Четыре сестры выжили в концлагере Колдычево.

Мама повторяла только одно: "Живы, все живы..."
---
"Мама, а почему тетя Тоня всегда плачет, когда смотрит на хлеб?" - спросила маленькая девочка у своей матери в 1950-х годах. Женщина замолчала, глядя на свою сестру Антонину Леоновну, которая действительно каждый раз, беря в руки кусок хлеба, на мгновение замирала, а в глазах появлялись слезы. "Потому что она помнит время, когда хлеба не было совсем", - тихо ответила мать.
Антонина Леоновна Грекова никогда не рассказывала полностью свою историю. Лишь изредка, в минуты особой доверительности, она делилась отрывочными воспоминаниями о том страшном времени, когда вместе с матерью и тремя сестрами попала в один из самых жестоких нацистских лагерей смерти на территории Беларуси - Колдычево.
"Немцы были всякие. Были и очень злые, и не очень. Но нас они особо не трогали. А вот полицаи - те нас били постоянно. Помню, как-то раз собирали мы картофельные очистки возле их кухни, а они на нас с плетками накинулись. Так отстегали, что я больше недели с нар не поднималась, все тело болело.
У мамы была шубочка старенькая - тулупчик овчинный. Она нам его оставляла, чтобы мы в него заворачивались по очереди. А то холод в бараке такой, что зубы стучали. А есть-то что было? Рабочим давали по котелку баланды утром - вот мама с сестрами приходили, и мы все вместе эту похлебку ели. Только три котелочка на всех нас приходилось, потому что работать-то могли только трое взрослых.
Хлеба немцы давали каждому кусочек - размером со спичечную коробочку, не больше. Представляете? А на этом и жить надо было.
Работа была такая тяжелая, что люди еле живые возвращались. Мама рассказывала, что был один немец очень страшный на их участке. Кто чуть в сторону посмотрит или замешкается - мог сразу убить. И часто бывало, что не все с работы возвращались. Кого-то там и оставляли.
А мы с младшей сестрой в бараке сидели целыми днями. Строго-настрого запрещено было оттуда выходить. Я хоть и маленькая была, но понимала - нельзя. А вот сестренка моя глухонемая никак не могла этого понять. Все время норовила встать и к выходу пойти. А я ее держала изо всех сил, знала ведь - если выйдет, плетьми изобьют до полусмерти".
Антонина Леоновна Грекова
***
Место, где время остановилось
В 18 километрах от Барановичей, среди березовых рощ и полей, раскинулась небольшая деревня Колдычево. Сегодня здесь живет чуть больше ста человек, но мало кто из проезжающих мимо туристов знает, что в 1942-1944 годах это место было синонимом ада на земле.
Весной 1942 года нацисты выбрали бывшее панское имение Шалевичей для создания концентрационного лагеря. Выбор был не случаен - место находилось достаточно далеко от крупных населенных пунктов, чтобы крики не были слышны, но достаточно близко к железной дороге для удобной транспортировки жертв.
Строительство лагеря было зловещим предзнаменованием. Около 30 местных жителей, согнанных на возведение ограды из колючей проволоки, после завершения работ были расстреляны - чтобы не рассказывали о том, что видели. Территория была окружена несколькими рядами колючей проволоки, оборудована пулеметными гнездами, а по некоторым данным, для охраны использовались даже закопанные в землю танки.
За два с небольшим года существования через Колдычевский лагерь смерти прошли более 22 тысяч человек. Большинство из них здесь и погибли. Евреи, цыгане, белорусы, поляки, военнопленные, католические священники - нацистская машина уничтожения не делала различий по национальности, когда дело касалось "окончательного решения".
***
Дорога в никуда
Семья Грековых попала в лагерь весной 1943 года. Мать - вдова с четырьмя дочерьми - была арестована по доносу соседа, который надеялся получить их дом и имущество. Обвинение было стандартным для того времени: "связь с партизанами". Доказательств не требовалось.
"Собирайтесь быстро, берите только самое необходимое", - бросил полицай, ворвавшись в дом ранним утром. Антонина, которой тогда было 19 лет, успела схватить небольшой узелок с нательным бельем и краюшкой хлеба. Младшей сестре Вере было всего 14.
Дорога до Колдычево заняла целый день. Их везли в телеге вместе с другими арестованными - всего около двадцати человек. Охранники периодически останавливались, чтобы покурить и выпить, и тогда в воздухе висела зловещая тишина, нарушаемая только плачем детей и молитвами пожилых женщин.
"Когда мы увидели эти проволочные заграждения и вышки с пулеметами, мама взяла нас всех за руки и сказала: "Что бы ни случилось, мы держимся вместе. Всегда вместе", - рассказывала спустя годы Антонина своей племяннице.
