"…Я СЕБЯ ВСЮ ОТДАЛА ЕМУ.

Я СОВСЕМ ОГЛОХЛА И ОСЛЕПЛА, И ЕСТЬ ТОЛЬКО ОН ОДИН" (СОФЬЯ ТОЛСТАЯ И СЕРГЕЙ ЕСЕНИН)
«Мама моя, милая, любимая, это я пишу тебе и Люлиньке [брату Илье]. Вам, мои дорогие, потому что хочу, чтобы вы знали и помнили меня такой, как я была, а не такой, какой вы хотели, чтоб я была. […] Мама, перед смертью не лгут. Это мои последние слова к тебе. Ты никогда не верила, что я так сильно люблю тебя, ты думала, что мои увлеченья и любви отнимали меня от тебя. Это неправда, моя родная. Я всю жизнь, всегда любила тебя, люблю безумно и больше всего на свете.
[…] Мне хочется всё тебе сказать, чтобы ты всё поняла, чтобы ты не осудила меня и не очень надо мной убивалась. […] Мне очень неприятно вспоминать последние года. Потом я встретила Сергея [Есенина]. И я поняла, что это очень большое и роковое. Это не было ни чувственностью, ни страстью. Как любовник он мне совсем не был нужен. Я просто полюбила его всего. Остальное пришло потом. Я знала, что иду на крест, и шла сознательно, потому что ничего в жизни не было жаль. Я хотела жить только для него. …Я себя всю отдала ему. Я совсем оглохла и ослепла, и есть только он один. Теперь я ему больше не нужна, и у меня ничего не остаётся. И самое страшное, что у меня нет сил искать.
Если вы любите меня и после смерти моей моя просьба вам дорога, то я прошу вас ни в мыслях, ни в словах никогда Сергея не осуждать и ни в чём не винить. Что из того, что он пил и пьяным мучил меня. Он любил меня, и любовь его всё покрывала. И я была счастлива, безумно счастлива. Умирая, благодарю его и всё ему прощаю. И он дал мне счастье любить его. А носить в себе такую любовь, какую он, душа его родили во мне – это бесконечное счастье. Он ушёл от меня, и я убиваю себя. И не только от того, что что я просто не могу жить без него, а оттого, я просто не могу больше жить. […]
Трудно писать, всё не то. Простите меня. Ваша Соня», -
это выдержки из прощального письма Софьи Андреевны Толстой-Есениной своей матери и брату, которое она написала вечером 18 декабря 1925 года, вернувшись после посещения Сергея в психоневрологической клинике. На следующий день, видимо, сделав выводы из их встречи и почувствовав настроение Сони, Есенин появился дома. Неизвестно какой разговор состоялся между ними, но она отказалась от своего плана.
Соня познакомилась с Есениным весной 1925 года (ему на тот момент было 29 лет, а Соне – 24 года). Её старшую подругу поэтессу Марию Шкапскую вместе с ней пригласили к Есенину на день рождения его подруги Гали Бениславской (. Вечером 10 марта Шкапская с Соней и писателем Борисом Пильняком (с ним у Сони в это время завязался роман) направились в Брюсовский переулок, где Есенин со своей сестрой временно проживал у Бениславской. Гостей встретил сам Сергей, возбуждённо-радостный, только что приехавший с Кавказа. Представил вновь прибывшим своего «верного друга» Галю и сестрёнку Катюшу. Затем обратил внимание на незнакомку. Соня представилась.
- О, знаменитая фамилия! – воскликнул Есенин.
- Родственница? Дайте догадаться самому. Вы… внучка Льва Николаевича. Угадал?
Весь вечер Сергей был в ударе, с упоением читал свои «Персидские мотивы».
Вино лилось рекой, звучали тосты. Соня быстро почувствовала лёгкое опьянение – от вина ли, а, может, от близкого присутствия Есенина и его изумительных стихов. Она не могла утаить своего восхищения, и поэт, чувствуя это, читал и читал стихи… Пильняк был явно смущён…
Через несколько дней поздним вечером Есенин неожиданно позвонил ей и попросил погреться вместе с другом Иваном Приблудным. Они пришли с бутылкой вина, Соня же предложила им чай.
- Чай и мёд – это по-толстовски, а вино – по-есенински. Так и будем пировать…» - с усмешкой сказал гость. Приблудный вскоре, пригревшись, уснул, а Есенин с Толстой проговорили до утра. В разговоре поэт сделал неожиданное признание:
- Графинюшка Софья Андреевна, а я опять, кажется, влюбился.
И с грустью прочитал своё стихотворение «Сукин сын», которое завершил строчками:
«Да, мне нравилась девушка в белом,
Но теперь я люблю в голубом».
