Стою я на пороге и не смею Перешагнуть заветную черту, Я в детство заглянуть сейчас сумею, По дому старому босая я пройду…

Дорожки самотканые по полу, И крестиком расшиты рушники, В цветочек мелкий ситцевые шторки, За ними прячется горнило у печи,

Которая уже давно остыла, Не помнит про ухват и кочергу, Печурка о тепле давно забыла, Но к ней с надеждой руки я тяну…

Вот чудом уцелевшие, не бьются! В буфете чашки красные в горох, Мы чай горячий пили только с блюдца Вприкуску с сахаром, добавив молоко.

Здесь в чемодане лоскуты из ситца, Их выдавали всем за трудодни, И вымпел красный до сих пор хранится, Как память о колхозе, для родни.

На стенах фотографии по ряду, В углу божница, место для свечи, Никто давно не зажигал лампаду, Но лик иконы, как и прежде чист.

Кровать с подзором белым у окошка, На ней матрас соломою набит, Мы спали, помню, вместе с Муркой кошкой Не ведая о пышности перин.

А медный самовар был самый главный, Когда за стол всех бабушка звала, Дед выпивал по семь стаканов чая И первым выходил из- за стола.

Вот ходики старинные, кукушка Откуковала, и часы стоят, Нам гири на цепочках осторожно Поддёрнуть позволяли иногда.

А вот теперь по окнам паутина, Ступеньки покривились на крыльце, И пахнет сыростью унылая картина, Ведь печь давно не топлена в избе…

Прости меня за краткое свидание, Тепла тебе я вновь не подарю, До дней моих последних наказание, Я, печь, которой нет, не протоплю… © Copyright: Надежда Корычева, 2016 Свидетельство о публикации №116060708631