***
Ад имеет адрес: Колдычево
Лагерь поражал своей бесчеловечной организацией. Заключенных размещали в наспех переоборудованных конюшнях и сараях. В помещении, рассчитанном на 50 человек, могли содержаться до 200. Люди спали на голых нарах в три яруса, зачастую по очереди - места не хватало всем одновременно.
Женский барак, где оказались Грековы, был особенно переполнен. Здесь содержались не только местные жительницы, но и еврейские семьи из ликвидированных гетто Барановичей, Новогрудка, Слонима. Среди заключенных были и дети, и беременные женщины, и старики.
Режим в лагере был рассчитан на постепенное уничтожение. Подъем в 4 утра, скудный завтрак из жидкой баланды и 200 граммов черного хлеба, изнурительная работа до позднего вечера. Заключенные строили дороги, рыли котлованы, заготавливали дрова для отопления немецких казарм.
"Самым страшным была даже не голод, а постоянное ожидание смерти", - вспоминала Антонина. "Каждое утро мы не знали, кого из нас сегодня не станет. Кого отведут к расстрельному рву, кого забьют до смерти во время 'допроса', кого просто не выдержит сердце".
***
Женщины, которые не сдавались
Мать семейства Грековых, Мария Ивановна, быстро поняла, что выжить можно только держась вместе и помогая другим. Несмотря на собственное отчаянное положение, она взяла под опеку нескольких детей, чьи родители были убиты в первые же дни.
"Мама была удивительной женщиной", - рассказывала Антонина. "Она умела найти добрые слова даже в этом аду. Когда кто-то из нас совсем падал духом, она говорила: "Девочки мои, пока мы можем плакать - мы живы. А значит, есть надежда."
Сестры выработали собственную систему выживания. Старшая, Антонина, работала в швейной мастерской, где шили обмундирование для немецких солдат. Это давало ей доступ к нитками и лоскутам ткани, которые можно было обменять на еду. Вторая сестра, Надежда, попала в бригаду по уборке территории и иногда могла принести овощные очистки с немецкой кухни.
Младшие, Вера и Валентина, формально не работали из-за возраста, но помогали как могли - стирали белье другим заключенным за крошки хлеба, ухаживали за больными, дежурили ночью, предупреждая о приближении охранников.
"Мы поделили между собой свою порцию хлеба так: каждая съедала свою часть не сразу, а растягивала на весь день. И всегда один кусочек откладывали "на завтра". Это давало нам ощущение, что завтра обязательно будет", - вспоминала Антонина.
***
Долгая ночь 31 января
Зима 1943 года была особенно суровой. Заключенные умирали от голода, холода и болезней. Но самым страшным стал день 31 января 1943 года, вошедший в историю лагеря как "Большой погром".
В тот день немецкое командование решило "разгрузить" переполненный лагерь радикальным способом. С утра началась "селекция" - отбор заключенных для уничтожения. Критерии были простыми: все больные, слабые, дети младше 12 лет и взрослые старше 50 лет подлежали немедленному уничтожению.
"Я помню этот день как кошмар", - рассказывала спустя годы Антонина.
"Эсэсовцы ходили по баракам с собаками и отбирали людей. Мама спрятала Веру под нарами, а сама легла сверху, притворившись больной. Надежда и Валентина встали рядом со мной, и мы изображали, что работаем - разбирали какие-то тряпки".
Чудом семья Грековых в тот день избежала отбора. Но около 3000 заключенных были расстреляны в урочище Лозы в двух километрах от лагеря. После этого погрома в живых осталось всего 93 еврея из нескольких тысяч, находившихся в лагере.
"Тот день изменил нас всех", - говорила Антонина. "Мы поняли, что смерть может прийти в любую минуту, и нужно дорожить каждым мгновением, когда мы еще вместе."
***
Подпольная надежда
Несмотря на жестокий режим, в лагере действовала подпольная организация. Ее возглавлял Шлойме Кушнир, обувщик из Новогрудка, который сумел наладить связи с партизанами и даже раздобыть оружие.
Семья Грековых не была напрямую связана с подпольщиками, но знала об их существовании. Иногда по баракам передавались шепотом новости с фронта, которые подпольщики получали по скрытому радиоприемнику.
"В марте 1944 года по лагерю прошел слух, что скоро будет попытка массового побега", - вспоминала Антонина. "Мама собрала нас и сказала: "Девочки, если начнется стрельба, все ложитесь на землю и не поднимайтесь, что бы ни происходило. Наша задача - дожить до освобождения"."
22 марта 1944 года подпольщики действительно предприняли попытку массового побега. Им удалось отравить сторожевых собак, прорезать проволочные заграждения и увести в леса несколько десятков заключенных. Но большинство беглецов были пойманы и расстреляны. Сам Кушнир покончил жизнь самоубийством, чтобы не выдать под пытками товарищей.