В ответ на просьбу не шутить, Сергей сказал, что с этим не шутят, и что он хочет иного, чем прежде, у него пропасть замыслов, и что устал от богемы. В ответ Соня, польстив ему, сказала:
- У вас удивительный дар. Я никого не знаю из современных поэтов, чтобы в стихах так выразили наше смутное время. На сломе эпох и рождаются такие, как вы.
- На сломе эпох и гибнут такие, как я… А, вы, Соня, умеете слушать и слышать. Редкость для женщины… - ответил ей Есенин. Затем он взял её руку, и, поцеловав тонкие пальцы, попросил:
- Лучше расскажите о себе. Я ничего о вас не знаю, только чувствую: вы та, о которой я мечтал…
Софья Андреевна коротко рассказала о себе, о юношеских мечтах о необыкновенной и чистой любви, о неудачном замужестве с Сергеем Сухотиным, о своём отношении к Пильняку… И, конечно, не удержавшись от женского любопытства, расспросила его о Гале Бениславской, Зинаиде Райх, Айседоре Дункан…
После проведённой целомудренной ночи с поэтом-сердцеедом Соней овладели противоречивые чувства, она оказалась меж двух огней: с одной стороны – серьёзный и «маститый» Пильняк, с другой – пьяница, гуляка и скандалист, но такой обаятельный Есенин.
Поэт увлечён и проявляет настойчивость. В письме Шкапской Софья Андреевна пишет о том, что он звонит ей по нескольку раз в день, она же под разными предлогами отказывалась от встреч с ним. Но от приглашения прийти вместе с Борисом Пильняком на его проводы на Кавказ и в Персию отказаться не смогла. Вечер прошёл бурно, в пьяном угаре и страстях пропитавшей атмосферу ревности…
Перед самой поездкой на Кавказ Есенин порвал с Бениславской, написав ей записку: «Милая Галя! Вы мне близки как друг, но я вас нисколько не люблю как женщину…» (спустя год после гибели поэта она застрелится на его могиле).
Весной 1925 года Есенин уехал в Персию. А Соня сдаёт экстерном выпускные экзамены в Государственном Институте Слова. Её дипломная работа по роману Б.Пильняка «Голый год» получает блестящую оценку. Но в душе её царило полное смятение. Мария Шкапская, жившая в Питере и состоявшая в постоянной переписке с ней, почувствовав неладное в настроении подруги, в письме от 25 апреля предупреждает её:
«Не знаю почему, Сонюшка, милая, но не лежит у меня душа к Есенину, - как-то больно и нехорошо от мысли, что Вы как-то связаны с ним. …Есенина как человека – нужно всё-таки бежать, потому что это уже нечто окончательное и бесповоротно погибшее – не в моральном смысле, а вообще в человеческом…» Шкапской совсем не «зрилась» испепеляющая влюблённость в «крестьянского» поэта, принадлежавшего к другому миру; слишком хороша, умна и прекрасна внучка Толстого – не оценит, сломает её, как дорогую игрушку.
Софья Андреевна же, зная о колебаниях Пильняка в отношениях с нею и о его прагматичности, сознательно ускорила разрыв с ним… А 29 мая ей позвонил вернувшийся в Москву Есенин и напросился в гости. Пришёл трезвый и взволнованный. Принёс новые стихи из цикла «Персидские мотивы» и читал их всю ночь напролёт. Подарил ей книжку с шутливой надписью:
Милая Соня,
Не дружись с Есениным.
Любись с Серёжей,
Ты его любишь,
Он тебя тоже.
Через два дня – снова встреча, поводом для которой стал выход в журнале «Красная новь» его поэмы «Анна Снегина». Он на одном дыхании прочёл её и подарил журнал, надписав: «Милой Соне. С.Есенин. 1 июня 25г. Москва». Соня была в восторге и потрясении, смотрела на Сергея глазами полными слёз и любви.
Они весь вечер гуляли по московским бульварам, Сергей беспрерывно читал ей стихи, и когда уже совсем стемнело, внезапно остановился и сделал ей предложение. Она ответила согласием. Спустя две недели Соня сообщила маме о своём решении выйти замуж за Есенина. Ольга Константиновна в ужасе воскликнула: «Ты идёшь на крест!» Но позднее смирилась: не желая, чтобы они снимали жильё на стороне, отдала им в субаренду самую лучшую и просторную комнату (арендатором вызвался быть сам Есенин). Есенин планировал свадьбу, был составлен список гостей. Но свадьба была отложена, т.к. не были оформлены необходимые документы для регистрации брака (оба официально состояли ещё в браке).
Только 18 сентября они зарегистрировали свой брак в отделе при Совете депутатов Хамовнического района г.Москвы. Но законность брака Софье Андреевне придётся доказывать в судах на протяжении нескольких лет. Ведь Есенин официально так и не развёлся с Дункан.
