Семь и один аргумент Алексея Петровича.

Глава 5 (триллер)
Автор Михаил Шетько
#СемьиодинаргументАлексеяПетровичаМихаилШетько
- Игры закончились, Слава. Ты понимаешь это? Все. Финита ля комедия, бля.
- Понимаю, пап. Потупив глаза пробормотал Славик.
- Этот дед бля, еще. Я не знаю, как теперь это разруливать, ты понимаешь? Тут уже дипломатия не прокатит. Если девчонка очухается, и если расскажет про тебя… Слава, Слава. Ну говорил же тебе, будь ты умнее, а.
- Прости, пап.
- Да нахер мне теперь твое прости пап? Ты вообще не думал о последствиях? О том что это, бля не только тебя, но и всю нашу семью охереть как коснется? Ты то Слава, все уже что мог, бля сделал. А мне теперь мало того, что девчоку придется убирать по тихому, так еще и с дедом этим решать что-то.
- Он меня не знает. Только имя Слышал. И все. Да и че он докажет? Кто его слушать будет?
- Да? Готов свою свободу на это поставить? А мою? Думаешь, когда узнают, что у капитана полиции сын насильник, все просто примут и смирятся? Так сказать, с кем не бывает, да? Не будь ты Слава моим ребенком, я б тебе прямо сейчас бы пулю закатал идиоту, бля.
Славик молча продолжал смотреть на переднюю панель отцовского крузера, нервно перебирая пальцы. Глаза здоровяка были на мокром месте.
- Значит так, кароче. Вот что будет сейчас. Мы с тобой зайдем домой. Ты обнимешь мать на прощание и сложишь свои шмотки в сумку. Потом мы сядем в машину и поедем к моему другу в Рубцовск. Там отсидишься. Там тебя искать не будут. Ехать долго. Дня четыре точно. Я с ним созвонился. Легенду уже обсудили. Он нас в гости позвал. Вопросов не будет. Если все пойдет совсем плохо, он тебя оттуда в Монголию переправит. Если со шкурой твоей разобраться чисто удастся и с дедом решу что-то, то отсидишься пару месяцев, а там будет видно. Вопросы есть?
- М-монголия? Какая Монголия, пап?
- Обыкновенная такая монгольская Монголия. Лошадки-хератки. Будешь там до пенсии по горам и деревням шкериться. А че ты думал? Думал все само собой рассосется? Это не обсуждается, сын. Ты хоть и кретин конченный, но посадить я тебя не позволю. Особенно из-за какой-то шмары залетной. Да и мать мне не простила бы.
- П-пап, я не хотел этого. Оно само все получилось. Я Алену люблю. Правда люблю. Но она меня сама вынудила.
- Да? Отмудохать себя до реанимации вынудила? Или на трассе измочаленную выбросить? Я тебе Слава, говорю. Теперь я тебя покрывать не смогу больше. Ты если и там за старое возьмешься, папа не разрулит, понимаешь? Сразу на кичу уедешь. А ты уж мне поверь, тебе там не выжить. Там твои понты не прокатят. Ладно, хорош сопли на кулак наматывать. Как бы оно ни было, ты мой сын и я обо всем позабочусь. Ты только за голову возьмись. Я очень тебя прошу, сынок.
- Хорошо пап.
Константин Георгиевич открыл дверь и вышел из машины. Славик, озираясь последовал его примеру. Они, как ни в чем не бывало, зашагали к двери подъезда.
Все это время на них из темноты двора пристально смотрели глаза за старыми, покрытыми царапинами очками. Говорят, человек чувствует на себе внимательный взгляд. Особенно в минуты стресса. Но, видимо, сегодня вселенская энтропия решила еще немного понаблюдать, и сделала Алексею небольшую поблажку. Морщинистые губы под глазами были плотно сжаты. Старик сидел на скамейке скрытой густыми кустами с пожелтевшими листьями. Одна его ладонь была плотно сжата. Настолько что ногти до боли впились в кожу. А вторая нежно и аккуратно поглаживала лежащего на коленях семизарядного кота.
