Предыдущая публикация
ДНЕВНИК СОВЕТСКОГО ВОЕННОПЛЕННОГО ИЗ ШТАЛАГА в ЛАМСДОРФЕ.
Автор статьи - Ирина Степанова. Сергей Николаевич Воропаев родился в селе Пресноредуть Пресногорьковского района Кустанайской области 20 сентября 1921 года. В 1940 году из райкома его призвали на действующую службу в ряды Советской Армии. В июне 1941-го 2-й стрелковый корпус, где он служил, оборонял Минск. Последнее письмо родные получили от него в июне 1941 года. Дневник представляет собой тетрадь на 79 листов в линейку размером 11 на 17 сантиметров, записи в нем велись простым карандашом в течение одного года. В отличие от Освенцима, Майданека, Треблинки и других, куда помещали гражданских
лиц, лагерь «Ламсдорф» в районе города Оппельн был рассчитан только на военнопленных. Лагерь был разбит на два отделения: для советских и всех остальных. Последние по условиям содержания резко отличались от граждан СССР. «Сегодня, стоя на поверке, видел идущих
союзников-англичан. Никогда и никто бы не поверил, что это пленные — идут в колонну по три, чистые, все в своей форме и с музыкой. Задний шёл с футболом — видимо, играли. Только посты, вооружённые по бокам, говорили об их пленении», — записал в дневнике Сергей.
Первая запись в дневнике сделана 29 марта 1944 года:«Тревожно. Жизнь изломана. Сам искалечен. Ночь. Только что вернулся с работы, хочется жрать. Но, увы, нечего, 0.7 л. брюквенного бульона заменили ужин. Ложусь спать». 2 апреля 1944 год «Ночь. Только что вернулся с работы.Слишком измучился. Тонн 30 выкидал угля. Дорогой, я только пленный и не хочу ежечасно получать пощечин, пинков, разнообразных ударов… .» 4 апреля 1944 г. «...Запах весны. Но огромная облачность на душе. Сегодня 9 часов работать. Задумал великую мысль в будущем — свободу. Вернулся с работы, отработал адский день. Да! Здоровье подорвано, сегодня целый день ломит кости. Больно. В 23 года старик». 6 апреля 1944 г. «…Опять работали 9 часов. …Один немец аузир (надзиратель) встал с палкой в руках и погонял. Одна минута простоя стоит палки. Так что кидай и кидай. У меня зачесалась спина, я послал руку назад и давай, было, чесать, но палка-змея поднялась над моей головой. Удар был устранён возобновлением работы. Вчера на моих глазах этот надзиратель избивал двух товарищей. Сопротивления, конечно, не последовало, ибо это невозможно. Это стоит жизни». В Ламсдорфском лагере заключённых продавали для работы на различных предприятиях гражданских и угольных шахтах. Но, в отличие от германских бирж труда, где угнанные в рабство советские граждане продавались в розницу. Здесь формировались рабочие команды. Сергей попал на самые тяжёлые работы — в угольную шахту. Работа так уматывала, что Сергей обрадовался болезни, несмотря на то, что его нетрудоспособность отразилась на размерах пайка. «Здоровые получают булку по 2 кг на 4 человека, когда кранки (больные) получают на 5 человек, и то это ерунда, я лучше бы согласился быть вечным (т. е. на период плена) кранком».
На фото: Советские военнопленные на принудительных работах на горном предприятии в Бойтене (Верхняя Силезия) во время перерыва. Но все-таки самым ужасным было постоянное чувство голода. Как и другие военнопленные, Сергей пытался приспосабливаться. После работ в шахте мастерил тапочки и выменивал на хлеб. Бросил курить — махорка была своего рода валютой. Но и дополнительные порции были слишком малы. «Мысль — только пожрать. Мозг больше ничем не бывает заполнен». «Утром ходил на работу, совершенно ничего не кушавши. И так натощак проработал 8 часов, а совсем не кушал 24 часа». Первые месяцы в плену Сергей думал о самоубийстве. «В мирное время часто бывают самоубийства из-за каких-нибудь пустяков в личной жизни. Здесь, наоборот, ни одного случая…» Для себя он сделал вывод, что люди не решаются на этот шаг, потому что все силы организма — физические и психические — направлены на выживание. Тем не менее из записей очевидно, что голод лишал людей осторожности, и они совершали действия, приводившие их к гибели. Некоторые пленные отваживались делать вылазки на кухню за картошкой. «Вчера пять смельчаков попали под пули злодеев, а два из них, кажется, просто были казнены, так как все тела их были испороты штыками и выколоты глаза».
