«ТАНЯ ПРЕЛЕСТЬ НАИВНОСТИ, ЭГОИЗМА И ЧУТЬЯ…», -

записал Лев Толстой в своём дневнике 15 января 1863 года о своей свояченице, младшей сестре Софьи Андреевны (к 177-летию со дня рождения Татьяны Андреевны Берс, в замужестве Кузминской).
По-детски непосредственная, полная жизненной энергии, Таня увлекала своей жизнерадостностью всех окружающих. После свадьбы сестры Татьяна подолгу гостила в Ясной Поляне. Как и Лев Николаевич она увлекалась верховой ездой и охотой, участвовала в выездах на травлю зайцев с гончими. Обладательница прекрасного голоса, музыкально одарённая, она восхищала своим пением обитателей и гостей Ясной Поляны. Толстой называл её «мадам Виардо», именем известной французской певицы. Афанасий Афанасьевич Фет посвящал ей стихи. Например,
«Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнею твоей.
Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна - любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой…» (Позднее стихи были положены на музыку и стали популярным романсом).
Толстой принимал деятельное участие в жизни свояченицы. Недаром 19 июня 1863 года Андрей Евстафьевич Берс писал ему: «Насчёт Татьянки делайте, как знаете, но вы вряд ли удержите её от разных безумств. <…> Я тебя прошу серьёзно, мой добрый друг Лев Николаевич, принять её в руки; тебя послушает она скорее всего, почитай ей мораль». Просьба тестя была связана с увлечением Тани троюродным братом Анатолием Шостаком (прототип Анатоля Курагина в романе «Война и мир»). Светский повеса гостил в это время в Ясной Поляне. И Лев Николаевич положил конец их роману, настояв на его отъезде. А Татьяне сказал: «Тебе в твоей жизни придётся ещё много бороться против соблазна; не попускай себя. Это попущение кладёт неизгладимые следы на душу и сердце».
В Ясной Поляне Татьяна Андреевна пережила бурный роман с братом Толстого Сергеем Николаевичем, который был старше её на двадцать лет. Это был очень сложный период в её жизни. Сергей Николаевич, как мальчишка, влюбился в Татьяну, и она разделяла его чувства. Но у него была гражданская жена Мария Михайловна Шишкина. Ещё в молодости, страстно влюбившись в цыганку-певунью, он выкупил её за большие деньги из табора. Она родила ему одиннадцать детей (лишь четверо не умерло в младенческом возрасте). Сергей Николаевич метался между двумя женщинами. Приезжая к Тане, он обещал счастье ей, но, вернувшись домой, не мог допустить несчастья своей семье. Видя страдания двух любимых и близких ему людей, Лев Николаевич решился рассказать Татьяне о письме брата к нему, где тот писал: «Я по подлой нерешительности и слабости сказал тебе, что женюсь на Татьяне Андреевне. <…> И, если опять её увижу, опять буду её уверять в том, чего сделать нельзя». После этого разговора Таня написала Сергею Николаевичу письмо, в котором сообщала ему, что между ними всё кончено.
Она очень тяжело пережила этот разрыв, даже хотела покончить с собой. После болезни, вызванной попыткой отравления, она встала другим человеком. Танина сердечная рана «заживала изнутри», она снова научилась улыбаться и петь. И спустя какое-то время жизнь свою решила связать со своим кузеном Александром Кузминским. Но, правда, и здесь девушке пришлось выбирать между двумя претендентами. Дабы как-то отвлечь её, помочь ей пережить любовную трагедию, Толстые отправили Таню погостить к своим друзьям Дьяковым в Черемошню. И Дмитрий Алексеевич не устоял перед её чарами. Спустя некоторое время, овдовев, он сделал ей предложение. Все считали этот союз самым лучшим и желанным для Татьяны, но она отказала Дьякову и вернулась к своей первой любви. Летом 1867 года состоялась их свадьба.
Напоследок судьба учинила над Сергеем Толстым, решившим всё же обвенчаться с Марией Михайловной, и Татьяной Берс скверную шутку: когда обе пары ехали к священнику назначать срок венчания, их кареты встретились на проселочной дороге. Седоки раскланялись и разъехались, не сказав ни слова. В ту ночь подушка Тани была мокра от слёз...
Очень многие эпизоды биографии Татьяны Андреевны отразились в сочинениях Толстого. Он не раз, как бы шутя, говорил: «Ты что, думаешь, даром у нас живёшь – я тебя всю записываю». Часто, когда у Льва Николаевича интересовались, с кого он писал Наташу Ростову, он, смеясь, отвечал: «Я взял Соню, перетолок её с Таней, и получилась Наташа». В описании юной Наташи видно и внешнее сходство прототипа и героини.
Илья Львович Толстой в своих воспоминаниях писал: «Более пленительной женщины, чем тётя Таня, я не знал. Она никогда не была красива в обыкновенном смысле этого слова. У неё был слишком большой рот, немного слишком убегающий подбородок и еле-еле заметная неправильность глаз, но всё это только сильнее подчеркивало её необыкновенную женственность и привлекательность».
После замужества Татьяна Андреевна с мужем, который служил в основном в судебных ведомствах в качестве следователя, прокурора, жили сначала в Туле, затем в Тифлисе, в Харькове, в Петербурге (с 1900 года - сенатор уголовного кассационного департамента Сената, в 1911 году произведён в чин действительного тайного советника). Вместе они прожили 50 лет, воспитали восьмерых детей, их сын Александр стал одним из первых русских авиаторов.
Почти каждое лето Татьяна Андреевна проводила с семьёй в Ясной Поляне. Под влиянием Льва Николаевича она написала два рассказа «Бабья доля» и «Бешеный волк», которые были опубликованы в «Русском вестнике».
На протяжении всей жизни Лев Толстой имел в лице свояченицы благодарного слушателя, читателя, помощника и друга.
В письмах для шуточного почтового ящика, который периодически устраивали Толстые, писатель заметил о Кузминской: «Татьяна Андреевна жива тем, что умеет нравиться, веселиться и заставить себя любить».
Секретарь Толстого свидетельствует: «В её присутствии он, хоть и глубокий старик, даже как-то по-особому веселел. Видно было, что она всем своеобразием своим и своей манерой привлекала, забавляла и занимала его. И даже, когда Татьяна Андреевна чертыхалась (а она это очень любила), Лев Николаевич как-то по особо мягко и добродушно останавливал ее: дескать, другому бы не простил, а тебе прощаю».
И Таня ценила, берегла эти отношения. В своих мемуарах «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне» она написала: «Какая счастливая звезда загорелась мной, или какая слепая судьба закинула меня с юных лет и до старости прожить с таким человеком, как Лев Николаевич! Зачем и почему сложилась моя жизнь? Видно, так нужно было.
Много душевных страданий дала мне жизнь в Ясной Поляне, но много и счастья.
Я была свидетельницей всех ступеней переживаний этого великого человека, как и он был руководителем и судьёй всех моих молодых безумств, а позднее – другом и советчиком. Ему одному я слепо верила, его одного слушалась с молодых лет».
Татьяне Андреевне было суждено пережить всех мужчин, в которых она была когда-то влюблена… Последние годы своей жизни она провела в Ясной Поляне, приехав туда после смерти мужа в 1917 году с осиротевшим внуком на руках. Её не стало в 1925 году. Похоронена на семейном Кочаковском кладбище рядом с сестрой.