После подавления побега режим в лагере стал еще более жестоким. Начались массовые казни заложников, усилили охрану, сократили и без того мизерные пайки.
***
Дыхание свободы
К лету 1944 года фронт стремительно приближался к Барановичам. Заключенные слышали отдаленный гул артиллерии, а ночью видели зарево пожаров на горизонте. Немецкие охранники стали нервными и еще более жестокими.
"В последние недели немцы вели себя как загнанные звери", - рассказывала Антонина. "Они понимали, что конец близок, и хотели уничтожить как можно больше свидетелей своих преступлений. Каждый день приносил новые расстрелы."
30 июня 1944 года, когда до лагеря донеслись звуки близкого боя, комендант отдал приказ об уничтожении всех оставшихся заключенных. Но выполнить его полностью не успели - части Красной Армии ворвались на территорию лагеря раньше, чем охранники закончили свое черное дело.
"Когда мы увидели советских солдат в наших воротах, мама упала на колени и зарыдала", - вспоминала Антонина. "Она повторяла только одно: "Живы, все живы". Из нашей семьи никто не погиб. Это было чудо."
***
Цена выживания
Освобождение не означало конца страданий. Семья Грековых, как и другие выжившие, была истощена физически и сломлена морально. Антонина весила 35 килограммов при росте 165 сантиметров. Младшая сестра Вера так и не оправилась полностью от пережитого и всю жизнь страдала от нервных расстройств.
Первые месяцы после освобождения семья провела в лагере для перемещенных лиц под Барановичами. Медленно они приходили в себя, набирали вес, пытались поверить, что кошмар действительно закончился.
"Самым сложным было снова научиться жить нормальной жизнью", - говорила Антонина. "Мы все время ждали подвоха, вздрагивали от резких звуков, не могли спать в темноте. Еду мы еще долго прятали - на всякий случай".
Дом в родной деревне был разрушен, имущество разграблено. Семье пришлось начинать жизнь с нуля. Антонина устроилась работать в сельсовет, вышла замуж, родила троих детей. Но травма Колдычево осталась с ней навсегда.
"Мама никогда не рассказывала нам подробности того, что она пережила", - говорила дочь Антонины Леоновны. "Только иногда, когда думала, что мы не видим, она тихонько плакала над кусочком хлеба. И всегда, всегда говорила нам: "Дети, помните - самое главное в жизни это семья. Пока вы держитесь вместе, вы сможете пережить любые беды".
***
Память, которая не должна умереть
Сегодня на месте Колдычевского лагеря смерти стоит мемориал. Памятник "Скорбящая мать" был установлен в 1964 году, а в 2007 году появился новый мемориальный знак. Каждый год сюда приезжают потомки жертв и выживших, чтобы почтить память погибших.
Антонина Леоновна Грекова прожила долгую жизнь и умерла в 1998 году в возрасте 74 лет. До последних дней она помнила имена людей, которые помогли ее семье выжить в лагере. Каждый год 30 июня, в день освобождения, она зажигала свечи в память о тех, кто не дожил до этого дня.
Ее младшая сестра Вера ушла из жизни раньше - в 1985 году. Надежда прожила до 2001 года, Валентина - до 2003-го. Все они, несмотря на пережитый ужас, создали семьи, воспитали детей, прожили достойные жизни. Но след Колдычево остался в их сердцах навсегда.
Исследователь истории Колдычевского лагеря Борис Шерман писал: "Каждая история выживания в лагере смерти - это урок мужества и человеческого достоинства. Семья Грековых показала, что даже в самых бесчеловечных условиях любовь и взаимопомощь способны творить чудеса."
***
Урок для потомков
Спустя десятилетия после войны внучка Антонины Леоновны нашла в бабушкиных вещах маленький кусочек черного хлеба, завернутый в льняную тряпочку. Хлеб был твердый как камень, но бабушка хранила его всю жизнь.
"Зачем ты это держишь, бабуля?" - спросила когда-то девочка.
"Чтобы помнить", - ответила Антонина Леоновна. "Чтобы помнить, что такое настоящий голод, и что такое настоящая свобода. И чтобы передать это память вам, моим внукам. Потому что тот, кто забывает прошлое, обречен пережить его снова."
Сегодня этот кусочек хлеба хранится в семейном архиве как напоминание о том времени, когда четыре сестры и их мать сумели сохранить человечность в самом бесчеловечном месте на земле. Их история - это не только рассказ о выживании, но и урок о том, что любовь сильнее смерти, а семейные узы способны выдержать любые испытания.
История семьи Грековых в лагере смерти Колдычево - это капля в океане человеческих страданий военного времени. Но каждая такая капля бесценна, потому что помогает нам понять истинную цену мира и свободы, которыми мы пользуемся сегодня.