Софья Толстая и Сергей Есенин встретились в сложный период в его жизни. Случайная встреча дала Сергею Александровичу надежду на то, что Соня – это именно та женщина, которая одна его поймёт и спасёт. Полюбив поэта жертвенной, «идолопоклоннической любовью», Софья Андреевна, как в омут, ринулась спасать его. Как никто другой она чувствовала, что бесчисленные друзья, его выпивки и метания – это лишь невысказанная боль, своеобразная защита собственного «я». Она окружила его заботой, в которой он так нуждался и с первых же дней их совместной жизни стала ему верным литературным помощником.
В архиве Государственного музея Толстого сохранился настольный календарь, в котором хронологически чётко прослеживаются последние месяцы жизни поэта. Это краткий дневник горькой и прекрасной любви Софьи Андреевны к поэту. Сергей Александрович просиживал ночи за столом под уютной лампой, работая над стихами. Иногда, разбудив уснувшую жену, диктовал ей стихи, а утром правил написанное её рукой. Оба дорожили такими редкими мгновениями.
Эти мгновения действительно были редкими. О другой стороне их семейной жизни пишет Ольга Константиновна одной своей хорошей знакомой: «…мне одна знакомая рассказала, что Соню обвиняют, что она не создала ему «уюта», а другие говорят, что она его выгнала. Да какой же можно было создать уют, когда он почти всегда был пьян, день превращал в ночь и наоборот; постоянно у нас жили и гостили какие-то невозможные типы, временами просто хулиганы пьяные, грязные. Наша Марфа с ног сбивалась, кормя и поя эту компанию. Всё это спало на наших кроватях и белье, ело, пило, и пользовалось деньгами Есенина, который на них ничего не жалел. Зато у Сони нет ни башмаков, ни ботиков, ничего нового, всё старое, прежнее, совсем сносившееся. Он всё хотел заказать обручальные кольца и подарить ей часы, да так и не собрался. Ежемесячно получая более 1000 рублей, он всё тратил на гульбу…
Ну, да его, конечно, винить нельзя, просто больной человек, но жалко Соню. Она была так всецело предана ему и так любила его как мужа и поэта, что большей преданности нельзя найти. Просто идолопоклонство было у него к нему, к его призванию».
Софья Андреевна прожила с Есениным всего несколько месяцев, но это было время настолько напряжённое, насыщенное событиями, драматическое, что кажется, будто оно вместило в себя долгую семейную жизнь.
В квартире в Померанцевом переулке до сих пор на стене висит обыкновенная подкова, найденная Софьей Андреевной и Сергеем Александровичем во время их совместного путешествия на Кавказ летом 1925 года. Впоследствии она назовёт эти дни самыми счастливыми и короткими в их трагической любви. Там он подарил ей листок с только что сочинёнными стихами, сказав: «Это тебе»:
Руки милой – пара лебедей –
В золото волос моих ныряют…
Морозным декабрьским вечером 1925 года поэт покинет квартиру Толстых и уедет в Ленинград навстречу своей гибели. Интуитивно он хотел вырваться из своего вязкого богемного окружения, спастись от преследующего его «чёрного человека», от некоторых друзей-врагов и начать в Ленинграде новую жизнь.
Узнав о его смерти, Софья Андреевна выедет из Москвы 29 декабря за телом мужа и 31 декабря похоронит его на Ваганьковском кладбище. Но и после его трагического ухода она продолжит своё служение музе поэта и его памяти. Русская литература во многом именно Софье Андреевне Толстой-Есениной обязана бережным сохранением наследия поэта, она была первым составителем и редактором его посмертных изданий. Будучи сотрудником Литературного музея Союза писателей, она откроет экспозицию о творчестве С.А.Есенина, примет участие в завершении работы над трёхтомником, который не успел издать сам поэт. Она защищала авторские права его наследников – матери, сестёр и детей. Когда после окончания Великой Отечественной войны в тяжелейших бытовых условиях оказываются мать Татьяна Фёдоровна Есенина и его сестра Александра, Софья Андреевна вместе с Екатериной Есениной обращаются к М.И.Калинину и добиваются улучшения их жилищных условий. В 1926г. по её инициативе был создан музей поэта, который просуществовал до 1929 года (был закрыт в связи с борьбой власти, в т.ч. деятелей культуры и литературы, с «есенинщиной»). Софья Андреевна до конца своей жизни ухаживала за могилой своего мужа, добилась того, что 14 февраля 1941 года Президиум Союза советских писателей принял постановление о сооружении надгробного памятника С.А.Есенину. Она с гордостью носила фамилию поэта и навсегда останется для потомков Толстой-Есениной.
(По материалам книги Л.Подсвировой «Софья Толстая-Есенина» и публикации «Толстовского ежегодника»)