Известно, что, несмотря на повсеместное распространение лука и качестве охотничьего оружия, он только у отдельных народов стал массовым боевым оружием. Если, например, у древних римлян лук не был в почете и в их войсках отряды лучников, как правило, состояли из федератов, то в средневековой Англии, наоборот, лук стал действительно национальным боевым оружием. Английские лучники славились во всей Западной Европе вплоть до окончательного вытеснения лука огнестрельным ручным оружием.
Но археологические раскопки и сохранившиеся письменные источники свидетельствуют: луки, бывшие в употреблении у славян, а также у арабов, персов, турок, татар и других народов Востока, значительно превосходили западноевропейские - скандинавские, немецкие, английские и иные - как по уровню своего технического совершенства, так и по боевой эффективности.
Предельное зафиксированное расстояние для бесприцельного (то есть просто на дальность) выстрела из английского лука составляло 557 метров. Стрела же турецкого султана Мурата-гази IV, увлекавшегося стрельбой из лука, улетела однажды на 878,5 метра.
Различались, соответственно, и дальности прицельной стрельбы. Отдельные английские рекордсмены (например, английский король Генрих VIII) поражали цель на расстоянии до 220 метров, но для рядовых стрелков предельная дистанция на поражение составляла, согласно подсчету, 92 метра. А на арабском Востоке расстояние прицельной стрельбы для ничем не выдающихся стрелков было около 150 метров!
На Руси бытовала своеобразная мера длины - стрелище, или перестрел, - около 225 метров. "Яка муж дострелит" - определяли ее в XII веке, причем речь шла о стрельбе на поражение. "Перестрелить" означало также "прострелить, пробить выстрелом". Судя по всему, наши пращуры не видели ничего особенного в том, чтобы "дострелить" и "перестрелять" на расстояние, рекордное для англичан. И дело здесь было прежде всего в конструкции лука.
В Европе были распространены длинные (в рост человека) деревянные однослойные (простые) луки(английское оружие изготавливалось из цельного куска дерева (вяза, ясеня, тиса или орешника). На Руси же они годились только ребятишкам на потеху да учение: искусство стрельбы из лука требовало обучения с самого раннего возраста. Маленькие, до 1 м длиной, детские луки из упругого можжевельника найдены учёными при раскопках Старой Ладоги, Новгорода, Старой Руссы и других городов.
Простые луки, которые изредка попадаются археологам в слоях той эпохи, были, судя по всему, предназначены и для настораживания на звериных тропах .
Все же остальные пользовались сложными(сложная система из нескольких элементов, что существенно повышало упругие свойства древка), или как их еще называют , композитными луками. Оно состояло из двух деревянных планок, продольно склеенных между собой.Судя по археологическим данным, начиная с XIV века русские луки стали усиливать ещё и роговыми полосами - "подзорами". С XV века появились стальные подзоры, иногда упоминаемые в былинах. Однако широкого распространения на Руси они не получили.
Форма сложного лука с натянутой тетивой напоминает букву М с плавными перегибами. Именно такими изображаются древнерусские луки на всех памятниках искусства. Древние художники изображали со сложными луками и воинов, и охотников.
На разных горизонтах культурного слоя в Новгороде найдено много деталей боевых луков и даже учебный детский лук. Эти находки позволяют установить, что новгородские луки были также длинными (до 190 см), но в отличие от английских и вообще западноевропейских луков они принадлежали к сложному типу.
Сложный лук, как выяснено историками, пришёл в Восточную Европу вместе со скифами - в I тысячелетии до нашей эры - и сразу получил широкое распространение, будучи по достоинству оценен тогдашними воинами и охотниками. К VIII-IX векам нашей эры сложным луком пользовались повсеместно на всей европейской части современной России. Византийский историк Х в. Лев Диакон отмечал огромную роль лучников в русском войске киевского князя Святослава. Они умело пользовались луком и стрелами и в обороне, и в открытом бою, успешно применяли свою тактику стрельбы по коням вражеской конницы. Эту тактику русы выработали в постоянной борьбе с набегами конных кочевников южнорусских степей.
Из Ливонских хроник ХIII в. известно, что на Руси существовали специальные отряды стрелков-лучников, которые не только охраняли войска в походе, но и мужественно выдерживали первые атаки врага. Генрих Латвийский отмечал высокое искусство русских лучников в борьбе с немецкими рыцарями-крестоносцами и постоянно противопоставлял их немецким арбалетчикам первой половины ХIII в.
Генрих Латвийский сообщает, что новгородцы послали на помощь эстам для обороны Тарту - Юрьева от немецких крестоносцев бывшего кокнесского князя Вячко во главе отряда из двухсот лучников. В одном из сражений 1218 г. град русских стрел обратил в бегство отряды прибалтийских племен в составе войска немецких крестоносцев. Об осаде русскими Вендена в 1219 г. Генрих Латвийский пишет как немецким рыцарям пришлось противопоставить русским стрелкам баллисты(машина торсионного действия для метания камней и стрел).
