Опыт операций по прорыву окружённых войск на начальном этапе Великой Отечественной войны показывает что, кавалерийские части имели большие шансы по прорыву окружения нежели пехотные. Это обуславливалось, как более высокой боевой и моральной устойчивостью кавалерийских частей, так и высокой мобильностью даже в сложных погодных условиях. 30-31 ноября, когда кавалерийский корпус генерала Крюкова предпринял отчаянную попытку вырваться из окружения к западу от шоссе Ржев-Сычевка, значительная часть советской кавалерии осталась в тылу противника. Эти войска под командованием полковника П.Т. Курсакова включали 103-й и 124-й кавалерийские полки 20-й кавалерийской дивизии, 14-й конно-артиллерийский батальон, части рассеянной 3-й гвардейской кавалерийской дивизии полковника М.Д. Ягодина и несколько частей 6-го танкового корпуса. Всего от основных войск было отрезано 4000 человек. Следует отметить, что погодные условия характеризовались наступлением довольно низких температур до -25 градусов, но почва при этом не успела промёрзнуть, что создавало дополнительные сложности при работе кавалерии, так как под снегом могли находиться не промёрзшие болотистые участки почвы. Приведу отрывок из воспоминаний советского кавалериста. «Я резко посылаю вперед лошадь, но она упрямится и пытается повернуть назад, чует опасность. Нервы предельно напряжены, но я настолько собран, что позволяю себе пустить в ход плеть, шепчу лошади что-то на ухо... Толкнув меня стременем в бедро, вперед вырывается мой коновод и, разогнав коня, погружает его в мягкий снег чуть ли не по самые маклаки. Калибек выпрыгивает из седла и тянет лошадь за повод, она бьет ногами и выбрасывает на снег черную, перемешанную со снегом жижу. Видимо, речушка славится летом своими студеными родниками, а зимой не замерзает.Со всех сторон слышны стоны, ругань, крики ворочаются в грязи под пулями кони и люди. Я не выдерживаю и со злостью вонзаю шпоры в бока Флейты, и она вихрем переносит меня на ту сторону и только задними ногами чуть касается мягкого, запорошенного снегом берега. Я выправил ее бег и тут, услыша крик, взглянул вправо. Там на черной лошади, с блестевшим над буркой широким клинком размашистым галопом скакал майор Федота. И вдруг я вижу впереди скачущего майора приземистые фигуры в лыжных комбинезонах с торчащими на груди темными карабинами и только сейчас соображаю, что это враги. Они маячат по всему снежному полю.
С опаской оглядываюсь назад. Коновод и мои люди стреляют на ходу. Слева - зрелище, которое не забыть: грозно, напористо, словно призраки, выскакивают черные бурки на распластанных конях вперемешку с белыми полушубками, а из речушки - все новые и новые всадники. Помню еще черный взброс земли и противный запах гари. Это рвались вокруг снаряды. Помню приближающийся зеленоватый лес, горластые, надсадные возгласы... После бешеной скачки через Ржевский большак охватила, обдала меня хвоей благодатная зимняя тишина леса. В длинном белом полушубке с загнутыми полами, подстегнутыми командирским ремнем, с перекрещенными на широкой спине портупеями Семен Хандагуков водил вокруг двух тонкоствольных сосен навьюченных, тяжело дышавших коней.»
Комментарии 1