В очередной раз всплыло имя доктора Йозефа Менгеле. Специально для нынешней молодежи, которая, надеюсь, будет читать эту книгу, молодежи, отчасти воспитанной на «киноужастиках» типа «Кошмара на улице Вязов», сразу скажу, что герой этого фильма, кровавый маньяк Фредди Крюгер, – мальчик в коротких штанишках по сравнению с упомянутым эсэсовским эскулапом. К 1985-му Йозефа Менгеле уже во всем мире именовали не иначе как «Доктор Ужас», «Доктор Смерть», «Ангел смерти», «Посланец Сатаны» или даже «Сам Дьявол». Этот «наследник Гиппократа», набрасывающий на черную форму палача белый халат, проводил изуверские опыты на заключенных в концентрационном лагере Освенцим. Его имя стало символом всего самого чудовищного, что было в нацистской Германии. «Посланца Сатаны» искали и, как водилось в те времена «великого противостояния», не находили. Сын этого палача, к середине 80-х сорокалетний, Рольф Менгеле не постеснялся выступить с газетными публикациями о «бесконечных добродетелях» своего отца и о том, как тот «дискомфортно» жил в последние годы.

Советскому правительству требовался ответный ход. Тогда-то и вспомнили об одной из подопытных пациенток врача-«эсэсовца» Йозефа Менгеле – Зинаиде Лишаковой. Она уже не первый год писала воспоминания о месяцах, проведенных в освенцимской «клинике», которой заведовал «Доктор Ужас». В июне 1985-го появилось ее «Открытое письмо к гражданину ФРГ Рольфу Менгеле» – сыну освенцимского палача. Обращение мученицы было распространено агентством печати «Новости» среди советских и зарубежных средств массовой информации. Вот его текст:

«Господин Менгеле, только что вы выступили в печати с рассказом о послевоенной жизни вашего отца Йозефа Менгеле. Вы опечалены тем, что долгие годы он жил в плохих условиях. Я не уверена в правдивости этих слов, так же как не уверена в том, что ваш отец умер. Но я хотела бы рассказать вам одну историю из почти 400 тысяч, к которым причастен ваш отец. Я делаю это не для того, чтобы обвинить вас: вы – юрист и лучше меня знаете, что дети не несут ответственности за поступки своих родителей. И все-таки послушайте.

Вы родились в 1944 г. За год до этого я, Зинаида Лишакова, попала в концлагерь Освенцим. Нас построили. Появился молодой человек на вид чуть старше тридцати лет, в строгом черном костюме. Он молча указывал пальцем на узников, и в списки заносили их лагерный номер. Вечером этих людей уже не было в живых. Увидев меня, ваш отец на мгновение задержался и сказал: «По-моему, эта мышка довольно сильная...» Так я попала в барак №25.

Нас положили на нары, облитые какой-то вонючей жидкостью. Не помните, отец не рассказывал вам, что это была за жидкость? К утру на коже у нас открылись раны. Мышечная ткань стала распадаться. Боль была невыносимой.

Потом тех, кто еще мог передвигаться, заставили перейти в правую часть барака, где стояла ванна с раствором молочного цвета. Ваш отец появился, как привидение: в скафандре, глаза спрятаны за очками. Нас бросили в эту ванну, и... многие начали умолять, чтобы их отправили в печь. Другие от боли потеряли рассудок. После шестой «ванны» у меня затянулись раны на теле.

Я стала одной из любимых пациенток вашего отца. Он очень гордился достигнутым результатом и часто демонстрировал мое тело перед разными комиссиями. Кожа у меня стала мертвой, безобразного серого цвета...

О, я хорошо помню вашего отца. Я хотела бы забыть его, но, увы, никогда не смогу сделать этого. Шатен, выше среднего роста, спортивная фигура, стремительная походка, такие же быстрые светло-карие глаза.

Он все делал очень быстро. Не дожидаясь смерти своих «подопечных», он живьем анатомировал их, стараясь как можно скорее определить причину постигшей его неудачи. Боже, как кричали эти люди! Я видела палаты с горбунами и близнецами, над которыми ваш отец производил чудовищные опыты...

Мне удалось выжить. Я вернулась домой. И дома недосчиталась 28 человек из своей большой родни. Их унесла война.

Мама, увидев мое тело, упала, как подкошенная. Ее парализовало. Двадцать один год пролежала она без движения, каждый день проклиная вашего отца. Перед смертью она сказала мне: «Бога нет, раз этот человек все еще жив и не предстал перед судом».

Не предстал перед судом... Да, я живу. Но у меня нет семьи, нет детей, и кожа моя осталась такой же, какой сделал ее палач Освенцима Йозеф Менгеле.

Если вы прочтете это письмо, то вспомните: рассказанная выше история – лишь одна из 400 тысяч историй о загубленных и искалеченных жизнях, ответственность за которые несет ваш отец. Несет и всегда будет нести».

Все годы после войны Зинаида Лишакова собирала материалы по делу своего истязателя. Часто возмущалась беспомощностью полиции в иных странах. Она не верила, что Менгеле – невидимка. Она узнала бы «Ангела смерти» из тысяч подобных палачей. И была бы главной свидетельницей на его процессе. И другие, кому посчастливилось остаться в живых после его опытов, узнали бы. Да, он был «добрым». Перед началом эксперимента мог угостить ребенка шоколадкой, пошутить, успокоить: «Ну, все будет хорошо… А теперь давай искупаемся». И окунал в ванну с убийственным «снадобьем»...

Каждый раз, когда Зинаида Максимовна ехала в Освенцим, она срезала в своем саду все цветы. И везла их на встречу с бывшими узниками. Ее 25-й барак сохранился, но в него она никогда не заглядывала. Ей всегда казалось, что в темном и длинном коридоре из тайной двери выйдет человек в скафандре и вновь укажет на нее пальцем: эту – в раствор!..

Да, она была сильной девочкой: ее убивали и так и эдак, а она выжила! Да еще и вернулась на Витебщину…

Настоящая книга, в основе которой личные воспоминания авторов, рассказывает подлинные истории людей, которые во время Великой Отечественной войны были узниками фашистских концлагерей.