Проанализируем описание вооружения в Ливонской хронике http://livonia.narod.ru/research/ice_battle/comment_a .. . Каждый раз, когда хронист сообщает о выступающей в поход рати, он привлекает внимание слушателя к блестящей броне всадников, к их сияющим шлемам и богато украшенным знаменам.
Вывод, который можно сделать на основе этих описаний, тот, что броня, шлемы и знамена русской конницы, т. е. княжеских и боярских дружин конца XIII в., в глазах хрониста мало чем отличались от соответствующих доспехов конных воинов других народов, и поэтому он считал возможным применять при их описании литературные штампы немецкого рыцарского эпоса.
Иначе обстоит дело со стрелковым вооружением русских ополчений. Хронист каждый раз подчеркивает, что в русском войске было много стрелков. Он считает нужным это сделать и при рассказе о псковском войске (стих 2110), и при рассказе о вооружении суздальских отрядов Александра Невского (стих 2216). Когда хронист описывает бой, соответствующий Ледовому побоищу русских источников, он считает нужным сообщить, что русские стрелки были построены перед княжеским отрядом (дружиной) и мужественно приняли на себя первый натиск рыцарской конницы (стихи 2241 - 2243). Слово bogen - «лук» встречается в хронике два раза и всегда в связи с русскими стрелками. В первый раз лук упомянут при описании вооружения рати Александра Невского (стих 2216), но второй раз речь идет о русских стрелках, пришедших на помощь литовскому князю Торейде . Здесь интересно то, что литовский князь пользовался помощью именно русских стрелков, вооружение и тактика которых были, по-видимому, очень эффективны в борьбе с немецкими крестоносцами. Действенную стрельбу русских лучников хронист отмечает также во время осады тартуского вышгорода в 1262 г.
Что же касается стрелкового вооружения гарнизонов орденских замков, то хронист неоднократно отмечает, что орденские стрелки пользовались арбалетами.В 1252 году в столкновении с войсками Миндовга Литовского, у которого были немецкие наемники с арбалетами, наши стрельцы из луков не только разогнали немцев-арбалетчиков, но, согласно летописи, играючи их перестреляли, гоняя по полю.
А на Руси арбалет не получает достаточно популярности. Причина кроется в тактике русского войска, основой которой было конное сражение, в котором боевые качества арбалета уступали классическому луку, прежде всего, по скорости стрельбы. Арбалетчик в полевом сражении оказывался не просто бесполезным, но и очень удобной мишенью, так как не мог перезарядить лук, не поднявшись с земли. Связано напрямую с недостаточным использованием арбалетов и тактика окологородового боя, в котором применялось это оружие в немецких хрониках. Вплоть до середины XIII века сражения за города имели второстепенное значение по сравнению с полевым боем, в котором достигались наиболее серьезные военное результаты. Лишь вследствие своей слабости один из противников «запирался» в городе и был обречен на пассивную оборону. Такое «сидение» за стенами города сковывало обороняющегося и лишало его инициативы .
Обычная тактика русского войска в борьбе за крепости, начиная с конца XI века, сводилась к фактической комбинации «облежания» и полевого боя. Отряды атакующих в боевом порядке приближались к стенам и воротам города — «ехаша по обычаю биться к городу». Горожане, если оказывали сопротивление, «из града выходяще, бьяхуся крепко». В противоборстве участвовали конные отряды, со стороны обороняющихся — пехота. Только если силы осажденных были недостаточны, они, несмотря на рыцарский призыв выйти на бой, оставались в крепости и, расположившись на стенах, разворачивали стрельбу и метали камни. Еще Даниил Галицкий говорил своим воинам, что их «крепость — открытое поле, сила же поганых — за окопом».
На Руси людей, делающих луки называли лучниками, а воинов, стреляющих из луков стрельцами.Каждый стрелец выбирал лук по своим силам, как и определял длину стрелы по своему росту и длине рук.
При стрельбе из лука широко применялись приспособления, предохра- нявшие руки лучника от повреждений. Это перчатки и наплечники, щитки для запястья левой руки и костяные (роговые) кольца для указательного пальца правой руки.
На Руси использовался специальный чехол для лука — налучье. Западная Европа налучий не знала вообще.
Налучья были очень удобны для конных стрельцов, которые должны были одновременно со стрельбой из лука управлять конем. Пешим же воинам оно также было необходимо: они не могли держать все время в руках лук — в бою часто приходилось менять его на другое оружие: копье, меч, боевой топор. Кроме того, лук был тяжел, а потереть его никто не хотел.Начиная с 1589 года в русском языке (в письменных источниках) появляется тюркское слово «колчан», который сейчас каждому известен как футляр для ношения стрел. В Древней Руси футляр носил имя «тул». Древнеславянский тул имел цилиндрическую форму. Корпус изготовляли из одного-двух слоев плотной бересты и часто обтягивали кожей.
