Предыдущая публикация
В комнате бабушки маятник длинный,
Мне отмеряет четвертое лето,
Щурится окнами дом наш старинный,
Стыдно чуть-чуть, я стащила котлету.
К Бобику в будку ползу на коленках,
Чтобы добычей скорей поделиться,
Дядя кричит, не стесняясь в оценках,
Он меня любит и даже не злится.
Взрослые дружно смеются в беседке,
Мерно наливочка в стопочки льется,
Мне отсыпают в ладошку конфетки.
Даже прабабушка с нами смеется.
Дедушка «Чардаш» играет на скрипке,
От звуков которой я тоже хмелею,
И мама сияет дивной улыбкой,
Она молода и еще не болеет.
Долго искали и звали кого-то,
Кто-то облизывал пенку с варенья,
Шумно расселись и сделали фото,
Чтоб уберечь чудный день от забвенья.
Это и было последнее лето,
Где еще все мы друг друга любили.
Скоро все словно забыли об этом,
Только кричали, молчали, делили.
Детских обид зачеркнула страницы,
И самолетиком в небо пустила,
Как бы прогнать еще снов вереницы?
Я ведь давно, кого нужно, простила.
Светлая, темная, разная память
Долгой бессонницей в душу стучится,
Будто хотят побывать рядом с нами
Люди семьи, где пришлось мне родиться.
Мудрое время родных примирило,
Только на фото оставило лица,
Счастье их помнить мне подарило,
Знать бы, как долго им насладиться…
Автор Вера Дорди (мой творческий псевдоним)
Художник Владимир Волегов
Следующая публикация
Комментарии 3
Вера Дорди
Я вспомнила, как приходилось спать
...ЕщёВ поисках РадостиМне на широкой панцирной кровати,
И как скорей хотелось испытать
Дивана современного объятья.
Нас записали и велели ждать,
И очередь годами продвигалась.
Привет, диван, или долой кровать!
И Радость вызвала такая малость.
Да, были радости, которых ждешь:
Письмо, парад, свидание, но эта,
К которой столько долгих лет идешь,
Переливалась ярче самоцвета.
Года идут, что было, то ушло.
Вы скажете, так это в прошлом веке,
Вы правы, Изобилие пришло,
И что-то изменилось в человеке.
Он душу Изобилием убьет,
Вера Дорди
Я вспомнила, как приходилось спать
Мне на широкой панцирной кровати,
И как скорей хотелось испытать
Дивана современного объятья.
Нас записали и велели ждать,
И очередь годами продвигалась.
Привет, диван, или долой кровать!
И Радость вызвала такая малость.
Да, были радости, которых ждешь:
Письмо, парад, свидание, но эта,
К которой столько долгих лет идешь,
Переливалась ярче самоцвета.
Года идут, что было, то ушло.
Вы скажете, так это в прошлом веке,
Вы правы, Изобилие пришло,
И что-то изменилось в человеке.
Он душу Изобилием убьет,
Ну, не убьет, так просто искалечит,
Душа ему уже сигналы шлет,
Не хочет петь от Радости. Подлечит?
Опять в торговый центр с семьей пойдет?
Там, говорили, Радость продается,
И снова равновесья не найдет,
И скажет: «Как же трудно нам живется!»
Когда поймет, что Радость не нашел
В добротных Изобилия объятьях,
Душа завоет: «Мне нехорошо!"
Ведь Радость – составляющая Счастья.
И станет он виновников искать
Своей постылой, беспросветной жизни,
В соцсети выйдет, чтобы написать:
«Жить невозможно нам в такой Отчизне».
Что виноваты Сирия, Донбасс,
И все, кому Россия помогала,
Что если б не они, то в тот же час
Над родиною Радость воссияла.
И станет Радостью Борьбу он звать,
Дым революции страну охватит,
Однажды утром, что уж горевать,
Проснется он на панцирной кровати.