22 апреля 1944 г. «…Сегодня исполнился один год, как я работаю на этой шахте. 365 дней проведено в подземном полумраке на глубине 350
метров. Глубина — не важно, важно то, сколько перекидано угля. Допустим, я каждый день выкидываю по 10 т, и это составляет в год 3650 т угля. Беря в расчет железнодорожный вагон по 20 т, это составляет примерно 2 эшелона угля в количестве 80-85 вагонов. Это, грубо рассчитывая, будет стоить до 30 000 руб. В это самое время на меня уважаемый хозяин израсходовал 180 кг хлеба, 365 кг картошки и столько же брюквы, 12 кг маргарина, немного больше мяса. Расходная
сторона обойдется на 1000-1500 руб. Можешь представить, каков доход от одного меня предпринимателю! А нас в лагере 913 человек. А сколько всего этих лагерей!» В сентябре 1944 года Сергей понял, что он болен. «…Мне кажется, что у меня лопнули лёгкие, ибо с отхаркиванием вылетают совершенно маленькие кусочки мяса…» Сергея отправили на обследование, а затем перевели в барак для больных. Страшный диагноз подтвердился: туберкулёз. «Вечером дали 100-120 г хлеба, 10 г маргарина, 10-12 г масла, 15 г мясных консервов, и пока что все… Бытовые условия таковы: матрац, набитый соломой, подушка — мелкой стружкой, одна простынь, одеяло и пододеяльник. Масса клопов». «Находимся в одном белье, поэтому в холодные дни приходится целыми сутками находиться в своей скудной постели и только во время прогулки в 4-5 часов можно погулять на воле внакидку под своим одеялом».
27 декабря 1944 год «… война и ранний плен. Плен с этим словом связан весь ужас и кошмар жизни. Пережито много бесчеловечного, страшного. С этим связаны огромные изменения в психической, моральной и физической жизни. С этим связана и болезнь. Туберкулез — смертоносное явление. Полное иссыхание костей и тела. У меня сейчас как у вымученной клячи торчат кругом мослы. А они бедные подвергаются такому истязанию. На которых приходится лежать по 20 часов в сутки. Угля до 1 января не обещают давать. А холода стоят до 13-15 С. Картошки совсем не стали давать. Сегодня была самая жидкая и не чем не заправленная брюква». В бараке для больных у Сергея появилось больше свободного времени: записи в дневнике стали длиннее. Он рассуждал о детстве, прочитанных книгах, возможности
выздоровления, записывал разговоры со своими товарищами по несчастью: они вспоминали любимых, мечтали об окончании войны. Читали и обсуждали лагерную газету, прекрасно понимая, что доверять ей нельзя. «Сегодня читал газету «Заря» русских пленных, в которой сообщается об организации русско-эмигрантского правительства во главе с генерал-лейтенантом Власовым. Это правительство якобы имеет целью мобилизацию всех русских сил и вообще народов России на борьбу с большевиками. Это провокация, предпринятая в предсмертных судорогах и задуманная в целях уничтожения русского народа, не удастся ему».
