глаза, но видение не исчезло. Марфа стояла перед ней, держа фотографию. «Я могу вернуть его, — сказала она. — Я могу вернуть всё, что ты потеряла. Но ты останешься со мной».
Анна открыла глаза, и они снова были на крыльце. Марфа сидела, вяжя, как ни в чём не бывало. «Какой твой выбор, Анна? — спросила она. — Жить с виной или отдать её мне?» Анна сжала лошадку так, что ладонь закровоточила. «Я не верю тебе, — сказала она, но голос дрожал. — Ты лжёшь. Ты не можешь ничего вернуть». Марфа улыбнулась. «Тогда почему ты всё ещё здесь?» Анна повернулась, чтобы уйти, но лес вокруг сжался, ветви хрустели, как кости, а шёпот стал криком: «Ты виновата!» Она побежала, не разбирая дороги, пока не вырвалась на поляну. Дома деревни виднелись вдали, но что-то было не так — они казались заброшенными, окна разбиты, а стены покрыты крестиками.
Она вернулась в дом Веры, но там было пусто. Ни Веры, ни Коли, только дневник на столе, раскрытый на странице с её именем, написанным сотни раз. Анна захлопнула его, чувствуя, как холод сжимает её лёгкие. Она схватила чемодан и выбежала к остановке. Автобус, которого не должно было быть, стоял там. Водитель, тот же, что привёз её, молчал, не глядя в её сторону. Анна села в салон, пытаясь отдышаться. Автобус тронулся, и деревня исчезла за окном, как мираж. Она закрыла глаза, чувствуя, как напряжение отпускает. Всё было сном. Всё кончилось.
Но потом она услышала шёпот. Тихий, знакомый, прямо за спиной. Анна обернулась. На заднем сиденье сидела Марфа, вяжя чёрную шерсть. Её глаза встретились с глазами Анны, и она улыбнулась. «Ты не уйдёшь», — сказала она, и автобус наполнился шёпотом, который звучал как голос брата. Анна закричала, но никто не обернулся. За окном был лес, бесконечный, тёмный, а на полу у её ног лежал камешек с крестиком.
Все истории Автора Северный Ветер есть на ютуб канале 13 тайна. https://youtu.be/YJq6cOP_1po?si=eBzWbtqySgsj7ln3