***
Алексей Петрович понял все сразу. Как только услышал фамилию капитана. Он хоть и жаловался последнее время на плохую память, но вот фамилии всю жизнь запоминал превосходно. Так что и в тот вечер у своего подъезда, он не обратил внимания на номер отъезжающей машины, но сразу зафиксировал в голове интересную и редкую фамилию, которую в сердцах выкрикнула Алена.
Выйдя из отделения полиции, он посмотрел на часы, перевел взгляд на время работы околотка. Прикинув в голове, он решил, что на все у него есть часа полтора-два. Он уложился за сорок минут. Добравшись до ржавого гаража, находящегося за пару километров от его дома, Алексей открыл ворота, завел старенькую бежевую шестерку и не прогревая двигатель и даже не став закрывать гараж, выехал из него на полном ходу визжа покрышками. Остановившись у своего подъезда, он так быстро, как только мог, добрался до квартиры, влетел внутрь и, не разуваясь, пронесся к дивану.
Беретта так и лежала под подушкой. Алексей Петрович вставил магазин в небольшую горловину в рукоятке, дослал патрон, затем, немного пошарив в серванте, выудил оттуда еще горсть цилиндров двадцать второго калибра и доснарядил магазин.. Затем он поставил пистолет на предохранитель, немного посмотрел на него как бы любуясь и сунул в карман. Пенсионер, вышел из квартиры и быстрым шагом вернулся в автомобиль. Доехав до полицейского участка ,он укромно припарковал жигули, заглушил двигатель и стал ждать.
Капитан вышел из дверей отделения через час. Алексей все это время наблюдал стараясь не вызывать подозрения. Константин Георгиевич попрощался со стоявшим у входа сержантом и залез в свой джип. Когда он завел Крузер и тронулся, Алексей двинулся за ним, стараясь держать приличную дистанцию. Сержант с подозрением посмотрел на поехавший за начальником жигуль, но, переведя взгляд на сидящего за рулем старика лет 70-ти, усмехнулся своей паранойе и продолжил копаться в телефоне.
Алексей Петрович понимал, что если он не ошибся насчет фамилии и если Славик еще в городе, то, скорее всего, найти его можно только с помощью отца. Когда Крузер свернул во дворы, старик еще сильнее разорвал дистанцию и, как только заметил, что джип остановился, тоже нашел место для парковки, украдкой покинул автомобиль, занял удобную позицию на скамейке и стал наблюдать. Он уже знал, что сегодня котенок в первый и последний раз покажет свои коготки.
***
Сумерки сгущались. Холодное осеннее солнце уже давно скрылось за горизонтом, и последние лучи угасающего света готовились последовать за ним. На улице холодало, и из носа валил пар. Не такой густой как зимой, но уже достаточно ощутимый. Старик еле заметно поежился, не сводя пристального взгляда с двери подъезда. Вокруг было удивительно тихо. Вдалеке слышались звуки проезжающих машин, где то вверху чуть слышно шуршали листья и белым шумом гудел одинокий уличный фонарь. Алексей Петрович заметил движение в окне лестничной клетки и задержал дыхание. Он перевел глаза на красную лампочку панели домофона и приготовился. Старик задержал дыхание и сжал рукоятку пистолета. Все мысли и переживания сейчас оставили его разум. Все его естество сосредоточилось на крохотном красном огоньке. Через мгновение огонек замигал и раздался сигнал открывающейся двери.
***
- Надеюсь ты все понял? - Сказал Константин Георгиевич.
- Да, пап. Понимаю. Я сделаю все как ты сказал.
- Тогда садись в машину. Я закину сумку в багажник и поедем.