1 января 1945 г. «С Новым годом! С новым счастьем!» — поздравляют друг друга добрые люди. А мы? Правда, я тоже поздравил своего соседа, с которым мы уже спим на одной койке. Сейчас большинство людей в
нашей комнате спят по 2 на одной и по 3 на двух койках, ибо мороз в комнатах неимоверный…» 28 января 1945 г. «Ужасно, страшно, ужасно. Чего я так боялся лежа в госпитале, то произошло. Решили туберкулёзных больных свести на свалку… Блок «А» — участок лагеря в количестве 8 бараков, обнесённых проволокой. Барак содержит 5 комнат. В
комнате помещается 50-60 больных. Вместо коек стоят складные нары
(трёхъярусные). На нарах накидали на мелко перетёртую стружку матрацы. Одеял нет. В огромном количестве лазят блохи, клопы и порядочное количество вшей. Полы совсем не моются, окна в большинстве своём выбиты, вместо стёкол вставлена фанера или картон, отчего в комнате полумрак. Печка стоит небольшая, железная,
но топлива не дают… Народ ослаб, некоторые не поднимаются, помирают в большом количестве. Сегодня вывезено две подводы. Все надежды на приход своих. В противном случае грозит голодная смерть. Ужасно. Сосет желудок. Сергей».
29 января 1945 г. «…Фашизм, видимо, в своих предсмертных судорогах задумал заморить голодом. А своих не видно, только порой доносятся разрывы…» 1 февраля 1945 год «Жизнь по старому в наземном аду, только без смолы. Измор плановым путем продолжается. Обнаружено людоедство. Вчера ночью один из больных забрался в холодилку и вскрыл мертвеца, вырезав ему внутренности, мягкие части тела. Это было замечено, и вчера этот человек был расстрелян. И все это вызвано страшным голодом». 3 февраля 1945 г. «Блок смерти. …Каждый день выносят по одному-два, а вчера три трупа вынесли… Говорят, наши пошли в наступление, но ничего не видно. …»
6 февраля 1945 год «Дорогой мой, вопиющий голос в пустыне. Я стою, кажется, уже на пороге смерти. Я уже не располагаю на жизнь. Десять дней не имею крошки хлеба во рту. На пол-литра, временами литр травяного супу не в состоянии двигать мою кровь. Силы с каждым днем падают. Качает на ходу. А гром артиллерийского раската, временем пулеметная дробь слышны вблизи. Говорят в пяти-трех км. стоит передовая. О! боже как жаль, так близко родные братья, которые несут свободу и вдруг смерть, голодная смерть. Вокруг нас гремит. Образовался какой-то волшебный круг, на площади которого Ламсдорф C-318 лагерем. Центром лагеря является кухня, вокруг которой все вращается и гибнет от пуль фашистских злодеев. Во время моего пребывания человек 10 было пристрелено за пикировку на кухню, но голодный люд не обращает на это внимание. Одного пристрелят, другой лезет. Голод, страшный голод. Не знаю, придется ли еще взять карандаш в руки, возможно, попаду под пулю или уже не в силах буду подняться. Жаль в последние часы перед свободой и придется погибнуть».
На фото: могилы в Ламсдорфе (ныне Ламбиновицы, Польша). 6 февраля 1945 год «Дорогой мой, вопиющий голос в пустыне. Я стою, кажется, уже на пороге смерти. Я уже не располагаю на жизнь. Десять дней не имею крошки хлеба во рту. На пол-литра, временами литр травяного супу не в состоянии двигать мою кровь. Силы с каждым днем падают. Качает на ходу. А гром артиллерийского раската, временем пулеметная дробь слышны вблизи. Говорят в пяти-трех км. стоит передовая. О! боже как жаль, так близко родные братья, которые несут свободу и вдруг смерть, голодная смерть. Вокруг нас гремит. Образовался какой-то волшебный круг, на площади которого Ламсдорф C-318 лагерем. Центром лагеря является кухня, вокруг которой все вращается и гибнет от пуль фашистских злодеев. Во время моего пребывания человек 10 было пристрелено за пикировку на кухню, но голодный люд не обращает на это внимание. Одного пристрелят, другой лезет. Голод, страшный голод. Не знаю, придется ли еще взять карандаш в руки, возможно, попаду под пулю или уже не в силах буду подняться. Жаль в последние часы перед свободой и придется погибнуть». 8 февраля 1945 г. «Лёжа на нарах, я чувствую дрожание барака от разрывов снарядов, также слышны ружейные и пулемётные выстрелы…» 10 февраля 1945 год «Еще слабо бьется сердце, медленно пульсирует кровь. В перспективе погибель. Все надежды на ожидания и жизнь уже рухнули. У всех на устах печальное произношение о гибели, о голодной смерти. Все просят бога о спасении. О! Слишком страшно смотреть на эту картину. О пище приходится только помечтать или в сонном воображении покажется свежий хлеб, которого ты боишься дотронуться. Временами ты кушаешь картошку, а когда проснешься, увы, страшная пустота желудка, жажда есть. Кушать, кушать… С этими словами, видимо, придется тихо и навечно уснуть».
