Называем вещи своими именами

Цена идеализма в питерской парадной

20 ноября 1998 года. В Петербурге уже установился промозглый и мерзкий ноябрь, когда свет в одной из парадных на канале Грибоедова погас навсегда. В новостях сообщили - убита Галина Старовойтова, политический и государственный деятель, правозащитник, кандидат исторических наук. Это было публичное, показательное убийство одной из последних иллюзий 1990-х - иллюзии о том, что чистота помыслов и убеждённость в правоте могут победить грубую силу и циничный интерес. Галина Васильевна Старовойтова была редким, почти анахроничным явлением в той эпохе дикого российского капитализма и зарождающейся автократии. Она была человеком из того первого, искреннего призыва демократов, для которых политика оставалась продолжением этики. Она привнесла в думу и на улицы Петербурга нечто, что быстро выходило из моды - принципиальность, глубокое знание проблем национальных меньшинств и, главное, неподдельное моральное чувство. Она была живым укором для тех, кто уже успел обменять идеалы на активы.
Когда она заявила о своих президентских амбициях, это зазвучало как дерзкий вызов самой системе, стремительно бетонировавшей вокруг себя коррупционные стены. В стране, где власть уже начинала ассоциироваться с полукриминальными схемами, появление кандидата, который говорил о люстрации и борьбе с мафией, было не просто опасным - оно было фатальным. Смерть, настигшая её в собственном доме, в полумраке лестничной клетки - самый русский символ политической расправы. Этот подъезд, эта парадная стали метафорой того, как политика проросла в частную жизнь. Это была точка невозврата. Сообщение, отправленное всем оставшимся - заходить слишком далеко в критике, особенно в критике финансово-политических связей, смертельно опасно.
После этого выстрела воздух вокруг оставшихся демократов стал заметно разрежённее и холоднее. Убийство Старовойтовой стало одним из тех чёрных маркеров, которые расставили пределы дозволенного в новой России. Это было публичное, неоспоримое признание того, что граница между властью, большим бизнесом и откровенным криминалом стёрлась окончательно. В те годы власть часто была неразличима от силы, а политические решения принимались не только в кремлёвских кабинетах, но и в полумраке ресторанных комнат, где тень "бригадиров" ложилась на кресла чиновников. Старовойтова открыто говорила о люстрации, о необходимости очистить государственные структуры от сросшихся с мафией элементов. Она видела, как ОПГ буквально мигрируют во властные коридоры, меняя спортивные костюмы на дорогие пиджаки, но сохраняя методы и менталитет. Её гибель показала, что эпоха романтиков, вышедших из перестройки с горящими глазами, закончилась. Дальше шла игра по новым, предельно жёстким правилам, где цена слова и принципа измерялась ценой жизни.
И действительно, этот вакуум, возникший после ухода романтиков, немедленно заполнился. Вслед за хаосом бандитских 1990-х пришла новая, куда более страшная сила. Это была уже не бессистемная ярость криминальных структур, а холодная, расчётливая воля государственной машины, ведомой людьми из спецслужб. Приход Путина был оформлен как наведение порядка, как ответ на ту самую криминальную анархию, против которой боролась Старовойтова. Но по сути это стало логичным продолжением, только на новом, государственном уровне. Методы остались прежними - сила и устрашение, но теперь они были обёрнуты в мантию закона. И если Галина Васильевна погибла от рук тех, кто только стремился захватить власть, то её идеалы были окончательно погребены при тех, кто пришёл под лозунгом защиты этой власти.
(с) Виталий
-----
t.me/vitalikrocky
facebook.com/vitalikrocky
instagram.com/vitalikrocky
dzen.ru/vitalikrocky
vk.com/vitalikrocky