Славик залез на пассажирское сиденье джипа и закрыл за собой дверь. Константин положил увесистую сумку в багажник, проверил на месте ли аптечка, огнетушитель и знак аварийной остановки. Он не хотел дать даже малейшего повода для подозрений возможным гаишникам на их предстоящем пути.
- Слав, телефон давай сюда.
- Пап, это обязательно?
- Телефон, я сказал. Живо!
Сын подчинился и кинул телефон через салон. Константин достал из ящика с инструментами отвертку, небрежно вскрыл с ее помощью смартфон, сломал симкарту и бросил ее в сливное отверстие у бордюра. Он еще раз внимательно осмотрел сумку с вещами, убедился, что там нет ничего, ставящего под угрозу их план и отставил ее в сторону. Вдруг в боковом отделении он заметил текстолитовую рукоять. Константин вытащил нож из сумки, грязно выругавшись на сына-идиота, и сунул складень в карман джинс. Закрыв глаза, он тяжело выдохнул и закрыл дверь багажника.
Тишину двора вдруг нарушил звук. Тихий щелчок, на который многие не обратили бы внимания. Но у капитана полиции от этого звука будто что-то оборвалось внутри. Его рука все еще лежала на ручке багажника джипа, а сердце бешено заколотилось. Звук взводящегося у самого затылка курка никак не вписывался в его тщательно продуманный план.
- Ну здравствуйте, Константин Георгиевич. Так сказать, вновь приветствую.
Капитан не ответил, но голос узнал. Проклятый старик каким-то образом все понял. Не ясно, как, да это в общем-то и не имеет значения. Понятно только одно. Намерения деда вполне однозначны, а значит и выход ровно один. Константин принял решение еще в тот первый миг, когда Славик с опухшими от слез и страха глазами разбудил его в ночь после своей разборки с Аленой. Он понял, что как бы то ни было, он обязан защитить сына. Любой ценой, и невзирая на последствия. Поэтому сейчас, накативший было шок вдруг схлынул, и капитан словно аллигатор на мелководье приготовился к броску. Нужно было лишь дождаться ошибки противника.
- Дед, ты давай-ка спокойно. Пушки не игрушки. Ты понимаешь на кого волыну поднимаешь? Дам тебе всего один шанс чтобы…
- На кого, говоришь, волыну поднял? Да уж вижу на кого. Сынка, смотрю, решил от правосудия прикрыть, да? А Аленка как-же? В расход, поди? Как свидетеля ненужного? Что-ж вы за люди то такие, а? Где твоя честь-то? Ты ж гнида за насильника совесть свою офицерскую погубил.
- Ты мне про совесть тут не лечи. И перед тобой я отвечать не должен. Судить меня решил, а? Кишка не тонка? Духа хватит курок спустить?
- У меня то хватит. Уж поверь. Я хотел по-людски. Хотел все по закону, но знаешь, с волками жить, по волчьи…
Закончить фразу Алексею Петровичу не дала резкая боль в боку. Капитан, все это время стоящий спиной к старику, забалтывая его понемногу двигался все ближе одной рукой вытягивая из кармана складной нож. Когда он почувствовал затылком ствол, то смог оценить положение агрессора и прикинуть свои действия. Старик, не имевший опыта в подобных делах, да еще и переполненный гневом и злобой этого не заметил. Дальше уже сработала мышечная память. Константин резко развернулся, уводя голову с линии огня, и интуитивно выбросил руку, на лету раскрывая лезвие. Алексей охнув осел и повалился на спину. Рукоятка здоровенного ножа торчала у него из бока.
- Ах ты падла. Я тебя ща прямо тут удавлю, псина старая.
Полицейский навалился на старика и сомкнул мясистые ладони на его шее. Капитан с раскрасневшимся лицом и пылающими яростью глазами смотрел прямо в лицо пенсионера брызжа слюной. Старик захрипел, но разжать хватку ему было не под силу. Алексей попытался вцепиться капитану в лицо, но тот еще сильнее сжал ему горло. Он понял, что это конец. Боль в боку практически не ощущалась и сознание начало проваливаться куда-то далеко. Старику стало спокойно и хорошо. Он почувствовал легкость, граничащую с эйфорией. Алексей смирился с неизбежным.