Дно делалось из дерева толщиной около одного сантиметра. В длину тул достигал 60 — 70 см. Стрелы укладывались наконечниками вниз. Для предохранения оперения стрел от непогоды и повреждения тулы имели плотные крышки.
Из истории Западной Европы известны случаи, когда проигрывались сражения из-за того, что тетива на луках размокла от воздействия влаги. Разгадка здесь проста: там использовали пеньковую тетиву, которая не позволяла вести стрельбу под дождем. Русские лучники применяли тетиву из шёлка, сыромятной кожи и скрученных сухожилий, которые сохраняли свойства при любой погоде. Также была в ходу тетива, изготовленная из кишок (её использовали только для сухой погоды, так как в дождь она сильно вытягивалась).
Судя по многочисленным находкам готовых изделий, заготовок и отходов производства костяных деталей сложных луков, налучий, колчанов и защитных приспособлений, употреблявшихся при стрельбе из лука, можно сказать, что луки делались во многих древнерусских городах. Hа Руси были специальные мастера лучники и тульники, которые упоминаются в летописи в XIII в. Были они и гораздо раньше. Изготовление луков и стрел требовало больших знаний специфики этого оружия, свойств материалов и длительного производственного опыта. Стрельба из лука была сложным делом, требовавшим длительного обучения с детских лет. Hа Руси делались луки, которые были пригодны для использования в любую погоду — и в жару, и в дождь, и в мороз. В XV в. летописец отметил, что в стычке с татарами в мороз наши лучники успешно обстреливали татар, а их луки не могли стрелять из-за мороза.
Весь XV век основным метательным оружием у русских по-прежнему оставались великолепные сложные русские луки. Конструкция лука была отработана до совершенства на протяжении многих столетий и поэтому не нуждалась в какой-либо модернизации.Скорострельность доходила до 20 выстрелов в минуту. Возможно, именно поэтому арбалеты (самострелы как их называли на Руси) и не получили большого хождения, надолго оставив первенство за боевым луком.
САМОСТРЕЛЫ
На Руси арбалеты назывались самострелами. Самострел представлял собой небольшой, сделанный из рога или железа лук, вделанный в деревянную соху (приклад) с полосою (ложей), на которой в имеющийся желобок закладывали короткие, кованые из железа болты. Натянутая тетива цеплялась за рычаг спуска, нажимая на который стрелок спускал тетиву.
Интересно, что количество найденных наконечников к болтам и стрелам относится как 1/20. То есть вооружение русского стрелка арбалетом составляло исключение, но не редкое.
Существует мнение, что арбалеты появляются в Южной Руси, проникнув через булгар. Это не совсем так — летописи, сообщающие о применении волжскими булгарами арбалета, относятся к XIV веку. Имеется в виду поход русских войск на булгар в 1376 году. Среди прочего летописец сообщает: "(…)и приидоша к Казани месяца марта в шестнадцатый день. Казанцы же изыдоша из граду противу их, стреляюще из луков и из самострелов...
Однако на Руси имеются более древние свидетельства об арбалетах — причём не только летописные, но и материальные. Так, Ипатьевская летопись под 1259 годом сообщает: «Немощно взяти его, — говорит древний летописец о городе Холм — цитадели князя Даниила Романовича — бяхуть бо в нем бояре и людье добрии, в утверждение города крепко, порокы и самострелы».
Другой пример — находка в руинах летописного города Изяславль останков погибшего русского арбалетчика. На поясе воина был найден специальный крюк, которым цеплялась арбалетная тетива для взведения арбалета к бою. Причём, если сравнивать все находки арбалетных поясных крюков, то окажется, что крюк изяславльского арбалетчика — самый древний в Европе.
При этом есть и обратные свидетельства. «Хроника Генриха Латвийского» сообщает, что в Полоцком княжестве на рубеже XIII века арбалет не был известен.
У русских самострелов (арбалетов) XIV – XVII столетий упорно совершенствовался механизм натяжения тетивы – с XIV века для этого стало применяться специальное устройство – ворот. Физические возможности самострельщика при применении ворота значительно возросли. Пробивная сила стрел, выпущенных из арбалета, по сравнению со стрелами, выпущенными из лука, возросла в разы. Его болты (стрелы) практически легко пробивали любой доспех.
Стрельба из лука требовала высокого мастерства. Лучника приходилось обучать годами, когда для подготовки арбалетчика требовались месяцы – воину было достаточно отработать приемы перезарядки и прицеливания из самострела.
Главным достоинством самострела (арбалета) являлись простота обучения навыкам стрельбы и высокая точность при ведении стрельбы, вполне сравнимая с таковой у нарезного оружия XVIII веков. Пробивная сила арбалетных болтов была достаточно велика. Но, хотя наконечник болта легко пробивал щит обороняющегося воина, но его древко в щите часто застревало.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев