В поисках ведьмы.

Глушь
автор ©АльбинаМистика
Священник моргал и переводил взгляд с меня на моего спутника.
- А что, - он замялся, - женщина будет это делать?
- Женщина, - согласился Фома.
- Господи, - прошептал он, перекрестившись.
Это его “господи” выражало сразу всё, что он мог бы сказать. А сказать он хотел следующее: это ж как мы докатились до того, что приходится звать на помощь женщину, занимающуюся нечестивой наукой. Не знаю, что его смущало больше, мой пол или род занятий.
- Отпевали? - спросил тем временем Фома.
- Да отпевали, конечно. Чего только не делали. Всё без толку. Идите покажу, что прошлой ночью сталось.
Мы двинулись за этим худым живчиком, в котором никак не угадывалось хладнокровия и спокойствия священнослужителя.
Он подвёл нас к корчме. И, переступив порог, мы оказались лицом к лицу с ужасом, какой видели жители деревушки постоянно последние три недели. Стулья и столы были перевёрнуты, многие разбиты. В воздухе стоял тягучий и тяжёлый запах крови, мухи слетелись на пир и протяжно жужжали, опьянённые этим раздольем.
Однако тел не было. К счастью, до нашего прихода всех уже успели похоронить. Вероятнее всего эта спешка (произошедшее в корчме случилось меньше суток назад) была вызвана страхом, что и эти мёртвые вернутся за оставшимися.
Деревня вымирала на глазах. Из почти трёхсот пятидесяти человек осталось меньше сотни. Многие сбежали после первой же ночи. Другие покидали поселение уже сегодня, бойня в корчме стала для них точкой кипения.
- Где ведьму похоронили? - спросил Фома, когда мы вышли на благодатный свежий воздух.
Священник показал место захоронения, но когда мы подошли поближе, чтобы рассмотреть, он остался на почтительном расстоянии.
- И что, лицом вниз положили, осиновый кол добавили?
- И даже гроб осиновый сделали.
Фома нахмурился. Я тоже бросила на него недоумённый взгляд.
- Гроб из осины? - переспросила я.
- Да. Понимаю, понимаю, что так не принято. Но вы не представляете, что за страшное существо та ведьма была. Она болезни насылала, урожай портила, младенцев изводила…
- Ладно, ладно, - перебил его Фома. - Стало быть, это тоже не помогло.
- Да пуще того, она ж на нашу Марфу в бане напала. А баня-то из осины была.
- Это первый случай был? Расскажи, - тут же приказал Фома.
- Конечно, - священник помялся. - Может быть отойдём, вы уже осмотрели могилку то?
Фома перевёл взгляд на меня, я пожала плечами. И мы двинулись обратно в сторону деревни.
- Лиза, ведьма эта то бишь, хворала перед с м е р т ь ю с неделю. Совсем плоха была. Никто, конечно, лечить бы её и не взялся, но у нас и лекаря не было. Так, повитуха да травник - вот и все лекари. Ну и мучилась Лиза страшно, как мне говорили. Марфа - добрая душа, и котёнка спасёт, и ребёнка приласкает - ходила, её проведывала, припарки какие ставила, питьё давала, той всё без толку. Воет не человечьим голосом, стало быть, хозяин к себе призывает, а она никак дух испустить не может.
Я фыркнула, услышав эти бредни, и священнослужитель строго посмотрел на меня.
- Всё же не понимаю, - сказал он Фоме, - как же так? Вы ведь церковник, как и я. Как вы можете прибегать к помощи ведьмы? Вон они что творят с благочестивыми людьми.
- У нас свои методы, - громким звучным голосом отрезал Фома. - Да и кого лучше ведьмы призывать для борьбы с другой ведьмой, а?
Он засмеялся, хлопнул священника по спине. Тот не улыбнулся.
- А ты лучше продолжай, дальше то что было?
- П о м е р л а Лиза через неделю. Молодая была совсем, а болела страшно. Марфа говорит в такой агонии металась, будто сами черти за ней пожаловали. А как испустила дух, так собаки в деревне завыли. И вот под ночь в тот же день, когда Марфа натопила баньку да уже собиралась попариться, та ведьма из угла как на спину ей прыгнет. Марфа голосила, всю деревню на уши подняла. Кой-как выскочила из бани и как была по улице голышом бежала.
- Как же она увидела, что это ведьма была? - спросила я.
- Что?
- Вы сказали, что ей на спину кто-то прыгнул, как она поняла, что это ведьма? Та ей что-то сказала?
- Да не знаю я, - раздражённо ответил священник. - Сказала, что ведьма на неё прыгнула, и всё тут. Вы помочь приехали или как?
- Ну всё, всё, - снова вмешался Фома. - Мы приехали помочь, и мы поможем. Ты что-нибудь почувствовала?
Фома посмотрел на меня, и я покачала головой. Теперь была очередь священника выразить негодование.
- Зачем вы вообще её привезли? Какой от неё толк? Упыриха честной народ губит. Уже душ десять извела. А она не чувствует ничего.
- Это никакая не упыриха, - ответила я.
- Чего? - окончательно вышел из себя священник.
- Не упыриха, - повторила я. - мёртвые из могил не поднимаются.
Он сделал такое лицо, как будто никогда не слышал большей чуши.
- Порядочные люди может и не поднимаются, а вот ваше сатанинское племя…
- Остаётся там же, где и все, в земле, - перекричала его я.
- Тихо, - взревел Фома.
Мы замолчали, обмениваясь бессловесными молниями во взглядах.
- Давай поговорим с корчмарём и с этой Марфой.
- Откопайте эту вашу ведьму, - сказала я напоследок священнику, - сможете убедиться, что она там же, где и была, если вы действительно её похоронили.
Священник перекрестился, снова нашёл яркий эпитет, чтобы назвать мой род занятий, и мы двинулись к Марфе.
Марфа была женщиной дородной, красивой, вьющиеся волосы рассыпались по плечам. Она не успела привести себя в порядок к нашему приходу, поэтому извинилась и быстро накинула на волосы платок.
- Ничего, дитя, - сказал священник, как я поняла они были ровесниками. - Ей неможется после встречи с ведьмой.
Бледная Марфа снова полулегла, полусела на лавку.
- Муж в поле, - тихо сказала она, как будто бы отвечая на какой-то невысказанный вопрос.
Я обратила внимание, что в углу на пёстром одеяле ползал малыш. Вокруг было много опасных предметов, но мать видимо совершенно не переживала за это. Прямо сейчас дитёнок сел, взял что-то похожее на комок шерсти и потянул в рот.
Я перевела взгляд на Марфу, та смотрела куда-то сквозь Фому и священника.
- Вы давно замужем? - спросила я.
Она не повернула ко мне головы.
- Два года почти.
- Дочь моя, расскажи про тот вечер в бане.
Марфа скривилась, как будто ей стало совсем плохо.
- Я ведь рассказывала.
- Да. Но эти господа приехали, чтобы нам помочь. Упыриху вернуть обратно в могилу.
Я бросила на него ледяной взгляд, но он никак на это не отреагировал.
- Я баньку затопила. Хотела помыться да Ваньку попарить. Как раз венички разложила, чую сзади кто-то подходит. Я хотела было обернуться, а она прыг на меня. Я закричала. Не помню.
Марфа заволновалась и начала подниматься.
- Тише, тише, - священник подбежал к ней, перекрестил.
Она начала плакать.
- Пожалуйста, - прошептала она.
- Всё будет хорошо. Ведьма больше до тебя не доберётся.
- Как вы поняли, что это ведьма? - задал мой вопрос Фома.
Марфа непонимающе уставилась на него.
- Как я поняла?
- Ну да. Она позади ведь была.
Марфа перевела взгляд на священника и снова заплакала.
- Пусть уйдут, пусть уйдут.
- Хорошо, хорошо.
Священник поднялся.
- Ну что ж, думаю, вам пора.
Я ещё несколько секунд смотрела на женщину, которая плакала так горячо и отчаянно, затем на малыша. Тот самозабвенно грыз угол лавки.
Двинувшись вслед за церковниками, я остановилась в пороге и обернулась к Марфе.
- Кошек не держите?
- Что?
Марфа подняла голову и смотрела мне на носки башмаков.