Вяло барахтающаяся рука старика вдруг наткнулась на что-то знакомое. Холодная, смертельная сталь беретты сейчас воспринималась так же желанно, как уют и комфорт их с Алей квартиры. Алексей с трудом разлепил глаза, титаническим усилием поднял руку и упер кота мордочкой прямо в пухлое брюхо капитана. Котик наконец почувствовал свободу и старик вдавил спуск. Раздалось оглушительное “мяу” и заднее стекло Крузера покрылось брызгами. Хватка Константина ослабла, а злобный оскал сменился почти комичным удивлением. Старик с силой втянул воздух. Пелена спала с глаз и пистолет выплюнул в толстое тело еще три маленьких пули. Последняя прошила Костантина Георгиевича насквозь и с треском разнесла заднее стекло джипа. В машине послышался вскрик и возня. Полицейский из последних сил откинулся назад и застыл сидя на коленях. Из его рта потекла тонкая красная струйка. В соседнем здании зажглись несколько окон. Где-то рядом завизжала автосигнализация.
Алексей Петрович выполз из под обмякшего начальника отделения и с трудом поднялся на ноги опершись о борт джипа. Когда он поднял голову, то встретился взглядом с обалдевшим Славиком, стоящем у открытой пассажирской двери. Парень вдруг обрел контроль над своим телом и предпринял рывок. Алексей решил, что для продолжения банкета он староват, поэтому, хмыкнув, вскинул руку с береттой навстречу Славику.
- Ах ты сука… Начал было парень, но не успел сделать и пары шагов по направлению к старику, как наткнулся на три мелкокалиберных пули, вошедшие одна за одной прямо в его мускулистую грудь. Дыхание Славика оборвалось, он запнулся и откинулся обратно, врезавшись в открытую дверь внедорожника. Парень со страхом и мольбой в глазах уставился на Алексея Петровича. Он беззвучно захлопал губами, пытаясь что-то сказать, но старику было не интересно.
- Ты, сынок, не виноват. Прошептал старик, гладя Славика по бритой голове. Великий был народ. Честный и совестливый. А получилось. Ну, получилось, как получилось. Ты уж прости нас стариков. Не уберегли. Пропало поколение.
С этими словами Алексей Петрович мокрыми от слез и боли глазами взглянул на Славика, тепло улыбнулся, приставили дуло беретты тому ко лбу и спустил курок. Пистолет негромко хлопнул выстрелом и выплеснул содержимое головы парня на кожаную обивку двери джипа.
Беретта, щелкнув, встала на затворную задержку, сигнализируя о том, что магазин пуст. Алексей Петрович опустил руку с оружием и пошатываясь отошел к зданию. На половине пути пистолет выскользнул из обессиленной руки и, негромко бряцнув по асфальту отскочил куда-то в темноту. Старик оперся о шершавую стену девятиэтажки и посмотрел на торчащую из бока рукоятку из под которой, пульсируя, вытекала кровь. Он обхватил нож ладонью, скорчившись вытянул его из раны и отбросил в сторону. Алексей навалился на стену спиной и съехал по ней на асфальт. Уже почти не подчиняющиеся руки нащупали в кармане измятую пачку и спички. Окровавленные пальцы с трудом вытянули сигарету, и старик несколько тяжелых попыток спустя все же смог прикурить. Под ним понемногу растекалась бардовая лужа. Алексей Петрович глубоко затянулся, улыбнулся чему-то своему и закрыл глаза. На улицу понемногу начали выползать взволнованные зеваки, где-то далеко слышался вой мчащихся на всех порах сирен. Небо уже окончательно потемнело и на землю начал капать холодный, последний в этом году осенний дождь.
Конец.