Это было 9 августа 1942-го. Заступив на дежурство, Зайтуна успела пообщаться с соседними постами. Как только заслышала шум мотора, сообщила в роту. Но это был не самолет: за селом рокотали немецкие мотоциклеты. Ох, как много! В каждой машине по два солдата-автоматчика. Вот они разъехались по улицам села. Вскоре стали окружать их высотку под названием Песчанка. Так себе холмик, но удобен для кругового обзора. Оставив машины, немцы неспешно стали подниматься прямо к нашей боевой позиции. Зайтуна предупредила напарницу Клаву Мурылеву: «Будем держаться!». Но та вся дрожала и неуверенно держала винтовку. Потом забилась в истерике, с истошным криком сползла к траншее и распласталась по земле. -Смерть пришла верная. Не отступать же! Значит, одна против немецкой оравы. Ну, Алибаева, настал твой час! - подумала она и взвела курок. На соседнем посту приняли сообщение Зайтуны: «Вступаю в бой!». Жители села Садовое видели тот бой, запомнили его в деталях и впоследствии живо описали случившееся в своих воспоминаниях. ...Первой автоматной очередью мотоциклетчики ударили в направлении поста не целясь, видимо, в порядке психологического устрашения. Вслед — другой. Зайтуна стала стрелять. Немец, с виду командир, стал подавать примирительные знаки рукой, мол, будь умницей, бросай оружие — останешься в живых. Двое молодых фрицев с нахальным оскалом зубов, автоматы прижаты к бедрам, подошли к траншее и уволокли Клаву Мурылеву. Зайтуна осознала, что погибнет, но врагу не сдастся. Она крикнула в трубку: «Прощайте, девочки! Умираю за Родину!». Звонкий девичий голос словно прорезал округу... ...Немец уверенно напирает. Еще несколько шагов и он схватит связистку за руку. Зайтуна выстрелила, попала ему в плечо. Похоже, ранила врага тяжело: в ответ зло залился лаем «шмайсер»... Казалось бы, произошла малая перестрелка. Короткий фронтовой эпизод узко местного значения. Связистка твердо отстаивала свой боевой пост. Бой приняла впервые в жизни и не отступила ни на шаг, противопоставив себя целой группе вооруженных до зубов фашистов. Имей Алибаева автомат, успела бы уложить многих. Но враги, получив яростный отпор от бойца, не нюхавшего пороха, а по существу от кое-как тренированной девчонки с винтовкой в руках, получили серьезный урок, потерпели не только физическое, но и моральное поражение. Днем раньше до того печального случая прошло комсомольское собрание, на котором связистки роты приняли решение нести службу до последней капли крови, чтобы приблизить час разгрома фашизма. Бой за Песчанку развернулся практически мгновенно и так же быстро угас на глазах сельчан. Кто-то находился близко к посту ВНОС, другие подальше. Как только мотоциклисты скрылись за околицей, две женщины заспешили к высотке. За ними — подростки. Сердобольные русские бабы, в основном солдатки, заголосили, запричитали, горько переживая гибель башкирской девушки, которую успели узнать и полюбить. Они и похоронили Зайтуну в калмыцкой степи. По распоряжению командира батальона ВНОС майора Бейлихиса трагический случай на посту в селе Садовое был оформлен упрощенно: девушек внесли в список без вести пропавших. На Клавдию Мурылеву нужно было составлять докладную о том, как она, покинув боевой пост, пыталась отлежаться в окопе и была захвачена немцами в плен, а случай с Зайтуной Алибаевой квалифицировать как геройство, представить отважную связистку к награде. Правды ради надо отметить, что на Песчанке в тот день были еще … три бойца и начальник поста Л.Лесин. Где те находились? По одной из версий, составленной самим Лесиным, «в то утро они с девушками, свободными от дежурства, отправились в соседний колхоз за продуктами. Но, заслышав перестрелку, поспешили назад. Увидев большую группу немцев с автоматами, я решил в бой не вступать и дал команду «огня не открывать». Когда же мы добрались до поста, то увидели лежащую на земле Алибаеву. Мне показалось, что ранена. Я велел осмотреть и оказать первую помощь. Мне сказали, что мертва. Рядом лежала винтовка с одним боевым патроном в патроннике, вокруг много стрелянных гильз. Когда восстановилась связь, я доложил командиру взвода, как все произошло. Тот распорядился Алибаеву не трогать до прибытия фельдшера и не хоронить. Пост свернуть, дождаться вечера и двигаться к нему». Журналист Игорь Рейх, расследовавший тайну гибели Зайтуны в течение многих лет, это объяснение, опубликованное в местной газете «Коммунист» в мае 1999 года, считает не соответствующим действительности. За достоверные