- Холодно сегодня. Обычно кошки всегда в дом стараются проникнуть. А у вас что-то не видно.
- На улице где-то, - ответила Марфа.
Я кивнула и вышла из избы.
- Нам бы пообедать да где-то остановиться, - почесавшись, сказал Фома. - Корчма не работает. Где мы сможем найти ночлег?
Солнце уже клонилось к закату. Было очевидно, что события повлияли на жизнь селения. Все спешили по домам, бросали на нас недобрые испуганные взгляды. Ставни и двери закрывались.
- Я распорядился, чтобы Вера вас накормила. Она жена кузнеца, хорошая богобоязненная женщина. А поселим мы вас в избу рядом с ними. Она сейчас пустует. Семья уехала оттуда неделю назад. Скорее всего уже всё готово и печь топится.
Вера была хорошей хозяйкой. Она накрыла вкусный ужин и хлопотала, чтобы у нас было всё, что нам требовалось. Чуть погодя пришли и сам кузнец и вихрастый парень лет десяти. Похоже, что он помогал отцу на кузне, это было видно по его измождённому лицу.
Парень совершенно не годился для этой работы. От природы он был сухопарый и слабый, но выбирать ему не приходилось. Скорее всего он унаследует дело отца, если сможет дожить до более зрелых лет.
Странным было то, что Вере и её мужу было лет тридцать, а я больше не видела у них детей.
- П о м е р л и, - словно угадав мои мысли, сказала Вера. - Один угорел, другой заболел, третья утонула. Рус - наша единственная надежда.
Вера потрепала парнишку по волосам, но поймав грозный взгляд мужа, подобралась и перестала нежничать.
Кузнец ел молча, и атмосфера в избе царила натянутая. Все остальные тоже помалкивали.
Как доели, мы тут же откланялись и пошли в соседнюю уютную избушку, где действительно уже тепло потрескивала печка, по углам были развешаны мешочки с травами, чтобы наполнить пространство ароматом и выгнать затхлость. Наверняка, среди этих трав были и обереги. Вера заботливо подумала о нас и о том, как мы проведём ночь в этой деревне.
Я видела, что они очень напуганы. Вера повесила чеснок на окна и дверь в расчёте на то, что упыриха не побеспокоит никого из них.
- Что думаешь? - прервал мои мысли Фома.
Он свернул тулуп и, подложив его под голову, улёгся на лавку.
- Думаю, что это крайне странно.
- Что именно?
- Не боишься ночевать со мной в одном помещении? Мне казалось, это не положено. Так я ещё и не просто женщина. Вдруг ночью я навею на тебя какие-нибудь чары и у б ь ю во сне?
Фома приподнялся на локте и серьёзно посмотрел на меня.
- Язвишь?
Я хмыкнула и отвернулась.
- Может быть, ты хочешь познакомиться с топором палача?
- Не думай, что запугаешь меня. Мне нечего терять, и смерть меня не страшит.
- Не страшит?
Что-то в его голосе заставило меня повернуться.
- Будь моя воля, ты бы отправилась на костёр или под плаху за то, что сделала. Но так или иначе после смерти тебе придётся отвечать за всё.
Я опустила глаза. А он улёгся и тихо сказал:
- Сделаешь то, что должна, и иди на все четыре стороны. - И словно вспомнив, что он священнослужитель, добавил: - С богом.
*****
- Иди ко мне.
Я села. Зов был сильный. Чудовищно сильный.
Несколько мгновений я сидела, опустив голову и прислушиваясь. Может быть, мне это только приснилось? Но нет, я отчётливо слышала зов.
Я встала, быстро накинула шубку. Пока надевала башмаки, услышала что-то ещё.
Открыв ставню, я вздрогнула от порыва холодного воздуха. Внутри было хорошо натоплено, а на улице температура значительно упала. Я заметила Руса. Он шёл в одной рубашке, портках и босиком.
- Рус, - крикнула я, но, как и ожидалось, он на мой крик даже не обернулся.
Позади зашевелился Фома.
- Что такое? - сонно пробормотал он, но я уже выскочила на улицу.
