Сначала все думали, что мальчишка просто загулял.

Август, лето, дворовая шпана шляется до темноты. Но когда солнце ушло за горизонт, а ребёнка так и не нашли, мать забила тревогу. В отделе я как раз дописывал рапорт, когда дежурный позвонил: "Пропал ребёнок, заявление!"
Рассосались по дворам, проверили чердаки и подвалы, обошли детские площадки. На следующий день подтянулись волонтёры, расклеили объявления. Мать с семьёй тоже искала, слёзы высохли, лицо побледнело. Соседи, как водится, разводили руками: "Да кто ж его знает?" – и дальше в телевизор. Но одна старушка в доме напротив мне сразу не понравилась. Вопросы слушала, но глаз не поднимала. "В квартиру не пущу, нечего тут топтать" – буркнула и захлопнула дверью. Тогда я ещё не знал, что старуха не просто вредная.
Через два дня поступил звонок: "На вокзале похожего пацана с каким-то мужиком видели!". Адреналин мгновенно шарахнул по венам. Мы бросились в мониторинг, подняли записи с камер. На экране – он. В потёртой футболке, с испуганными глазами. Рядом – мужик в дешёвом пиджаке, тянет его за руку, оглядывается. Не спеша, но явно не хочет привлекать внимание. Мы замедлили кадры, пробили фото по базам. Напарник первым выдохнул: "Чёрт… Это же сын той старой карги!"
Я хлопнул ладонью по столу так, что напарник дёрнулся: "К бабке срочно!". На этот раз мы не собирались слушать отговорки – старую прижали сразу.
Она замерла, будто решая, говорить или молчать. Руки затряслись, глаза забегали. Вздохнула тяжело, как человек, который держал в себе что-то слишком долго. Затем дрожащими пальцами поправила платок и пробормотала, не глядя на нас: "Это сын мой… Он мальца на дачу увёз… Показать хотел, на речку свозить… Он его не обидит…"
Я переглянулся с напарником. В её голосе не было лжи – но была страшная обречённость.
"Едем!" – скомандовал я, уже понимая, что сейчас откроется что-то гораздо хуже, чем "рыбалка". Бабка все бормотала : " Речку показать. Он его не обидит…"
Дом был старый, с покосившимися стенами, будто вот-вот готов был развалиться. Мы быстро нашли его. Дверь была приоткрыта, как приглашение. Мы вошли. В дальнем углу, возле окна, сидел он – тот самый тип. На первый взгляд, ничем не выделяющийся. Но в его взгляде было что-то… тревожное. Что-то, что заставляло кожу покрываться мурашками и сердце биться быстрее. Я подошёл, не давая себе ни секунды на раздумья, и почти рыкнул: «Где ребёнок?»
Он сидел, как камень, ни единым движением не выдав своего присутствия. Напарник не выдержал, рванулся вперёд и с грохотом ударил кулаком по столу: «Где, сука?!»
И вдруг его голос – тихий, как шёпот из самых тёмных уголков – пробился сквозь напряжение: «Тьма требует подношений… Она жаждет чистых душ… Он останется здесь…»
Я понял: дело плохо.
Мы обшарили весь дом, но не нашли ни малейшего следа. Сарай был заперт. Я подошёл, взялся за ручку, начал ломать замок, и тут вдруг услышал тихий, дрожащий голос: «Помогите…» Замер, но в ту же секунду петли двери вылетели, и она с грохотом распахнулась.
Внутри был мальчишка.
Его лицо – грязное, иссушённое, глаза полные ужаса. Он выглядел, как будто пропал не 2 дня назад, а целую вечность назад. Всё тело было истощено, руки и ноги подрагивали, как будто они уже не могли выдержать тяжести его существования. Он был в той же футболке, в которой исчез, вся в грязи и потёртостях. Его худые плечи сгорбились, а взгляд был пустым, как у человека, который пережил нечто, что даже трудно осознать.
«Мама! Я хочу к маме!» – всхлипывал он, не в силах сдержать слёзы. В его голосе была такая потерянность, что мне стало не по себе. Он не кричал, а просто просил – как будто не верил, что всё ещё жив, что его всё-таки нашли.
Напарник быстро подошёл, аккуратно поднял его на руки. Я отвернулся, не в силах смотреть на него, потому что этот мальчишка, уже не был тем же ребёнком. Мои руки стали холодными от того, что я осознал – он пережил за эти несколько дней невообразимое. И я не хотел, чтобы кто-то увидел, как меня передёрнуло от этого кошмара.
Мальчишку увезли в больницу, а того психа – в отдел. По всему было видно, что с ним что-то не так. Оказалось, он давно потерял связь с реальностью. Голоса в его голове, которые не давали ему покоя, приказали ему «угодить тьме». И, судя по всему, он выполнял этот приказ с готовностью.
Суд признал его невменяемым и отправил в психиатрическую больницу. Но, как всегда в таких случаях, оставался главный вопрос: сколько он пробудет там в заточении? И что будет, когда его выпустят?
А мальчишка?.. Его жизнь вернулась в обычное русло, всё как раньше. Но… я уверен, след того, что он пережил, останется с ним надолго. Я до сих пор не могу забыть его глаза в той тёмной клетке — такие потерянные, полные ужаса, как будто он увидел нечто, что не должно было попасть в его взгляд.
И вот что по-настоящему пугает: не маньяки в подворотнях, не те, кто скрывается в тени. Страшно, когда такие, как этот псих, живут среди нас. Обычные, незаметные. И никто, даже не замечает.
Автор: Капитан Гришин. Будни сотрудника