На фото: половинки жетонов военнопленных . Одну половинку захоранивали вместе с военнопленным.
5 марта 45 года «Итак, я уже точно последний раз взялся за
карандаш. Последний раз я беседую с этими листками. Да! Но я дожил до такого состояния, что смерть меня уже не пугает, а наоборот будет чем-то приятным, успокаивающим, тем миром, где всем одинаково хорошо и плохо. Где вечный мрак и сырость. Допустим, если фашизм не взялся морить, то я имел бы, может, шансы вернуться с туберкулезом на родину. И что же бы было, я мог быть лишней обузой в семье, в обществе и там-то будет гораздо тяжелее переживать все это. А здесь, в связи с голодовкой, здоровье ухудшается. Позавчера ночью началось страшное
кровотечение. Слава богу, была соль, так солью немного пришлось остановить. Все уже перемечтал, все малейшие случаи жизни. Круг моей родной семьи. О! бедные, жаль, слишком жаль, что с бедной матушкой. Болтают, что в шести км наши взяли деревню, но нет выстрелов, ничего не слышно, абсолютная тишина. Хотя бы перед смертью услышать орудийные гулы, разрывы снарядов, чтобы земля гудела, черт побери! Прощайте мои дорогие на долгие годы. Мне скоро час пробьет, я уже не поднимаюсь с постели. Ваш сын Сергей. Эти записи передайте Борису Сем. Радионову если он жив, а если нет, то просто в редакцию. С. Воропаев. 5 /III- 45». 23 марта Сергей умер. В общей сложности в лагере «Ламсдорф» погибло 100 тыс. советских военнопленных, из них 40 тыс. — от голода.
Памятник советским военнопленным в Ламсдорфе (ныне Ламбиновыцы, Польша). Дневник советского военнопленного из шталага Ламсдорфа Сергея Воропаева хранится в Костанайском областном историко-краеведческом музее. В 2000 году полный текст дневника был опубликован в сборнике Центрального музея военнопленных в Ламбиновице-Ополе (Польша).
В приказе по «русскому» лагерю от 21 июня 1944 года говорилось:Из приказа № 60 по шталагу 344 Ламсдорф 21 июня 1944 г. о запрещении советским военнопленным носить обувь. …В связи с большой нехваткой обуви совершенно недопустимо, чтобы советские военнопленные в лагерях рабочих командах носили в теплые дни кожаную обувь. Они должны ходить босиком. О всех исключениях запрашивать разрешение начальника стационарного лагеря. Начальник лагеря подполковник Месснер ЦГАОР СССР, ф.7021, оп. 102.Д. 617, л. 14. Перевод с немецкого
Узники советского отделения лагеря Ламсдорф, так же как пленные британского лагеря, были эвакуированы немцами пешком в январе 1945 г. В лагере остались лишь больные, в основном из числа советских пленных. Многие из них умерли до прихода Красной Армии. Лагерь для интернированных освободили войска Красной армии 17-18 марта 1945 года. В настоящее время о лагере времён Второй мировой войны напоминает ограждённая территория с восстановленной сторожевой башней и остатками жилых бараков, занимающая лишь небольшую часть существующего здесь когда-то лагеря. В 1994 г. один из них
был отреставрирован. В восстановленном бараке устроена
выставка посвящённая советским военнопленным. На крупном кладбище,
расположенном к востоку от лагеря, захоронены военнопленные трёх войн, а также гражданские лица нескольких национальностей: французы, немцы, румыны, русские, сербы, англичане, итальянцы, югославы и пр.
Следующая публикация
Комментарии 51
После победы эту нацию надо было уничтожить
В их же концлагерях,оставить 1000 человек
Для зоопарков.