Пока я добежала до калитки и оказалась во дворе, Рус уже исчез. В темноте было не разобрать следов, поэтому я не понимала, куда именно он пошёл. Взять с собой лучину я не догадалась.
Я топталась на месте. Нужно прислушаться. Если я концентрировалась достаточно сильно, то могла услышать стук сердца даже на расстоянии.
Тук-тук, тук-тук.
Я обернулась и побежала на звук.
- Стой.
С лучиной за мной уже бежал расхристанный Фома.
- Куда ты собралась?
- Она манит Руса.
- Ведьма? - насторожился он.
- Похоже на то.
- Веди.
Мы двинулись вниз по улице, по дороге пробуждая всех собак. Так что через несколько минут в деревне стоял лай и потихоньку загорались огоньки. Но выйти на улицу никто не решался. Я их понимала. Уж если там бродит какое-то зло, то пусть там и остаётся.
Но разбуженная Вера уже выбежала вслед за нами. За ней вышел кузнец, вооружившись секирой.
Я не слушала, что они говорили, но ощущала, что сзади постепенно собирается толпа, осмелевшая из-за того, что нас уже было четверо. Они переговаривались, пытаясь узнать друг у друга, что происходит.
Их сердца бились громко, быстро и разъярённо. Они готовы были защищать парнишку и дать ведьме отпор. И они очень мешали.
Фома шёл рядом, освещая дорогу и хмуро глядя на меня. Я приостановилась, давая ему взглядом понять, что не знаю, куда дальше.
Ко мне подбежала Вера.
- Где Рус? Где мой мальчик?
Фома оттащил её от меня.
- Не мешайте ей. Она его найдёт.
К толпе подбежал запыхавшийся священник.
- Что тут происходит?
Все молчали и смотрели на меня. А я отвернулась, стараясь хоть что-то ещё расслышать.
Возможно, она уже завела его в лес или в реку.
Тук-тук.
Звук был еле слышный. Я сорвалась с места и побежала.
Вслед за мной тут же устремилась и вся толпа.
Я спотыкалась и чуть не падала в полутьме, лучина почти ничего не освещала. Несколько раз только крепкая рука Фомы удерживала меня.
Мы далеко отстали от селян, и потому первыми увидели Руса.
Я склонилась над ним, но в следующее мгновение меня оттолкнула Вера. Она пронзительно закричала и начала трясти мальчишку. Муж грубо одёрнул её. Тогда я, Фома и священник смогли осмотреть парнишку.
- Он дышит, - сказал Фома, и по толпе сразу прошёл ропот.
Кто-то передал свой тулуп, и мы укутали Руса в него. Фома легко поднял его как пушинку, и мы двинулись обратно в посёлок.
- Ну и что я говорил, - зло пробормотал по дороге священник. - Кто его туда заманил, если не упыриха? Выпила мальца, еле живой.
Надо было признать, в тот момент моя вера в то, что этого не может быть, пошатнулась. Конечно, ещё следовало найти следы, которые должна была оставить на теле кровопийца. Но тот зов и все обстоятельства, сопутствующие произошедшему, действительно наталкивали на мысль, что тут поработала упыриха.
В поисках ведьмы.2 Глушь
Когда Вера немного успокоилась, Фома передал Руса отцу, и теперь мы с ним шли позади сельчан.
- И что теперь скажешь, - спросил он меня с ухмылкой, - не бывает упырей?
- Не бывает, - упрямо подтвердила я. - Ересь это всё. Мёртвые не восстают.
Фома покачал головой.
Мы дошли до избы, куда кузнец уже занёс Руса, и вошли следом.
Отогреваясь, Рус начал метаться как в лихорадке и кричать. В себя он однако не приходил. И Вера упала перед ним на колени, исходя слезами.
- Рус, сыночек, - упрашивала она, держа его за руку.
Кузнец стоял хмурый, заламывая руки.
- Сделаешь что-нибудь? - спросил меня Фома.
Я несколько мгновений поколебалась.
- Я так думаю, что она держит его ещё. Жизнь из него тянет. Если эту связь не разрывать, мы найдём ведьму. Но если отпустить… - я развела руками.
Фома в сомнениях потёр подбородок. Но они длились лишь миг.
- Сделай что должно. Мы не можем стоять в стороне, если нечистый дух овладел дитём.
Я двинулась вперёд.
- Пропустите.
Я попыталась отодвинуть Веру в сторону, но она с отчаянием вцепилась в руку Руса, дико стреляя глазами.
- Нет, что ты хочешь сделать? Уйди!
- Она может помочь, - вступился Фома. - Дайте ей подойти.
Вера колебалась некоторое мгновение. На помощь пришёл муж, который снова оторвал её силой от мальчишки.
Я наклонилась над ним и прошептала в самое ухо:
- Отпусти его или я выслежу тебя и отправлю в пекло.
Рус забился в судорогах, отчего Вера начала ещё больше стенать и вырываться. Но в доли секунд всё кончилось.
Рус открыл глаза и обвёл всех присутствующих непонимающим взглядом.
- Чего это вы?
Вера зарыдала, снова бросилась на колени и крепко обняла сына. Я не смогла сдержать улыбки, когда кузнец немного отвернулся в сторону и потёр щёку, словно она чесалась.
Мы оставили семью. Остальные тоже разошлись по домам.
Небо уже посерело, до рассвета оставалось лишь пару часов.
- Надо попытаться поспать. Утром пойдём к корчмарю.
Я согласно кивнула, и мы вошли в уже остывшую избу. Угли в печи давно прогорели, а я забыла закрыть ставню, перед тем как мы ушли. Но поздно было что-то сейчас предпринимать, так что мы просто молча разошлись по лавкам, думая каждый о своём.
- Ты поступила по-христиански, - вдруг сказал Фома. - Возможно, не всё в тебе умерло.
Я хмыкнула.
- Ты считаешь, что я демон какой-то в человеческом обличии?
- Ведовство - грех, и ты не хуже меня это знаешь. А уж на какие нечестивые сделки с сатаной и с самой собой ты пошла, этого уж я не знаю.
- Ну и как же ты объяснишь, что сегодня моё ведовство спасло мальчику жизнь?
- Так ведь и дьявол совершает благо, прикрывая злые умыслы.
Я подавила поднявшуюся злость и промолчала. Мне претила мысль о том, что я чистое зло во плоти. Я никак не отличалась от обычного человека - те же чувства, та же боль и радость, но суеверия и страх настраивали людей против таких как я.
В этот момент в голове всплыл запах гари, крики, и я сильнее закрыла глаза, пытаясь прогнать образы. От этого никогда не отмыться. Возможно, Фома всё же прав насчёт сути моей природы. Но в одном он точно ошибался. Во мне умерло всё в тот самый день.
Утро встретило нас снегом с дождём. Я заснула лишь на рассвете. Так что удалось вздремнуть совсем немного перед тем, как Фома чувствительно потряс меня за плечо.
- Вставай. Надо собираться.
Он помедлил немного.
- Вера баню затопила. Если хочешь…
Я кивнула.
Благодарная Вера щебетала вокруг нас как птичка. Она отошла от ночного потрясения, выглядела свежей и отдохнувшей, чего не скажешь о нас.
Наспех похватав хлеба с маслом, варенья, чая с брусникой, я вышла вслед за Верой, чтобы помыться в бане. Но, подойдя к ней, остановилась.
- Что такое?
Я замялась.
- Баня из осины?
- Ну да. Чтобы хворь вытягивать из организма.
- Я не могу войти.
Вера непонимающе посмотрела на меня.
- Почему?
Сзади подошёл Фома.
- Чего встали?
- Говорит, не пойдём в баню. Из осины она.
Фома посмотрел на меня. Я, нахмурившись, стояла с банными принадлежностями.
- Плохо станет? - спросил Фома.
- Может и плохо, не знаю. А если нет, так силу из меня вытянет, и всё, больная сделаюсь.
- У нас другая банька есть. Может я к вечеру её затоплю тогда.
Я кивнула.
Больше нас ничего не задерживало. Обойдясь без такой желанной баньки, я пребывала в мрачном состоянии духа.
Когда мы подошли к корчме, снег с дождём уже начали накрапывать. Внутри царило оживление. Несколько мужиков и баб во главе с корчмарём наводили порядок, чинили сломанные вещи.
