Прочтите внимательно все.

Подумайте над этими словами.
Взято из другого чата....
_ Доброе утро, братья и сестры!
Сообщение от отца Андрея Наговицина :
Дорогие братья и сестры!
Родненькие! ...
Здесь не случайно после обращения появились многоточия. Я, действительно, долго не знал, с чего начать. Да и сейчас пишу потому что надо, а что сказать, не знаю. Я уже сбился со счёта, какое это обращение по поводу плетения маскировочных сетей для наших воинов. В стране, где ежедневно гибнут сотни защитников Отечества, в районе, где сто сорок три тысячи жителей и сотни "верующих" людей, приходят плести маскировочные сети четыре человека. Мы разучились жить одним народом, мы разучились жить одной семьёй, мы разучились радоваться радости ближнего, мы вообще забыли, что такое соболезнование. Соболезнование не на кончике языка, а соприкосновение к боли своего близкого в своём сердце. Недавно близкий мне Батюшка вернулся из командировки оттуда. За три недели он проехал всю передовую: Исповедовал, Причащал, Крестил, служил молебны, благословлял бойцов из штурмовых отрядов. Мне довелось помолиться в Алтаре, когда он служил Литургию. После сугубой ектении и молитвы о России он добавил ещё одну молитву, на которой стал поминать списки воинов, привезённых оттуда, много имён. Воздух в Алтаре стал плотным, какое было молитвенное напряжение. Он называл имена, и было слышно, как он давит в себе рвущиеся наружу слëзы. Он был там, он видел смерть не в новостях, он и раньше относился к этому очень серьёзно, а теперь он - часть этой кровоточащей раны нашего народа. После службы он сказал: "Знаешь, я сам ранен, во мне что-то надорвалось, я постоянно плачу. Ведь половины, а может больше, тех ребят, которых я сегодня поминал, уже нет. Я служил молебны и благословлял штурмовые отряды в самых горячих точках. Уходит сотня бойцов, возвращается двадцать. Всё видел, всё прожил, ко всему прикоснулся. Я уже никогда не смогу быть тем, кем был до командировки. Жизнь "до" и "после". Переосмысление. Хотя думал, что всё понимаю. Лицом к лицу, не с экрана". И знаете, он несколько раз заводил разговор о том, как там нужны маскировочные сети. Это щит, это жизни. А у нас всё хорошо, нас не убивают. Наши мужья и дети целы. Пока целы. На место каждого раненого встаёт целый, на место убитого - живой. И так каждый день, на линии фронта в тысячу километров. И думаем, что нас не коснётся, нашим близким не нужно будет заменить их в строю. А это зависит от нас, как мы их жизни, тех, кто там, беречь будем. Наша расслабленность и халатность вменится нам в преступление, достойное серьёзного наказания. Господь сказал: "Кто знал и не делал биен будет". Четыре человека ходит плести сети. А ходили несколько десятков. Куда пропали? Долг выполнен? Мы победили? Больше никто не гибнет? Люди!!! Посмотрите туда не через экран телевизора, а из своего сердца. Ты сегодня за ужином смотришь в глаза свему мужу и сыну только потому, что кто-то не может посмотреть своим... Они там. И заплаканные глаза опять рассматривают их фотографии. Сохрани им жизнь. Верни матери сына, верни жене мужа. Покрой их жизнь своей любовью, укрой их сетью от глаза противника. Это так просто, это так важно, это так тяжело - быть христианином не номинально. Это так легко, по сравнению с рывком бойцов на встречу смерти, это так легко, по сравнению с болью от ворвавшегося в тело металла или душераздирающих криков разорванного товарища, это так легко, по сравнению с похоронами сына или мужа. Давайте делать, пока легко, чтобы потом, когда станет трудно, не жалеть до горьких слëз о том, что могло этого "трудно" и не быть, если бы мы не подвели. И к своим словам, которые, видно, многим уже поднадоели, а может, стали слишком тихими по-сравнению с громкими голосами новостей по телевизору, ведь смотреть новости приятнее, чем сети плести, а, вроде, тоже причастен, переживаешь же._ Так вот, к своим словам прибавлю- *Встаём, родненькие! Не время спать. Нельзя нам Россию проспать.
ВДУМАЙТЕСЬ!*