считает свидетельства людей незаинтересованных, тоже переживших то памятное немецкое вторжение. Они говорят совсем другое. Например, Иван Данилович Колганов и его мать Матрена Федотовна. В то лето связистки жили с ними на одной улице, в доме по соседству. Матрена Федотовна была у них за повара. Ваня был 14-летним пацаном. Вот что они пишут: «Узнав о том, что в село заскочила немецкая разведка, начальник отдал им команду покинуть помещение, где они жили, немедленно принять меры для укрытия. Не покинула свое место только Зайтуна и приняла на себя неравный бой. Оставшиеся в живых бойцы собрались к концу дня. Они очень спешили. Побросав в мешок свои пожитки, погрузились на подводу и с наступлением ночи выехали из Садового. Причем их командир переоделся в женскую одежду…» Ложь рано или поздно выпирает из всех щелей и по виновному бьет крепко…Командир батальона майор Бейлихис не спешил с оформлением документов на Алибаеву. Наверняка, он знал о последствиях этого рискованного шага: шило в мешке не утаишь.С учетом всех фактов нужно было выработать такой вариант донесения, чтобы исключить свою вину. Поэтому Л.Лесину приходилось переписывать свое объяснение многократно, даже по истечении двадцати лет после случившегося. Какое слово начпоста хотел «выбросить из песни», нам не узнать никогда. В любом случае, он поступил не по совести и не по уставу, оставил мать Зайтуны в полном неведении: ни писем, ни извещения. Да и пенсии за погибшую дочь семья не получила. Как известно, в годы войны и после, в течение десятилетий люди носили в себе фронтовые тайны. Без сомнений можно утверждать: непростая история бойца ВНОС Алибаевой давила на сердце комбата Бейлихиса, дошедшего с боями до Германии и ставшего подполковником. Терзались чувством неисполненного долга перед Зоей, так называли нашу землячку в батальоне, боевые подруги. То же самое испытывали жители Садового. Правда, совесть у них чиста в том отношении, что тело погибшей предали земле в тот же день, закопав в траншее под высоткой. После празднования 20-летия Великой Победы подруги-связистки впервые собрались в 1968 году в г.Астрахани. Комбата Бейлихиса не было. При первой и последующих встречах подруги с грустью и гордостью поминали Зою-Зайтуну, в ее память поднимали чарки. И проливали немало слез. Люди разных национальностей, они были объединены верой в победу над врагом, в чем немалую роль сыграла их боевая дружба. Еще во время учебы в школе связистов Зоя со своими артистическими способностями выступала сильной сплачивающей личностью. Ее уважали искренне. Мария Фоминична Цымбалова и Вера Владимировна Кутова, работавшие телефонистками на районном узле связи, были хорошо знакомы с девушками-связистками, поскольку общались по работе. По их мнению, Алибаева была самая красивая. Она часто встречалась с девушками села. Пели песни, мечтали, беспокоились о родных, верили, что победа обязательно будет за нами. Зайтуна о своих близких из Башкирии часто рассказывала, старалась отвлечь девушек от тоски по дому. Связистки были всегда опрятно одеты, подтянуты по-военному, веселы и уверены в правоте своего дела. Мы делились с ними овощами и фруктами со своих огородов, они тоже старались не оставаться в долгу. Гибель Зайтуны на боевом посту ужаснула меня, - признается В.В.Кутова, - я долго тосковала о ней. Вере Федоровне Колгановой, нынешнему директору средней школы №2 села Садовое, тогда было 13 лет. В сорок втором она с любопытством рассматривала девушек в отглаженной форме и в блестящих сапогах. -Мы знали, что эти красавицы несут важную, ответственную службу… Кто за Родину умирает, о тех слава не умолкает, говорят в народе. В далеком русском селе на земле Калмыкии помнят об отважной башкирской девушке. Школа №2 в Садовом названа именем Зайтуны Алибаевой, на территории школы установлена стела памяти, одна из сельских улиц тоже носит имя нашей землячки. Всего этого я не знал до середины девяностых годов, покуда в Стерлитамакском историко-культурном музее в мои руки попала папка с письмами З. Алибаевой. На поиски сведений о девушке и восстановление фактов ее фронтовой биографии ушли годы. В памяти провожавших Башкирский девичий эшелон отпечаталось, как во дворе уфимской школы №3 Зайтуна, стоя на табурете, отплясывала испанский танец «фламенко», вызвав неописуемый восторг и горячие аплодисменты своих последних зрителей. Фарит ВАХИТОВ, научный сотрудник Республиканского музея Боевой славы.

Последнее предвоенное лето. Зайтуна Алибаева (справа).