Как нам стало известно, корчмарь был единственным, кто выжил. Шестеро человек сгинули, растерзанные ведьмой. Поэтому было важно поговорить с ним и узнать, что он видел.
Корчмарь, звали его Милославом, был мужиком видным лет тридцати.
Он встретил нас хмуро и настороженно, а когда Фома попросил рассказать его, что он видел, Милослав сразу занервничал и сказал, что ничего не знает.
Фома грохнул по столу, так что я вздрогнула, удивлённая неожиданной для него выходкой. Все остальные притихли и уставились на нас.
- Сдаётся мне, - начал своим громким голосом Фома, - что ты, паршивец, что-то скрываешь. Скажи-ка, как же вышло так, что тут у тебя людей мучили и терзали, а ты этого душегуба ни одним глазочком не видел? Да ещё стоишь тут живой и здоровый, ни одной царапинки на тебе нет.
- Я отошёл за выпивкой в то помещение, - указал Милослав. - Пили в тот день много, холодно было. Ну вот мужики и грелись, разошлись немного. Я за добавкой пошёл, а оно всё и случилось. Когда я вернулся, всё вот так и было.
- И криков ты не слышал.
- Как есть, не слышал.
Фома грозным взглядом сверлил Милослава. И тот изо всех сил старался этот взгляд выдержать.
- Скажите, - вступила я.
Милослав удивлённо перевёл на меня взгляд, словно не понимая, почему какая-то баба вдруг решила подать голос.
- Вы Лизу знали?
- Лизу?
- Да, ведьму, которая, как говорит священник, ныне терзает ваше поселение.
- Ну, - он почесал голову. - Чтоб прям знать, не скажу. Видел, да. Она особливо ни с кем не общалась.
- И после смерти вы её не видели?
Милослав побледнел, ответил быстро и резко:
- Смилуйся господь, если бы такое со мной случилось, я бы помер прям там на месте.
Мы вышли из корчмы. Непогода усиливалась, я поплотнее укрыла голову.
- Скрывает что-то, - повторил свою мысль Фома. - Понять бы что?
Я молча стояла рядом.
- Ты видела, сколько кровищи было на стенах и на полу?
- Видела.
- Скажи, можно ли такое сделать да так, чтобы никто ничего не слышал?
- Если ты спрашиваешь, не дьявол ли их у б и л в одно мгновение, то я сильно сомневаюсь. А если ты хочешь знать моё мнение, то я думаю, что обычно как раз никто и ничего не видит, если его это не касается. Так было и когда... - Я замолчала и, подумав, добавила: - Такое бывает.
Фома согласно закивал.
- Мы похоже зашли в тупик. Почему ты не можешь найти эту ведьму? Я совершенно не хочу задерживаться ещё хоть сколько в этой глуши.
- Ты сильно переоцениваешь мои способности. Я не могу её вот так взять и найти. Я думаю, что нужно раскопать её могилу.
- Никто этого не допустит. Осквернить могилу ведьмы, вскрыть её ещё раз, - он покачал головой.
- Пусть увидят, что она лежит там. И никакой упырихи здесь нет. Тот, кто это делает, среди них. Из крови и плоти.
Когда священник услышал мои доводы, он в ужасе посмотрел на нас во все глаза.
- Да пропади ты пропадом со своими предложениями, Господи, прости, - тут же добавил он, осеняя себя крестом. - Если ведьма там, а ты предлагаешь её откопать, что помешает ей выскочить на нас и у б и т ь на месте?
- Тот факт, что она уже м е р т в а, например?
- Ни за что, слышишь, ведьма, ни за что!
Он потянулся, чтобы меня тоже перекрестить, но я перехватила его руку.
- Не нужно этого делать. Мне станет плохо.
Его лицо выражало полнейшее отвращение. А в моей голове крутилась какая-то мысль. Я отчаянно пыталась её ухватить, но не могла.
*********
Орошаемые потоками снега и дождя, мы стояли по щиколотку в образовавшейся жиже из воды и грязи и наблюдали, как двое крепких молодцов копают землю на месте могилы Лизы. Их лица были недовольными, испуганными и раздражёнными. Священник стоял поодаль и продолжал причитать о том, что Бог послал на его голову испытание в виде нас с Фомой.
Земля достаточно сильно успела промёрзнуть, так что тёплая погода сегодня не могла сделать её мягче, и мы ожидали довольно долго.
Когда же гроб достали, раскрыли его, мы закрыли лица тканью и заглянули внутрь.
- Как видите, на месте ваша ведьма именно так, как вы её там и оставили, - сказала я погодя. - И время не пощадило её тело.
По лицу священника было видно, что он собирается что-то сказать, но решил всё же воздержаться.
- Кто же тогда народ изводит?
- Я полагаю, что тут как-то замешан ваш корчмарь, - ответил Фома.
- Милослав?
- Да, он единственный уцелевший. И вполне мог устроить бойню.
- Да разве же человек способен на такие злодеяния? Это не иначе как сатанинские происки. Говорю вам, дьявол среди нас.
Немного подумав, священник добавил:
- Милослав - человек не без порока. Тут уж и род его деятельности о сём говорит, но чтобы вот так замучить шестерых - нет, он бы такое не смог. На женщин падок, да. Но он исправляется. Деньги копит, жениться собирается на очень хорошей девушке, Ярине. Всегда на помощь придёт. Нет, - снова повторил священник. - Не мог он такое сотворить.
Мы вернулись в поселение, вымокшие и голодные. Сейчас Фома разделял моё мрачное настроение.
Нас уже ждал обед, а Вера с радостью сказала, что меня ждёт натопленная липовая банька. Она сама вызвалась меня веничком отходить. И я разомлела, представляя, с какой благодарностью отзовутся косточки на тепло в столь ненастную погоду.
Фома решил обойти и ещё поспрашивать оставшихся селян, что они видели и слышали, а мы с Верой чуть погодя направились к бане.
- Сейчас пар лишний выгоню, - сказала она.
Она приоткрыла дверь, чтобы вышел пар, а сама набрала воды, облила стены и печку.
- Ну проходи, проходи.
Я скинула одежду, легла на лавку и вздрогнула под первым же хлёстким ударом берёзового веника. Но уже следующие стали менее чувствительными. А через несколько минут я совсем расслабилась, чувствуя, как косточки благодарно отзываются на происходящее.
- Вера, а ты Лизу хорошо знала?
- Нет, - отрезала она. - Я с этой ведьмой ничего общего не имела. Рус ещё маленький был, рассказал мне, что она во дворе какие-то странные обряды проводит. Я тут же священнику нашему об этом сообщила. Ну тот пообещал принять меры да малодушный он малость, сама видишь. Так ведьма и жила дальше до самой с м е р т и.
Голос Веры, пока она говорила про Лизу, изменился. Обычно приветливая и добрая, сейчас она стала ершистой, но уже через несколько секунд вновь вернулась в привычное расположение духа. Сказала, что сейчас вернётся, уберёт веник и проверит, как там печка и немного ли пара.
Я осталась лежать на животе, наслаждаясь проникающим вглубь меня теплом.
Внезапно что-то упало в предбаннике, и я подняла голову. По звуку это была кадка с водой. Может, Вере стало плохо? Я окликнула её.
Пара в бане стало больше, он был гуще, так что я вообще перестала что-то видеть.
Я села. Сделала это слишком резко, так что закружилась голова. Вставать я не спешила, если мы обе тут лишимся чувств, хорошо от этого никому не будет.
Встала я медленно, но меня всё равно качнуло. Воздух стал невыносимо горячим.
- Вера? - снова крикнула я.
- Уходи по-хорошему, - услышала я голос чуть громче шёпота.
Я начала крутиться на месте, но пар снизил видимость, так что я не могла увидеть, был ли тут кто-то.
Толчок в спину сбил меня с ног, я оказалась на полу, а сверху меня придавило вполне человеческое тело.
- Уходи.
Давление на спину стало меньше, а потом совсем пропало. Кто бы это ни был, он встал. Дверь в баню хлопнула, так что, можно было сделать вывод, что этот кто-то ушёл.
Пара стало меньше, жар спал. Я поднялась и вышла, облегчённо вдыхая.
