— Просто люди трудолюбивые и увлекающиеся. У нашего села богатейшая история. Во времена Российской империи оно воевало против Шамиля, а когда утверждался Советский Союз — против аварских националистов. Мало кто знает, что в годы Великой Отечественной Унчукатль стал рекордсменом по числу участников в войне среди дагестанских аулов. Многие из наших тогда погибли… Дяде моему повезло: всю войну с первого дня прошел и вернулся целым. Он был врачом и, как сам рассказывал, хирургическим операциям счет потерял: делал их каждый день, беспрерывно.

— Вы тогда тоже пошли воевать?

— 22 июня 1941-го я защищал диплом в Махачкалинском механическом техникуме. Как узнал о начале войны, так сразу решил идти на фронт добровольцем. Многие из нас горели этой мыслью: кто-то хотел в авиацию, кто-то во флот. Но нас не взяли, объяснив это необходимостью научно-технических кадров для страны, и по направлению техникума нас всех отправили работать на военный завод №182 по изготовлению торпед.

Махачкалинского пехотное училище. Выпускники .

В феврале 1942-го я все равно ушел добровольцем. Сначала попал в Махачкалинское пехотное училище, эвакуированное в Грузию. Потом в военное училище, где впоследствии в качестве командира я стал готовить будущих офицеров. Когда немцы захватили Ростов-на-Дону и начали стремительно продвигаться к Владикавказу, в зону военных действий приехал Берия: ему было поручено не допустить прорыва врага к каспийской нефти и богатствам Кавказа. Он приказал: «Костьми лечь, а немцев в Грузию не пропустить!»

— Не пропустили?..

— Да, мне довелось поучаствовать в боях под Моздоком. Очень тяжелые были бои! Они шли с августа 1942-го по январь 43-го. Наше училище преобразовали в военное подразделение — 69-й отдельный танково-истребительный батальон. Я находился в пехоте, в контакте с танковым подразделением. К Новому году мы пленили немецких танкистов. Они разрисовали лица свастикой, запаслись кучей еды — так собирались отмечать праздник. Да не довелось!

Канадский танк «Валентайн», 5-я гвардейская танковая бригада. Район Моздока. Северный Кавказ. Осень 1942 г.

— В боях под Моздоком Вы попали в плен. Как удалось спастись?

— Благодаря нашим родным советским людям! Я помню, как командующий армией Гречко скомандовал: «Зарыться в землю! Идет танковая дивизия «Адольф Гитлер»». Прямо у моего окопчика развернулся немецкий танк, почти закопав меня землей. За ним последовал бронетранспортер. Меня прекрасно видели, и я ожидал выстрела, но… был пленен.

Пленных угнали в Ставропольский край. В селе Рог нас, семнадцать человек, поместили в сарай ожидать своей участи. Ею, несомненно, был расстрел. Когда нас выводили, я был последним и каким-то чудом смог незаметно прошмыгнуть в следующий сарай.

Он стоял совсем рядом. Там кормились лошади. И добрый конюх не побоялся спрятать меня в кормушке. Засыпал всего кормом и подпустил лошадей! Когда немцы пересчитали всех пленных, хватились одного пропавшего и с руганью ворвались к конюху. Но… никого не нашли. Трупы шестнадцати расстрелянных кинули потом в речку Черную. Семнадцатым должен был быть я.

Немцы вскоре покинули село, и конюх посоветовал мне идти в станицу Солдатскую. Староста Рога, человек вредный, мог побояться оставить меня в селе. Но шесть километров ходу было для меня непреодолимым расстоянием. Я еле держался на ногах! Пришлось рискнуть и остаться. И опять помогла добрая женщина! Я постучал в оконце крайней избы, и хозяйка пустила на ночлег. Вшивого всего, грязного! Она дала мне халат мужа, тоже воевавшего на фронте, и продезинфицировала мою одежду.

— Наверняка, она надеялась, что и ее мужу в случае необходимости кто-то также окажет помощь.

— На войне люди старались помогать друг другу. Хотя предатели тоже были… После плена меня отправили на проверку в Буденновск, а потом я стал командиром стрелковой роты.

Во время ожесточенных боев в Краснодарском крае меня тяжело ранило. Пятого мая 1943 года разрывная пуля угодила в правый карман шинели. Там находился трофейный пистолет с двадцатью патронами. Все они разорвались. Боль была дикая! Я оказался весь напичкан свинцом. Это произошло в станице Неберджаевской. Немцы, находясь на противоположной стороне реки, кидали в меня мины. Я полз в сапогах, полных крови. Около меня упало шесть мин, и ни одна не разорвалась! Это не чудеса. Это советские военнопленные, которых заставляли работать для обеспечения фашистских войск, не заряжали снаряды, выпуская брак. Вот даже откуда помощь поступала!

Меня потом подобрали санитары и отправили в госпиталь. Пришлось перенести три операции.

В Махачкале меня оперировал известный профессор Цанов, ученик академика Бурденко. Ногу разрезал от колена до паха под местным наркозом, а потом сказал: «Да, такого в своей хирургической практике я еще не видел!»

«Чистил» меня больше трех часов, но более пятидесяти осколков остались в ноге и до сих пор дают о себе знать. После этого война для меня закончилась. Через полгода, на костылях, я вернулся в родное село. Долго не мог ни на коня сесть, ни в горку подняться…

— Но это не помешало Вам после войны покорить главную вершину в своей жизни — научную.

— Да, не зря же меня назвали Амиром. Окончив МИФИ, я попал по распределению к широко известному сегодня ученому И.В. Курчатову. Хотя тогда он был засекречен. А вместе с ним и весь наш коллектив. Я впервые в СССР исследовал природу металлического облученного урана. Позже за свою научную деятельность был удостоен нескольких премий, в том числе Ленинской и двух Государственных. Знаете, я ведь свою книгу «От вершин Дагестана к вершинам науки» всем друзьям раздал, в библиотеках она есть (даже в Библиотеке Конгресса в США), а себе оставить забыл, а во время войны пенсию по ранению получать отказался: перечислял ее в Фонд обороны. И об этом никогда не жалел: мы тогда жили по принципу «Сначала другим, потом себе». Потому и победили .