#интересныеавторы #юрийвсеволодович #миркнигисловапоэзии

Со страницы Юрия Всеволодовича.
28 мая о доме на снос.
А.С. Эфрон — Е.Я. Эфрон и З.М. Ширкевич.
А.С. Эфрон — Л.Г. Бать и С.Е. Мотолянскому.
[В начале 1890-х Иван Владимирович Цветаев снял большую дачу — дом в бывшей усадьбе Песочное в двух верстах от Тарусы вверх по Оке. Он уже был знаком с этими местами — сразу после свадьбы со своей второй женой (Марией Александровной Мейн) провел в Тарусе лето с ней и детьми от первого брака Андреем и Валерией.
Цветаевы отдыхали в Песочном почти каждое лето вплоть до 1911 года. В семье появились дочери Марина и Анастасия. В 1905 году Иван Владимирович уступил дачу молодому художнику Виктору Борисову-Мусатову — Цветаевы были в Европе, где Мария Александровна безуспешно лечилась от туберкулеза. В этом доме Борисов-Мусатов скончался — после тяжелой простуды. На следующее лето на даче случилась еще одна смерть — умерла Мария Александровна.
После революции в бывшей усадьбе Песочное был организован дом отдыха писателей. В мае 1965 года Ариадна Сергеевна Эфрон переехала на летний сезон на свою маленькую дачку в Тарусе, 18 мая написала оттуда любимой тетке Лиле…]
“Сколько надо ТЕРПЕНИЯ, чтобы жизнь прожить...
На днях зашла (зашли мы с Адой) в здешний дом отдыха, на территорию его, взглянуть на цветаевский домик, где умер Борисов-Мусатов, а после него — мамина мать. Домик начали разрушать. Скоро останется пустое место, а на нём построят ещё один корпус для «отдыхающих». Попробовала я защитить домик, поднять «общественность», начиная с Паустовского и кончая местной «интеллигенцией», но ведь заранее знаю, что ничего не получится. Кому это нужно? Говорят, что домик стар, не стоит средств, которые пришлось бы затратить на ремонт. (Хотели устроить в нём музей, посвящённый «знатным» тарусянам.) Одним словом, сохранять его «нерентабельно». В вариантах маминых стихов, лежащих передо мной (всё к той же книге), есть строки:
Как мой высокомерный нос —
Дом, без сомнения, на снос,
Как мой несовременный чуб —
Дом,без сомнения, на сруб.
И сад, и нос, и лоб, и дом — Всё, без сомнения, на слом.
Очень всё грустно, очень всё трудно. Самое трудное — мириться со «здравым смыслом» века, который (и смысл — и век) — БЕЗУМИЕ…”
Письмо Лидии Бать от 28 мая 1965 года более оптимистично:
“Приехали мы сюда в день Победы, каковой ознаменовали подсчетом потерь, а именно — украденного самодеятельным воришкой барахла. «В денежном выражении» — ерунда, но в дачном обиходе вещи все нужные. Ну — что поделаешь? Где наше не пропадало? Дней десять возились, не разгибая спины, — уборка, стирка, разборка привезенного, ремонт взломанных дверей и поврежденных косяков, копанье «во саду ли, в огороде» и протчая и протчая, чему нет ни имени, ни числа. Должна признаться, что в этом году возилась без малейшего удовольствия, вместо удовлетворения осиленным чувствуя лишь усталость — и надоедливость любого труда, как умственного, так и физического. Лень одолела меня до самой глубины души; слава Богу, внешне это незаметно, кручусь, как всегда.
Самый поразительный сюрприз, ожидавший меня здесь, это то, что местная администрация, не сказав худого слова, приняла решение снести старый цветаевский домик (где умер Борисов-Мусатов, бывал Поленов, работал чудесный скульптор Матвеев [Александр Матвеев создал «Уснувшего мальчика» — надгробие на могиле Борисова-Мусатова]). Я наведалась туда (совершенно случайно!) в самый критический момент, когда начали уже разбирать крышу, разломали печи, и, как всегда водится, почему-то без нужды побили стекла. Я проявила несвойственную мне настойчивость и оперативность, подняла пожарный трезвон; «сработал» и случайно оказавшийся в пределах досягаемости между двумя «заграницами» И.Г. [Эренбург], и очень слабенький, очень хилый, еле живой Паустовский, и всяческая «общественность». Домик решено сохранить, теперь хлопочем о средствах на ремонт. Бог даст нашему теленку волка съесть, и удастся организовать памятный домик-музей — вот было бы дивно!..” (28 мая 1965 года, Таруса)
Чуда не случилось. Бывший цветаевский дом “был разрушен — ночью, «по-тихому», чтобы никакие «бумаги» в защиту уже не поспели”, — писала А. Саакянц.
P.S. У Цветаевых в Тарусе было еще одно летнее убежище — “дом Тьо”.
ФОТО:
— Таруса. 1900-1908.
— Бывшая цветаевская дача в Песочном. Фотография 1928 года.
— Иван Владимирович и Анастасия Цветаевы.
— Виктор Борисов-Мусатов. 1902.
— Акварель “Реквием”, сделанная Борисовым-Мусатовым в Тарусе на цветаевской даче. 1905. Последняя работа Виктора Эльпидифоровича.
— Скульптор Александр Матвеев. “Уснувший мальчик”. Надгробие на могиле художника в Тарусе. 1910. Матвеев был одноклассником Борисова-Мусатова в Саратовском реальном училище.