Вера лежала без сознания на полу. Я наспех переоделась в чистое, укутала Веру и потащила её на спине к дому.
Разгорячённая баней и тяжёлой ношей, я чуть не упала вместе с Верой, когда клала её на лавку.
Ещё немного бледный Рус тут же побежал за отцом. И вскоре и он, и Фома уже входили в избу.
- Что случилось? - спросил Фома.
- Плохо стало? - предположил кузнец.
- Да, - кивнула я, не желая пугать его ещё больше.
По взгляду Фомы было видно, что он мне не верит.
Я вышла на улицу. И меня за руку тут же поймал Фома.
- Что на самом деле случилось?
- Не знаю. Кто-то напал на меня.
- Ведьма?
Я открыла рот, чтобы сказать “да”, но потом поняла, что и сама не уверена, сама не могу до конца осознать, что же творится в этой деревне.
Вечер застал нас в мрачном молчании. Я переплетала косу, Фома вычищал ножом грязь из-под ногтей.
Я встала.
- Мне надо в отхожее место.
Фома поднял глаза.
- Только без всяких глупостей. Ты же понимаешь?
Я поджала губы.
Грязь вперемешку со снегом громко чвакала у меня под ногами. В один момент я поставила ногу так, что грязь намертво её схватила. Несколько мгновений я просто стояла и дёргалась, пытаясь высвободить ногу из цепкой хватки грязной жижи.
Моё внимание привлекло движение справа. Я замерла.
По дороге шёл Милослав. Он вроде бы двигался вполне спокойно и открыто, но при этом старался всё равно держаться более тёмных мест. Как будто бы говоря, да, мне нечего скрывать, но лучше всё же, если меня никто не увидит.
Я покачала головой. Вряд ли человек без умыслов будет ходить ночью, да ещё и зная, что происходит. Это может значить только одно - он не боится зла, потому что ему оно не угрожает.
Сходив по нужде, я вернулась в тёплую избу и устроилась ко сну.
Несмотря на все переживания и волнения, меня сморило быстро.
*********
Никак Мара нашла своё пристанище в этой избе и решила извести меня. Запах дыма и горящей плоти заполнил мои лёгкие. Мечущиеся тени. Я бегу, пытаясь всё исправить. Но не успеваю, снова. И слышу крик.
Открыв глаза, я однако поняла, что в кои-то веки кричала не я. Он донёсся с улицы.
Фома тоже уже поднялся и накидывал тулуп. Я встала и вышла вслед за ним.
Куда идти, было понятно по собравшейся в кучку толпе. Растолкав всех, Фома вошёл в круг.
На грязном снегу сидела и горько плакала девушка. Казалось, случилось что-то страшное, что-то ужасное. И что именно произошло, было понятно сразу - ей обрезали волосы.
Я закрыла рот рукой. На лицах других был такой же ужас. Кто мог бы сделать с невинной девушкой такое?
- Это Ярина, - шепнул кто-то.
- Ярина? - тут же встрепенулась я. Фома посмотрел на меня. - Невеста Милослава?
- Да.
- Я видела Милослава вечером, незадолго до сна, - сказала я Фоме.
Мой голос услышали и другие. По толпе прошёл ропот.
- Где живёт? - тут же спросил у кого-то Фома.
Милослав жил недалеко. Фома с несколькими мужиками пошли за ним и через несколько минут уже вели его с разбитым носом к нам.
Ярине помогли подняться, но девушка продолжала смотреть в землю и горько плакать. Мне было её очень и очень жаль.
- Зачем ты это сделал? - спросил Фома, толкая Милослава вперёд.
Тот и не думал оправдываться или защищаться. Он просто угрюмо молчал, не глядя ни на кого.
Марфа, которая подошла чуть позже, укутала Ярину шалью. Девушка ничего не могла сказать. Она была в слишком большом потрясении, тяжёлый позор ей пришлось пережить. Отрезать волосы - это ж надо выдумать такое…
Как Фома ни пытался выудить из Милослава ответ, он не сознавался, зачем это сделал. Так их разговор и ходил по кругу. “Ты сделал?” “Я”. “Зачем?” Тишина.
Во истину Милослав проявил невероятную жестокость именно к той, которая ему доверяла.