н очень желал дать ей понять, что она ему

нравится, но он опоздал и это сделал другой. Он
хотел позвать её замуж, но опоздал, и она вышла
замуж за другого. Он хотел, чтобы она от него
родила, но опоздал, и не его дети водили вокруг неё
хоровод. Оба они старели, и он желал умереть в её
объятиях, но опоздал и умер кто-то другой. На
пешеходном переходе, путаясь в игре светофора
стояла Она — горбатая старуха с изломанной
клюкой. Он хотел помочь ей перейти дорогу, и знал,
что не опоздает, потому, что других желающих не
было. Он взял её под локоть и повёл. Она, не зная,
кто её ведет, шамкая губами, из которых давно
ушла кровь, прошептала: «Благодарю». У него, у
этого смешного, немощного и дряхлого старика,
сжалось сердце до крошечной точки: он ведь мог
и был в силах поступать так, чтобы это слово и
любое другое, которое имеет душу, слово, от
которого жизнь обретает смысл, а человек крылья,
было для него сказано ею множество раз…